— Потому что слуги спят в общей палатке. Но я сомневаюсь, что вы изъявите желание спать в одной палатке с двадцатью потными мужчинами, — Антонио с шумом вдыхает воздух у моего виска. — Ты пахнешь лютиками, — шепчет он еле слышно. — Это духи?
— Нет, — я растерянно хлопаю глазами. О чем он? Какие духи? Когда меня привезли во дворец, у меня при себе смены белья не было, не то что духов.
— Странно, — мужчина хмыкнул и резко отстранился, а я наконец-то вздохнула полной грудью. Оказывается, я даже дышать боялась все это время. — Ешь, — командует Антонио и встает с диванчика. Он уходит к столу и снова садится в кресло. Мгновение и передо мной глава Тайного отдела, который увлеченно изучает какие-то записи и документы. Я же, придя немного в себя, принялась за завтрак, то и дело косясь на мужчину. Я ела и не чувствовала вкуса еды из-за нервного напряжения, а в момент, когда поймала на себе взгляд мужчины, так вообще чуть не подавилась.
— Вкусно? — он задал вопрос так, словно в каше был мышьяк, а я его съела и не почувствовала. Поэтому я даже покосилась на остатки каши в тарелке.
— Да, — киваю в подтверждение. — А что?
— Ничего. Просто первый раз варил кашу, вот и спросил, — мужчина снова отвернулся к столу, а я уставилась на кашу и хлеб. Он мне приготовил завтрак? Мне? Сам? Может, он заболел?
Смотрю, не мигая, на кусок хлеба и понимаю, что если я его сейчас не съем, то медом испачкаю все платье. Хлеб я съела и испачкала лишь пальцы, которые решила не облизывать, а пойти и помыть. Шмыгнула за ширму и, приведя себя в порядок. Уже намеревалась вернуться, когда поняла, что мужчина стоит у кровати и смотрит на мое белье, что сушилось на краю ширмы. Сказать, что я смутилась, — это ничего не сказать. Первым порывом было сорвать бельишко и спрятать за спину, словно это что-то постыдное, но мужчина лишь хмыкнул и отвернулся. А я гордо вышла из-за ширмы. Пусть висит.
— Если вы закончили с завтраком, то уточню по поводу спального места, — мужчина посмотрел на застеленную мною постель. — Вы можете лечь на диване, если поместитесь, или спать на кровати, — Антонио покосился на меня. О том, чтобы уступить мне всю кровать, речи не было. — Вы мне ночью не мешали, — уточнил мужчина. — Вроде не храпите и не наваливаетесь, так что меня все устраивает.
— А если меня не устраивает? — я возмущенно запыхтела, когда собеседник заикнулся про храп.
— Вы всегда можете пойти спать в общую палатку, — и глава Тайного отдела вопросительно выгнул бровь.
— Нет, это не вариант, — я надулась. Специально же предлагает альтернативу, на которую я точно не соглашусь. — А нельзя мне тут в уголочке кровать из досок собрать по-быстрому? — я с надеждой посмотрела на Антонио, но тот лишь скептически бросил взгляд на тот уголочек, в котором я предложила организовать мне спальное место. Просто диван я отмела сразу. Я на нем не помещусь, даже если впополам сложусь.
— Все работники и даже часть солдат заняты строительством, так что, думаю, вам откажут, — мужчина направился на выход, а я засеменила следом.
— Значит, я буду спать на полу, — я не собиралась уступать. Антонио резко становился, и я врезалась ему в спину и поспешила сделать шаг назад. Глава Тайного отдела полуобернулся и посмотрел на меня сверху вниз.
— Это ваше право, — бросил он мне, и мы покинули палатку.
Я еле успевала за широко шагающим мужчиной и старательно смотрела по ноги, потому что на земле валялось очень много строительного деревянного мусора, о который можно было переломать ноги. Поэтому я снова пропустила момент, когда Антонио затормозил, и опять уткнулась в широкую мужскую спину. К слову, Антонио даже не отреагировал. Он разговаривал с мужчиной, который руководил стройкой.
— Сколько еще понадобиться времени на строительство дома? — мы стояли перед уже готовым первым этажом, и я задрала голову, чтобы посмотреть на то, как мужчины ловко укладывали тяжеленные бревна, при этом успевали еще и мох заталкивать между бревен, как утеплитель и уплотнитель.
— Пару дней, а вот баню к вечеру закончим. И можно будет первый раз протопить и посмотреть: все ли функционирует исправно, — отчитывается мужчина.
— Хорошо, хорошо, — мужчина потер подбородок. — Марлен, мы с вами и испытаем баню, — поворачивается ко мне глава Тайного отдела, а я ошарашенно смотрю на него. Он вообще в своем уме? Он как себе это дело представляет?!
— Боюсь, что это не очень удачная идея, — я ловлю понимающую усмешку от бригадира строителей типа: “все с вами ясно”, и меня это очень злит. Что он задумал? Опорочить меня? Чтоб обо мне сплетни пошли? Да после моей ночевки в его палатке, уверена, меня уже обсудили-переобсудили. И уверена, что заклеймили как последнюю шалашовку королевства. Мужчина-строитель отошел в сторону, а я встала на его место.
— Господин Маттиоли, чего вы добиваетесь? — я подбоченилась.
— О чем вы? — вижу по озорному блеску во взгляде мужчины, что прекрасно он понял мой вопрос, но ломает комедию.
— О том, что я незамужняя девица и не хочу, чтоб ко мне относились как к даме легкого поведения, — я постаралась успокоиться. — А вы всеми способами пытаетесь породить вокруг меня нехорошие слухи.
— Ничего подобного у меня и в мыслях не было, — отнекивается мужчина, но я прямо вижу, что он что-то задумал. И не уверена, что это “что-то” мне понравится.
— Я не буду с вами мыться в бане, — и снова вокруг тишина. Да чтоб вам всем провалиться! Ну почему все решают замолчать именно в этот момент?
Разворачиваюсь и бегом покидаю место боя, не дожидаясь, что скажут мне в ответ. Я не понимаю, что со мной происходит. Я же не истеричная малолетка. Я взрослая, умудренная опытом прожитой жизни женщина. Тогда почему я сейчас облажалась два раза на ровном месте и реагирую, да и веду себя, словно мне скипидаром под хвостом помазали?
Выскакиваю из лагеря и бегу в рощу, что раскинулась рядом, но и там полно работников. А я хочу побыть одна. Уверена, у каждого человека порой бывает такое состояние, когда он хочет побыть сам с собой, наедине. Вот и у меня сейчас именно такое. Хочу побыть одна, подумать, а то я запуталась во всем, что происходит вокруг меня. И со мной в том числе.
Сижу на берегу озера в каких-то кустах и ощущаю себя истеричкой. Такой махровой истеричкой, которой в моем мире порекомендовали бы магний пропить и щитовидку проверить или грелку на всё тело в виде мужика.
Самой анализировать свое поведение получается с трудом. Быть непредвзятой к самой себе просто невозможно. Я всю жизнь себе поблажки какие-то делала. Вот и сейчас первые полчаса сидела и мысленно подбирала ругательство поизощреннее, которым я назову Антонио при встрече. При том извращенец озабоченный — это было самое милое и безобидное. Остальные имели маркировки исключительно восемнадцать плюс, а следующие мужчина бы просто не понял.
Когда первая часть моих посиделок подошла к концу, фантазия иссякла, а мозг взял верх над эмоциями, я стала рассуждать уже более осознанно и осмысленно.
А чего, собственно, добивается господин Маттиоли? Скомпрометировать? Да кому я, к чертовой бабушке, здесь нужна? Я здесь никого не знаю, и по большому счету и меня никто не знает. Как только вылечу короля и его полюбовницу от этой приставучей заразы, то отправлюсь на все четыре стороны, а если точнее — к дядюшке Полю. И о моей репутации или ее отсутствии никто и не вспомнит. Значит, эту версию стоит отмести на корню, как бесперспективную. И потом, если он хотел меня скомпрометировать, ну, скажем так, для каких-то скрытых целей, которые я в силу узости своего мышления не вижу. То на черта он мне завтрак принес с цветочками? Из этого напрашивается один-разъединственный вывод: он ухаживает. Поймала себя на этой мысли, и у меня сама по себе расплылась на лице улыбка. Глава Тайного отдела ухаживает за мной, бедной сироткой, недоучкой-травницей. Звучит как бред сумасшедшего, конечно, но ничего другого я придумать не могу. И найти объяснение его действиям тоже.
И что мне делать? Вот мы и подошли к самому важному. А нравится ли мне Антонио Маттиоли? Мужчина, о котором я практически ничего не знаю. Эх. Как ни прискорбно мне это признавать, но да, нравится. Именно этим обусловлены мои истерики и слишком импульсивная реакция на любые действия мужчины в мою сторону. И я снова возвращаюсь к вопросу: что же мне делать со всем этим? Ну, оказывает он мне знаки внимания, ну, нравится он мне. А итог-то какой? И тут мой мозг забуксовал. Вернее, мне сразу же вспомнились все обязанности замужней женщины. Если сейчас я должна отдавать заработки воспитательному дому до срока старой девы и выплачивать долги тому же воспитательному дому, то, выйдя замуж, я становлюсь чуть ли не собственностью мужа. Да, в финансовом плане местные законы не приветствуют, чтобы женщина работала. Вернее так, чтобы женщина работала на оплачиваемой работе, но это не значит, что с нее снимаются какие-то обязанности. Как и в моем мире, здесь тоже любили на женщине пахать, как на лошади, и смотреть, до какой степени она упашется. Здесь на женщину возлагается обязанность вести дом, рожать детей — а с контрацепцией здесь все паршиво — и слушать во всем мужа, даже если он тиран и сатрап.
Так, стоп! А кто вообще сказал, что он будет меня замуж звать? Может, он чисто покувыркаться захотел, пока, так сказать, подвернулся удобнейший случай. Я тут губу раскатала, что он меня под венец, так сказать, потащит. А может, у него менее грандиозные планы и дальше постели меня и тащить-то никто и не планировал? В общем, с чего началось мое рассуждение, когда я только заняла это стратегическое место, там же и закончилось. Я понятия не имела. что делать дальше и как реагировать на выпады в отношении меня со стороны Антонио.
Короче, посиделки мои ничего не дали. Решила вести себя более сдержанно и холодно. Если получится, конечно. И только я собралась покидать, так сказать, насиженное место, как слышу голоса, которые почему-то раздаются довольно близко. То есть, получает