– Так отравилась ты, еще и упала. Головой вон как приложилась: и рана, и шишка, – закряхтел старичок, а Майя почувствовала, как затылка касается что-то холодное.
Она приподнялась на локтях, пытаясь рассмотреть в полумраке, где находится. Но застонала: рана на голове болела, глаза щипало, а грудь сдавило так, что не вздохнуть.
– Дай-ка ей, Коул, водицы, – попросил у кого-то женский голос.
Майе вложили в руки железную кружку, и она сделала глоток, поморщившись. Вода отдавала болотной тиной и была горьковатой на вкус. Но в горле так пересохло, что жажда победила чувство брезгливости.
Кто-то зажег огонек, и Майя наконец смогла рассмотреть говорящих. И охнула. Возле нее столпились двадцать, а то и больше невысоких человечков, мужчин и женщин разного возраста. Ростом они были как Сыч Никодимыч, только изможденные и одеты в лохмотья.
– Вы брауни! – догадалась Майя, усаживаясь удобнее и опираясь спиной о стену.
– Да! Это мы! Они! – закивали домовые и подошли ближе.
– Значит, это вы звали на помощь? – спросила фея и тут же получила утвердительные кивки.
– Покедова злодеек-чернокнижниц нет, мы докричаться пытались. Надеялись, что какой путник забредет и нас услышит. Но ты первая, кто нас отыскал, – пояснил мужичок с рыжими волосами и бородой клочками.
Этот брауни чем-то напомнил Майе Сыча Никодимыча. Наверное, похожим говорком.
– А что за чернокнижницы? Варлоки? – догадалась Майя. – Это они вас в заточении держат?
– Они, ведьмачки окаянные, – домовые закивали. – Злодейки!
– Злодейка одна у них, – закряхтел темноволосый брауни. – А вторая вроде неплохая, работу нам дает, подкармливает иногда…
– Иногда? – охнула Майя. – Неплохая? Да они же вас в плену держат!
Майя вздохнула: вот что значит стокгольмский синдром. Надзиратель бросит кусок мяса, а пленники и рады. Бедные брауни, нужно срочно их отсюда вытаскивать! Майя вскочила на ноги, но ударилась головой о потолок. Выпрямиться в полный рост не получалось. Потолки были низенькие, мебели никакой не наблюдалось, только лежанки.
– Как же вы в беду попали? – спросила Майя, пригибаясь, обходя комнату и пытаясь найти дверь.
– По собственной дурости, – всхлипнул светловолосый домовой. – Заманили нас обманом. Работу хорошую пообещали, награду большую, вот и побросали прежних хозяев, сюда пришли. А здесь к месту привязали черным колдовством. Если выберемся наверх без разрешения хозяйки, смерть наступит.
Брауни заохали, кто-то всхлипнул, кто-то всплакнул. А Майя никак не могла найти ни дверей, ни окон в этом странном доме. Подняв голову, она осмотрела потолок и догадалась. Это подпол! Вон и дыра в потолке имеется, крышкой прикрыта. Но лестницы нет, и ящика никакого, чтобы подняться.
– Давно вы здесь? – спросила Майя у брауни.
И заметила, что на ногах у них кандалы с призрачными цепями. Значит, колдовством прикованы, что это место без разрешения хозяйки покинуть не могут.
– Уж и счет потеряли. Годков двадцать, а может, и все тридцать прошло, – заговорили одновременно домовые.
– А зачем же вас здесь держат? – никак не могла взять в толк Майя.
– Работаем мы с утра до ночи. Хозяйство в чужих домах ведем, как и прежде, – ответил старичок с длинной бородой и всклокоченными волосами. – Убираемся, стираем, готовим, одежку латаем, строим и цветы сажаем. Но таимся от горожан, по-тихому все делаем…
– Токма теперича на ведьмачек работаем, а они наши труды за свои выдают, – пояснил рыжебородый мужичок.
– Ведьмачки ваш труд за свой выдают? – охнула Майя и догадалась, что это значит.
В этот момент пол наверху заскрипел, лючок открылся, и оттуда сбросили веревочную лестницу.
– Поднимайся, фея, вижу, ты уже в себя пришла, – раздался знакомый голос.
Домовые отошли от Майи подальше и прижались к стене, их лица выражали неприкрытый ужас.
Майя же подошла к лестнице, но прежде решила повернуть кольцо на пальце и вскрикнула от боли. Кожа была содрана, будто кто-то пытался снять перстень вместе с пальцем, который теперь распух. Рана кровила, а металл впивался в плоть. И как же теперь вызывать Кайла? Малейшее касание причиняет боль. И по всему выходит, что в прошлый раз у нее с призывом не вышло, не успела она. Майя опустила руку в карман, вспомнив о пере ворона. Но, увы, его не оказалось.
– Не тяни время, – поторопили ее. – Перед смертью не надышишься.
– Отчего же, подышу еще, – возразила Майя и решительно вскарабкалась наверх.
Ничего, осмотрится, вызнает, как это злодейство учинили, а затем Кайла как-нибудь призовет, боль перетерпит. Главное, чтобы ведьмачки ни о чем не догадались.
Майя не без труда вылезла из подпола и поднялась на ноги. Она стояла посредине полуразвалившейся избы с почерневшими стенами, выбитыми окнами и сквозным дымоходом. На покосившихся полках притулились склянки с зельями и отварами, банки с заспиртованными червяками и какими-то многоножками. Майю замутило, и она приложила руку к горлу.
– Что, водички тебе дать, милая? – раздался сердобольный голос. – Только вот беда, кругом одна болотная жижа.
Майя обернулась и обнаружила хозяйку бюро магических услуг, сидящую у дальней стены в кресле-качалке. На миз Пруденз были надеты домашнее платье в цветочек и белый фартук. В руках она вертела черное перо ворона.
– Уж прости, пришлось забрать, вдруг вещь магическая, – извиняющимся тоном произнесла она. Прошептала заклинание, и перо вспыхнуло синим пламенем, опав на пол пеплом. – И колечко пыталась снять, а оно как в кожу вросло. Но коли никто за тобой не пришел, в колечке твоем толку особого нет.
Майя едва заметно кивнула, подтверждая догадки женщины. И отвлекая внимание от колечка, с вызовом бросила:
– Вы, оказывается, не фея, а ведьмачка! Варлок-чернокнижница!
Майя смотрела на седые, аккуратно собранные в пучок волосы, круглое доброе лицо и мягкую улыбку. Вот только теперь эта женщина доброй и милой уже не казалась. И как Майя раньше не замечала злого взгляда, костлявых, слишком длинных пальцев и тьмы, что исходила из души. Хотя души у таких, как миз Пруденз, наверняка давно не было.
– Догадалась, – ахнула бывшая фея, театрально хлопнув в ладоши. – Оно и к лучшему, милая. Меньше разговоров у тебя перед смертью будет.
– Это мы еще посмотрим!
Майя рванула к двери, полагая, что опередит старушку. Но миз Пруденз неожиданно оказалась перед ней.
– Ух ты, прыткая какая! – погрозила фее пальцем хозяйка бюро магических услуг. – И чего смотреть-то? Там моя нежить с феями расправляется. Надеешься, что лесные да озерные им помогут? Не бывать тому! Не для того я столько лет таилась, чтобы какие-то пришлые феи все разрушили!
Миз Пруденз нетерпеливо топнула ногой, а Майя увидела ее истинное лицо: неприкрытую злобу и ненависть.
– Значит, вы с сестрами ведьмачки, – произнесла Майя, а сама покосилась на окно, пытаясь понять, успеет ли добежать, а главное, выпрыгнуть, не поцарапавшись о разбитые стекла. – А зачем феями прикидывались?
– Непростые вопросы задаешь. Это я тебе всю свою жизнь должна рассказать, чтобы ответить, – покачала головой миз Пруденз. Майя и не рассчитывала на подробный рассказ, лишь пыталась потянуть время, но бывшая фея удивила. Ее губы неожиданно тронула улыбка, а взгляд потеплел: – Жили мы в этом самом доме с матушкой нашей, ведой. Давно это было, две сотни лет прошло с тех пор. Жили не тужили, людям помогали, зверей привечали. Но сельчане стали просить ее то приворожить кого, то очернить, то со свету сжить. А троих деток растить одной ох как тяжело, вот она за вознаграждение немалое и соглашалась. И те же соседи ее потом в черном колдовстве обвинили и на костре сожгли, дом наш разрушили, а нас с сестрами по приютам раздали. Скажи, в чем мы были виноваты? Выживали как могли!
Майя потупила взгляд. У каждого своя правда, и способы выживания у всех разные. Деток винить ни в чем нельзя. Но кем они станут во взрослой жизни, только их выбор. Увы, миз Пруденз свой выбор сделала, и имя ему ненависть.
– То-то! Молчишь, фея! – зло выплюнула хозяйка бюро магических услуг и подошла к окну, в которое смотрела Майя, пытаясь хоть что-то услышать или разглядеть. Но ничего, кроме зеленоватого тумана да голоса хозяйки, не слышала и не видела. А та процедила: – Сестры-то мои дурехи. После приюта заныли: «Хотим в Дарквуд вернуться, времени много прошло, жители все забыли». – Женщина резко развернулась и ткнула в Майю когтистым пальцем: – Никто ничего не забыл! Нашу поляну, где мы росли и играли, прокляли и Ведьмачьими болотами прозвали, стороной обходили. Про нас дурные слухи распустили, что, дескать, яблоко от яблони недалеко падает и дети веды шабаши проводят, зло по-прежнему творят. А мы эти шабаши в глаза не видывали! И ведь могли без колдовства черного здесь жить – и зелья умели варить, и хвори заклинаниями заговаривать. Те феи, что прежде тут обитали, неумехи были. Но их чуть ли не на руках горожане носили, а нами детей пугали!
– И вы решили, что можете стать феями, – подсказала Майя.
– А почему нет? – развела руками миз Пруденз и вновь мило улыбнулась. – В лицо нас никто не помнил, уезжали мы девчонками, а вернулись взрослыми. Старшенькая, Сара, зелья мечтала варить, у нее это всегда хорошо получалось. Избавилась я от местной аптечной феи и Сарочке ее лавку отдала. А Винни нравилась бытовая магия. Ты-то вон нос воротишь, а сестрица моя младшенькая с радостью бы бытовой феей уродилась. Но ничего, я для нее бюро магических услуг открыла, пусть девочка развлекается…
– Поэтому вы брауни к себе заклинаниями и привязали, – догадалась Майя.
Она прикрыла пальцами кольцо, понимая, что не разговоры ее позвала разговаривать ведьмачка и что пора Кайла вызывать.
– Домовые эти давно у меня под ногами мешались, пришлось хитростью выманить и здесь поселить, – ничуть не смущаясь, призналась миз Пруденз. – А моей Винни все подмога, одной-то тяжело весь город обслуживать.
– Как только вам удалось обвести всех вокруг пальца? – удивилась Майя. – Ведь здесь и маги живут, и инспектор полиции оборотень, мог что-то учуять.