— Расстегни. Проверим, настолько ли ты неопытен, как хочешь показать, — мужчина решил унизить и добить меня до конца.
Да, он не двусмысленно указывает взглядом на свои брюки и выпирающий бугор в штанах. Он возбудился еще тогда, когда прижимал меня к себе. Вот мне и расплата за поданные надежды. Мгновенная карма, как говорится. Я протягиваю руки к его достоинству, а в глазах ярость, злость, ненависть.
— А не боитесь, что откушу? — я показательно клацаю зубами и скалюсь. Реакция мужчины меня поразила и обезоружила. Он громко и утробно рассмеялся. Вот только мне было несмешно. Снова опускается на колени, обнимает мои ноги, кладёт голову на мои бедра и прижимается ко мне щекой.
— Боюсь. Каждый раз, когда ты приходишь ко мне, я на волосок оттого, чтобы не изнасиловать тебя. Но ни я, ни змей не сделает ничего, что причинило бы тебе боль. И сейчас этими словами я сделал больнее себе, чем тебе, — мужчина замирает, я опускаю руки ему на голову и глажу его как ребёнка по шелковистым волосам. — Змей признал в тебе пару. Вот такая превратность судьбы. Почему же ты не девушка?
— И что это изменило бы? — я замираю и стараюсь, чтобы подрагивающие пальцы меня не выдавали.
— Все. Я бы объявил тебя своей королевой, своей парой, — король горестно вздыхает и поднимает голову, заглядывая мне в глаза. - Хочешь, я буду сопровождать тебя в суде? Тебе страшно? — Шаарша так тонко чувствовал мои эмоции, что мне стало страшно. А еще страшно оттого, что он может узнать, что я девушка. Нет, я не боюсь, что он меня изнасилует или сделает больно, но он заберет меня в свое королевство, и буду жить я без права голоса, сама себе не принадлежать. А когда этот ветреный мужчина наиграется мной, поймет, что наследника я ему дать не смогу, выбросит на улицу за ненадобностью. Нет, это слишком больно, я так не хочу.
А еще меня пугали перепады настроения: от угроз до признаний в любви. Я не уверена, что если я признаюсь, что девушка, эти скачки настроения не прекратятся. А быть несчастной женой абьюзера, хоть и королевой при этом, в мире, где у женщины нет никаких прав - то еще удовольствие.
Он будто был в разладе с самим собой и искал во мне утешения, но я не могла дать ему того, чего он искал.
— Хочу, — я одним словом дала ему надежду и выразила своё отношение к этому странному и противоречивому мужчине. Сама не понимаю себя. Голова решает одно, а сердце тянется к мужчине и говорит другое.
Он сгрёб меня в охапку и усадил к себе на колени. При этом я чувствовала себя довольно неловко, в бедро мне упиралась внушительного размера мужская гордость.
— Боги, а как же я хочу, — и Шаарша сейчас говорил далеко не о суде. Я перестала ерзать, от его укачиваний мое тело расслабилось, а голова опустилась на плечо короля, я задремала. А мужчина убаюкивал меня, как ребёнка.
Проснулась я от лёгких поглаживаний по спине, от которых мурашки разбегались по всему телу. Это было очень приятно и будоражило воображение. Но, опомнившись, кто меня безбожно лапает, я велела мурашкам никуда не разбегаться и не наводить смуту в расстроенную нервную систему.
— Стас, нам пора, — Шаарша так и держал меня на руках. Вот ведь странный какой. Он сперва напугал, потом укачал как ребёнка и держал это все время на руках. Я его не понимала совершенно, но отогнала от себя эти размышления. Не время сейчас анализом ситуации заниматься; потом, все потом. Сейчас надо сосредоточиться на суде и держать себя в руках.
Открываю глаза и встречаюсь взглядом с глазами змея, именно змеиным взглядом, а не человеческим. Испуганно соскочила с колен мужчины, сна как не бывало.
— Ты все ещё боишься моего змея? — было видно, что королю не понравилась моя реакция, она его обижала и задевала. — Зря, он без ума от тебя и твоего запаха, никогда не обидит тебя, — Шаарша снова повторил сказанные ранее мне слова.
— Я не хочу обижать твою вторую ипостась, но змей с детства боюсь, — так себе извинение, но хоть какое-то объяснение моей реакции, а еще попробовала понюхать себя незаметно. Может, что-то с запахом все же не то, утром же мылась. Мои манипуляции заметил король и улыбнулся краешками губ, от чего я смутилась еще больше.
— Жаль, очень жаль. Давай перекусим и отправимся, — Шаарша указал рукой на накрытый стол. Я удивленно заметила, что на столе стоит чай и сладости. - Здесь нет ничего с мёдом. Я помню, что ты его не любишь.
— У меня аллергия на мёд, покрываюсь пятнами и начинаю задыхаться, — я не планировала рассказывать о себе какие-то личные вещи, но язык сам сболтнул, потому что было приятно, что мужчина запомнил мои предпочтения. Он вообще довольно внимательный. Вот если б не его змеиная сущность, с ним можно было бы даже неплохо общаться. Но я опять напомнила себе, что Шаарша ветреный и поверхностный, не стоит принимать его увлечение мною за чистую монету.
Перекусив и выпив чай, который имел какой-то странный привкус то ли мяты, то ли еще какой-то травы, мы собрались идти. В принципе идти-то было недолго коридорами и окольными путями, которые по какой-то причине знал Шаарша, хотя это замок короля оборотней, а не его. Мужчина довёл меня в зал судебных заседаний и разбирательств.
Это было довольно большое помещение, отдаленно похожее на современный зал суда. Тоже выделено кресло для судьи, которое возвышалось над другими скамьями, основательный дубовый стол, сбоку от него был стол и там уже сидел помощник судьи Морг, который ковырялся в папке, я так понимаю, освежал показания свидетелей. За другим столом сидел Сэм, он понуро опустил плечи и смотрел в пол, а по бокам от него стояли два стражника. Я с сочувствием посмотрела на мужчину, но он не поднял головы, продолжая гипнотизировать свои сапоги.
Шаарша проводил нас на одну из лавок в первом ряду и показал, куда мне нужно будет выходить для дачи показаний. Ещё он сказал, что на стойку рядом с местом дачи свидетельских показаний будет установлен камень-артефакт, который запишет показания свидетелей, а также он будет подавлять любое желание солгать. То есть хочет того или нет, но существо, дающее показания будет отвечать только правду и ничего кроме правды. Я поежилась и передернула плечами. А что если у меня спросят какой-то личный вопрос?
— Не бойся, я дал тебе чай с успокаивающим настоем. Он сейчас подействует, и ты не будешь так трястись, — Шаарша зашептал мне в ухо, видимо желая успокоить, но добился обратного эффекта.
— Зачем?? — удивленно посмотрела на змея.
— Ты трясешься, а такая реакция может навести на ненужные мысли Морга, и он начнет копать глубже и задавать неудобные вопросы, — мужчина смотрел как-то странно, будто что-то знал про меня, чего даже я не знала.
— Мне нечего скрывать, — пробурчала в ответ, чувствуя, что чай начал давать успокаивающий эффект, и я даже возмутиться своевольным действиям змея не могу.
— Нам всем есть что скрывать. И ты, я думаю, не исключение, — король многозначительно посмотрел на меня, и я замолчала.
Осмотрелась по сторонам и заметила, что почетное место занял король, который бросил на меня недовольный взгляд. Рядом с ним расселись советники. Зал начал наполняться горожанами, которые вроде и не шумели, но создавали невероятный гул, как в пчелином улье.
Я снова посмотрела на короля, он был прекрасен. Рана на лице зажила и даже следа не осталось, гладко выбрит, но в глазах сталь. Они зло сверкают, взгляд блуждает с меня на змея и обратно. Я не разрываю зрительного контакта и отвожу взгляд только тогда, когда Эдуарда отвлекает худой мужчина с крючковатым носом и хищным взглядом.
— Не смотри ты так на него, — Шаарша зашипел тихо на ухо.
— Почему? Все же смотрят, — я вяло огрызалась, все яркие вспышки эмоций подавлял чудо-чай.
— Смотрят, может, и все, но раздеваешь его взглядом только ты, — еле слышно прошептал мужчина, а я смутилась от его слов. — Хотел бы я, чтобы ты на меня так смотрел, — эти слова были произнесены так тихо, что, скорее всего, мне не предназначались, но я их услышала. Бросаю последний взгляд на короля. Мужчина, в котором я все же опознаю одного из советников, что-то оживленно шепчет королю на ухо, при этом указывая взглядом на меня и Шааршу. Интересно, что этот жердь напыщенный нашептывает королю, явно ничего хорошего.
— Это кто?? — обращаюсь к змею, указывая глазами на заинтересовавшего меня мужчину.
— Это первый советник. Между прочим, его дочь одна из двух девиц, в честь которых будет проводиться Большой бал, — я удивленно перевожу взгляд на мужчину.
— Дочь такого влиятельного человека попадет в «Дом нежности»? — моему удивлению не было предела.
— Ты все забываешь, что женский долг перед королевством это рождение ребенка, как мужской - охрана границ. А, и не забывай, перед тем как попасть в «Дом нежности» девица неделю будет кувыркаться с королем, а там и беременность может наступить, — слова мужчины больно резанули меня где-то глубоко внутри. И хорошо, что я была под «чудо-чаем», иначе разревелась бы от обиды и еще непонятных эмоций, разрывавших меня в эту секунду. Я вообще стала ужасно слезлива и плаксива, это все этот странный мир на меня так ужасно влияет.
Я отвернулась от Эдуарда и уставилась на свои колени, стараясь взять себя в руки. Я же знала все это с самого начала. Знала, но отгоняла от себя эту мысль. Это все казалось каким-то нереальным и далеким; казалось, что этот треклятый Большой бал не наступит. А он вот совсем скоро, а потом мой Эдуард будет спать с какой-то непонятной девицей, которая забеременеет от него, вот я в этом просто уверена. Накрутила себя до невозможности, возненавидела и Эдуарда, который должен выполнять обычаи предков и Шааршу, что так не вовремя напомнил мне об этих обычаях. Я встрепенулась только тогда, когда судья громко ударил молотом и объявил, что суд начался.
Суд для меня прошёл как в тумане. Сперва вышли друзья и соседи Сэма. Он, кстати, жил в городе до этих всех событий. Они говорили, что он добрый и отзывчивый. Мужчины уверяли, что ранее никогда не замечали за Сэмом склонности к «этому самому», он никого ни к чему не склоня