Кажется, все присутствующие были в таком шоке от моей фантазии, что совсем растерялись, но, хмыкнув, капитан Гарт все же заметил:
— Десять человек не может спастись на одной шлюпке.
— Значит их было две. Вторую успели спустить на воду уже перед самым затоплением. Как раз со второй частью команды был капитан Гарт, который до последнего находился на тонущем корабле, — припомнила я правила поведения капитанов. — Остальных матросов смыло в море штормом. В общем, главное — хорошенько проработать все детали истории, чтобы нас не поймали на вранье. Очень важно, чтобы все говорили одно и то же. Что муж меня очень любил, и я его. Он еще не известный купец, младший сын какого-нибудь купца, который оставил ему в наследство деньги, и он решил все их потратить на поход на Жемчужные острова. Больше про семью мужа я ничего не знаю, потому что он со старшим братом был в ссоре и мне о нем не рассказывал. Что думаете?
Ответом мне были удивленные глаза большинства людей, только Марус смотрел на меня с восторгом.
Глава 38
Еще полночи мы продумывали все детали нашей легенды, прорабатывали не только мою историю, но и историю каждого из присутствующих. Заодно я, наконец, смогла выучить все их имена. Пришлось долго объяснять, почему нельзя просто забить на все и придумать ложь, когда спросят, ведь люди будут разговаривать с каждым и все несостыковки станут бить по нашей репутации.
Мне было проще всех — на меня упала балка, когда я пыталась утихомирить шторм, потом я была без сознания. И, если вопрос мне не понравится, я всегда могла сослаться на незнание языка или расплакаться, вспомнив мужа. Да и кто будет лезть ко мне с расспросами, я ведь пассажирка. А вот парням придется общаться с такими же матросами, как и они сами, и важно, чтобы все прошло без сучка и задоринки: кто где был, кто что делал, кто был на первой шлюпке, кто во второй, кто падал за борт и выплыл и так далее. Марус уж очень хотел быть героически выплывшим во время шторма, но его усадили в первую шлюпку.
В конце концов, не выдержав ожидания, к нам вылез и Кракен — опять уменьшенный и в водном пузыре. Прижиматься к своему платью я ему не разрешила, но посторонилась, чтобы он свернулся рядом со мной на скамейке, и принялась наглаживать его круглую пупырчатую голову через воду.
Наконец, когда мы определились со своими версиями, и все возражения мужчин были сняты, а логические несостыковки разрешены, я попросила капитана Гарта развязать мне платье и отправила всех спать. Когда мужчины скрылись в своем шалаше, разделась и тоже поплыла устраиваться на ночь. Рубашку, в которой перед клятвой нырнула в воду и оставила придавленной камнями на дне, правда, сперва пришлось простирнуть в пресной воде и повесить на камнях у берега в стороне от мест, где в основном бывают мужчины.
«Ты все-таки собираешься уйти на берег», — с укором заметил Кракен, когда мы плыли к Храму.
«Да», — не стала я с ним спорить.
«Зачем?» — в его мыслях слышалось недоумение.
«Мне нужны люди, они похожи на меня. Здесь, под водой, других русалок нет. Люди похожи на меня лишь наполовину, но все же это лучше, чем ничего», — постаралась я пояснить.
«Ты ищешь партнера для размножения?» — его вопрос заставил меня приостановиться и покраснеть.
«Нет», — я не стала объяснять, что в этом теле не нашла у себя органов для размножения. Не знаю, как это делали прежние русалки, может, икру откладывали или беременели в человеческой форме, но и не важно. Я собиралась сперва стать человеком, а потом уже думать. Да и что загадывать, я ведь еще ни в кого не влюблена… при этой мысли в голове почему-то пронесся образ капитана Гарта, но я его отогнала. Капитан человек со всех сторон положительный, но он скорее партнер, чем любовный интерес. Хотя в его взглядах мне иногда и мнилось что-то большее… но какая разница! Не время сейчас об этом.
«Тогда зачем?» — еще больше удивился Кракен.
«Хм… не знаю, как это было когда-то у русалок, но у людей… и у меня сейчас тоже… с размножением все очень сложно», — попыталась пояснить я.
«Сложный ритуал ухаживания, хозяева мне рассказывали», — Кракен как будто покивал мне мысленно.
«А ты сам не хотел бы найти пару?» — попыталась я сменить тему, уже укладываясь на песок в храме.
«Они все глупые», — Кракен мысленно поморщился.
«Если дать одной из осьминожек такой же камень, как у тебя, то она тоже поумнеет,» — предположила я. Ага, и станет одержимым животным… хотя Кракену ведь это совсем не вредит.
«Может быть, — кажется, он задумался, — но не сейчас. Ты — моя хозяйка, ты идешь туда, где опасно, люди опасны. Поэтому я пойду с тобой».
«Ты же морское существо, тебе нельзя без моря», — возмутилась я.
«Я могу делать сферу воды, я научился. Это не так уж сложно, почти как становиться большим».
«Но как же ты смоешь мне помочь… — растерялась я, — ты же маленький, и воды может вокруг не быть…»
«Но ты же справишься без воды. И я справлюсь. И увеличусь, если надо будет. Буду тебя охранять».
«Но я-то русалка, почти человек, а ты осьминог…»
К сожалению, ни один из моих аргументов не показался Кракену весомым, он просто уперся и только и повторял, что останется с хозяйкой, куда бы она ни пошла. Да и аргументы-то мои были не слишком разнообразны, у меня просто в голове не укладывалось, что можно вот так просто морскому существу вылезти на берег и там вместе со мной путешествовать. А чем его кормить? А с другой стороны ведь между нами нет никакой разницы… ладно, быть может, когда он удостоверится в том, что мне ничего не угрожает, то сам решит уплыть…
На следующий день я не стала выползать на берег, закинула людям еды, заставила всех повторить легенду, сама порепетировала за завтраком, а потом мы с капитаном Гартом обсудили, какой надо выбирать корабль, чтобы нас подвезли к берегу. Я опасалась каких-нибудь пиратов, да и жители пустыни оказались теми еще жуками — на их территории рабство запрещено не было. В основном в ошейниках оказывались должники, приговариваемые по суду, но и случайных жертв могли вогнать мошенническим путем в мнимые долги и заставить отрабатывать. Ошейник был магический и надевался после суда, на срок зависящий от суммы долга, заставляя человека повиноваться любым приказам владельца. Когда срок заключения проходил, ошейник самостоятельно расстегивался, и раб мог уйти, но зачастую ушлые рабовладельцы опять устраивали какую-нибудь каббалу. Например, насчитывали рабу безумную сумму за еду и кров или подстраивали так, чтобы он портил какую-нибудь дорогую вещь. Спастись от такого исхода можно было только если за твоей спиной стоит мощный клан с хорошими адвокатами, а для иностранцев и вовсе невозможно. Так что от жителей Халифата я решила держаться подальше.
Кстати, имперцы тоже были не такими уж белыми и пушистыми, хоть официально рабство и было запрещено, это касалось только «своих». Если житель империи, оказавшись в Халифате, оказывался в рабстве, а потом возвращался на территорию Империи, то долгом любого мага было снять с него ошейник, а хозяин и его люди не имели права преследовать беглеца на территории соседнего государства. Но вот покупать рабов-пустынников было можно, и, если с документами все в порядке, владеть ими до окончания срока действия ошейника. Обновить такой срок в Империи официально было невозможно, а на деле — кто знает, на что способны маги. Встречались в Империи и рабы-орки, иметь таких было особым шиком среди аристократов, так что гражданство Империи спасало от рабства только местных жителей, а значит и мне лучше поскорее получить их документы, чтобы себя обезопасить.
Мы выбрали заодно имя моему умершему мужу — Наум Бороув. Фамилия эта была очень распространена среди иперцев, в основном, среди крестьян, но и среди купцов средней руки тоже. Муж мой должен был происходить из Каркуса — далекого от побережья и столицы городка в предгорьях на северо-западе страны, так что в тех местах, где мы могли высадиться, никаких потенциальных родственников по мужу у меня быть не могло. А мне следовало привыкнуть откликаться на имя Арина Бороув. Так как я по легенде родом с остров, имя менять не стала — кто их знает, какие у местных должны быть имена.
Перед тем, как плыть за кораблем, я срубила водными лезвиями среди и так уже поредевшей рощицы несколько пальм, а после высосала из них воду по максимуму. Было странно наблюдать, как листья их на глазах желтеют, коричневеют и скукоживаются без влаги. Потом щупальцами подтащила их ближе к берегу и велела сложить большой сигнальный костер и подготовить все, чтобы его зажечь. Сказала, что в нужный момент, когда корабль будет достаточно близко, пришлю к ним Кракена, это будет сигналом, что надо зажечь огонь. Предупредила, что не знаю, когда именно будет подходящий корабль, может вообще не сегодня, а через несколько дней, пусть не волнуются и ждут.
В общем, как мне показалось, подготовилась ко всему, а значит можно было приступать к самой волнительной части и воплощать мой план в жизнь. Главное — не вляпаться в такое же приключение, как с платьем.
Едва я отплыла от острова на достаточное расстояние, как остановилось, присела на дне, скрутив хвост, будто змея, и сосредоточилась. Лежащие на дне корабли я вычислять уже умела, теперь следовало почувствовать расположение ближайших плавающих. Сперва я думала, что это будет просто, но оказалось, что не совсем. Я хорошо ощущала вещи, которые полностью погружены в воду, а с судами на ходу было сложнее. Пришлось представлять корабли так, как я видела их изредка со дна — проходящими над моей головой тенями в форме удлиненной капли или семечки. Открыв глаза, я уже знала, чуяла, где ближайшие корабли и куда надо плыть. Из какой страны то или иное судно Вода ответить мне была не в силах, здесь надо было смотреть глазами, а значит проявлять осторожность. Глупо будет, если сейчас в меня снова швырнут гарпуном, но в этот раз попадут в цель.
Первый сигнал привел меня к целым трем большим кораблям, идущим друг за другом караваном. Как объяснял капитан Гарт, с конвоем ходят или суда аристократов, очень-очень богатых торговцев, или и вовсе королевские службы, например, посольства. Привлекать внимание к своей персоне таких людей я не желала, поэтому, глянув издалека, вновь нырнула на дно и сосредоточилась на следующем ближайшем варианте.