Подозрительно оглядываясь, я шагала между шатрами и пыталась перестать глупо улыбаться. Перед внутренним взором стояли большие карие глаза с золотистыми черточками и длиннющими ресницами. Странно… глупость какая! Мне всегда нравились ухоженные смазливые парни, таким был и мой Артурчик, и те, кто был до него. Чтобы на фото в инстаграме вместе классно смотреться, чтобы фанатки обзавидовались.
Кирим был совсем другой: хищный, сильный, бородатый и нестриженный, словно дикарь, где-то резковатый, с тонким хищным носом с горбинкой и завораживающими темными глазами с хитрым прищуром…
Я встряхнула белокурой головой, отгоняя эти мысли. О чем я только думаю? Мне нужно сосредоточиться на том, как бы спокойно фиктивно выйти замуж за Бранлиса, чтобы за орка не выдали, а не это вот все. Лис простой и понятный. С хитринкой, но не подлый, с ним можно договориться. А Кириму с его принципами и намереньем умереть, только не соглашаться на подчинение, я даже не посмела сказать о нашем плане. И о прошлом не спросила, мне вида его спины вполне хватило.
Халмир встретил меня на пороге шатра, но, кажется, пока только он проснулся. Увидев меня, старик раздраженно взмахнул руками, огляделся по сторонам и, схватив меня за руку, быстро затащил в палатку.
– Где ты была?! – прошипел он. Кричал бы, наверное, но боялся привлечь к скандалу внимание.
– Завтракала, – заявила, задрав нос повыше. Еще не хватало перед ним отчитываться!
Халмир сощурился, окинул меня задумчивым взглядом, а потом отпустил мое запястье:
– Ну, надеюсь, тебя хотя бы никто не видел. Одно дело беспочвенные сплетни, а совсем другое, если будут реальные свидетели того, как ты флиртуешь с орками.
– Да я не!.. – возмутилась я.
– Да ладно, – он отмахнулся. – Это даже неплохо, если ты какого орка уже привлечь смогла, хотя у них тут вкусы своеобразные…
Я покраснела, как помидор. Хотела сказать про план на счет Бранлиса… но потом решила не распространяться. Я отошла в сторону и начала перебирать свои вещи.
– Надеюсь, ты хоть поблагодарила его? – донеслось мне в спину.
– В смысле? – я оглянулась.
Халмир с ухмылкой похлопал себя рукой по щеке. Я как-то поняла намек, прикоснулась к своему лицу и поняла, что оно теперь совсем не болит. То есть и раньше не болело, только при нажатии, а теперь – совсем. Быстро залезла в свою сумку и вытащила зеркало. Заглянула в отражение и ахнула:
– Он меня вылечил! – поняла я. Вот почему Кирим касался моей щеки тогда.
– Даже не сказал ничего, просто вылечил? Хм, бери, не прогадаешь! – прокомментировал Халмир из-за моей спины. В зеркале я увидела его довольную моську.
Я опять покраснела и поспешила скорее спрятать зеркало обратно в сумку.
– Ар-р, хватит спать! Собирайтесь скорее, мы выезжаем! – послышался злобный голос СакрКруша на улице.
И сонный прежде лагерь будто одновременно весь зашевелился, как разворошенное осиное гнездо. Быстро побросав свои вещи в сумку, я выскочила из шатра, и поразилась изменениям. В других районах тоже слышались свои рычащие командиры, бегающие на посылках подростки, сновали деловитые орчанки, тявкали собаки, слышалось ржание лошадей, мычание коров и крики верблюдов. Опять маленький город срывался со стоянки и отправлялся в дальнейший путь.
Я поспешила собрать высохшее белье, висевшее на веревке – вперемешку свое, Халмира и СакрКруша – потом разберемся. Потом помогла старику собрать шатер – уже чему-то научилась. Бранлис с помощниками сходил в табун и привел наших верблюдов. Сообща, мы старались не отставать от орков, которые, казалось, могли носить свои дома на себе, как улитки. У них все было так четко и быстро… ну, да, понятно, отрепетировано, сотни раз повторено.
Не прошло и пары часов, как лагерь остался позади, а я среди других всадников ехала в неизвестность. При этом среди «своих» уже привычных орков, наконец, смогла увидеть и соседей. Представители племени Серых Койотов отличались от Золотых Соколов чуть более оливковым тоном кожи и прическами – у них чаще были в моде хвосты на затылке. Соседский вождь ехал подле нашего во главе колонны, причем, не на верблюде, а на лошади. Вообще, Серые Койоты предпочитали именно лошадей: крупных, коренастых, но по-своему красивых тяжеловозов. А женщины их часто ехали на повозках, напоминающих мне американских переселенцев на дикий запад.
Я не представляла, что эта встреча двух племен станет последним днем спокойствия для меня. Если в племени Золотых Соколов ко мне отнеслись довольно равнодушно, то Серые Койоты, такое ощущение, что людей видели редко. Возможно, так и было, так как среди них я не встретила ни одного принятого человека. Они косились, они обсуждали, они хихикали, тыкали пальцами, а дети даже бросались камешками. Причем, заразы, использовали для этого магию, так что снаряд мог прилететь откуда угодно. Их целью, судя по доносящимся словам, было заставить меня взлететь. То есть они воспринимали меня примерно как птицу – кинуть камень, чтобы улетела и посмотреть, что получится. Ужас!
Тем не менее, по вечерам я старалась найти возможность и пробраться в шатер Кирима, зная, что без меня он нормально не поест. Повезло, что Халмир вбил себе в голову, что у меня роман с кем-то из Серых Койотов, и потому помогал мне с этим. Да и Бранлис заметил, что его другу наши совместные ужины на пользу.
Кирим пытался научить меня магии, и у меня уже что-то даже получалось, но только с магией Воздуха. Проблема в том, что в основе здешнего колдовства лежали так называемые схемы – рисунки, складываемые из энергетических нитей. Чтобы создать поток горизонтального воздуха нужен один рисунок, чтобы поток сверху вниз – другой, закрутить смерч – вообще третий, ни на что не похожий. Все это выучить по виду было нереально, мне бы тетрадку и записывать, но бумага в орчьем лагере была недостижимым роскошеством, поэтому обучение шло туго. Иногда у меня что-то получалось, но так криво-косо, что Кирим даже удивлялся, как я это сделала.
– Ты пользуешься магией интуитивно едва ни не лучше, чем заклинаниями, – смеялся он.
– Так может ну его? – поморщилась я, стряхивая мусор, пыль и травинки со своего платья – вышедшее из-под контроля заклинание обдало меня всем, что удалось поднять с земли. – Я как-нибудь так, интуитивно натренируюсь.
– Ну, нет, это пока только так кажется. Как только ты освоишь начальный уровень, то сможешь перейти на более мощные конструкты. Интуитивные заклятья такого не позволят.
Я тяжело вздохнула – учиться мне никогда не нравилось, но делать было нечего – Кирим считал, что я хожу к нему именно за знаниями, а не затем, чтобы его подкармливать.
– Кстати, – заметил он, когда мы уже закончили меня мучить и принялись за еду, которую добыл где-то Бранлис. Я ела только для вида, на самом деле у меня был ужин, приготовленный Халмиром, – я все хотел спросить: кто твои родители?
– Мама умерла, когда мне было три года, я ее почти не помню, – спокойно сказала я.
– А отец?
Я замерла. В голове будто зашумело, а пред глазами пошла рябь.
– Отец? – переспросила я, будто не понимая смысла этого слова.
– Ну, а кто тебя растил после смерти матери?
В голове зашумело еще сильнее, перед глазами короткие белые черточки слились в огромные пятна:
– Отец… – перед внутренним взором мелькнул образ нестарого еще интересного мужчины с малышом на руках, но тут же пропал, вытесненный этим ярким белым светом, а шум стал так силен, что я зажала уши руками, пытаясь избавиться от него, но ничего не получалось.
– Оксана? Оксана, что с тобой?! – кто-то схватил меня за плечи, но перед глазами были только белые пятна, я ничего не видела, а угрожающий гул все нарастал и нарастал…
/\/\/\
– Я не помню, не помню! – вскричала в панике, и тут же белизна, закрывающая от меня все вокруг, пропала. Передо мной сидел Кирим и смотрел на меня растерянно. – Я не помню, – повторила как волшебное заклинание, избавляющее от боли.
– Ничего-ничего, все хорошо, – он притянул меня к себе и обнял. – Все будет хорошо?
Я растерянно прижалась к нему, не понимая, что случилось. Чего я испугалась? И…
– А что ты спросил меня?
– Что?
– Ты задал какой-то вопрос…
– Это неважно, это уже неважно, – Кирим погладил меня по голове, – просто не думай об этом.
«Не думать о чем?» – подумала я, но… не стала спрашивать. Мне как-то иррационально действительно не хотелось думать. Почему-то казалось, что это что-то, о чем не нужно вспоминать, думать, спрашивать. Это запретно, это не нужно. И пусть будет так.
Уже вскоре мы опять весело смеялись, Кирим знал множество забавных историй о местной жизни. Я слушала его, словно сказку про Тысячу и Одну ночь – отважные караванщики встречали на своем пути в пустыне каких-то диковинных зверей или думали, что встречали, а на самом деле оказывалось, что это игра воображения или какая-то ошибка.
Потом Кирим вновь перевел разговор на тему моего прошлого, но формулировал вопросы куда более аккуратно.
– Да, я была очень богата, – отвечала я без сомнения, вспоминая свою прошлую жизнь. – И очень известна.
– Известна? – удивился он.
– Меня любили люди, – попыталась я объяснить, но что именно это значило, рассказать не получалось. Местные не знали интернета, а объяснить, как так вышло, что меня любили просто за то, что я рассказывала о своей жизни, что благодаря этому мне доставались рекламные контракты и другие возможности, я не могла. – Это такая работа в моей стране, – наконец, сказала я. – Но у вас не таких технологий, с помощью которых я работала.
– Ты работала? Я думал, что богата твоя семья.
Я задумалась, вспомнила время еще до того, как сумела раскрутиться:
– Да, я была богата еще до того, как начала работать. Мне просто нравилось этим заниматься. А деньги… откуда у меня взялись деньги? – попыталась сообразить я, но воспоминания будто были закрыты какой-то волшебной стеной.
– Наверное, наследство от матери, – подсказал Кирим.