Уже давно мертва.
И, кажется, я тоже.
Слёзы наворачиваются на глаза, дыхания не хватает. Едва ли не падаю, опираюсь о стену, хватаюсь за сердце. Из кухни доносятся голоса. Мама о чём-то рассказывает, она очень рада видеть мужчину в доме. Вася вежлив и вполне себе хорош собой. Я могла бы выйти за него замуж.
Здесь у меня был бы муж без подвоха.
И мама была бы жива.
И я тоже.
Но это ненастоящее… теперь я понимаю. Это всего лишь моё желание. Больно оставаться здесь. Больно покидать своих друзей, свою семью, всех, кого я любила и ненавидела…
Плачу. Плачу так, как не плакала даже тогда, когда стала попаданкой. В дверях появляется… нет, не мама и не Вася.
Ричард.
Он смотрит на меня с жалостью.
— Очнись, — зовёт, протягивает мне ладонь, — идём домой…
Ричард находит её, как и сказал аспид, танцующую в лесу… В лунном свете Виктория так красива. Платье оборвано, подол едва прикрывает колени, волосы распущены, в них отливают серебряным светом цветы. Её тело овивают красные ленты. Глаза… пугают. Веки закрыты и на них цветочными красками нарисованы жёлтые, хищные глаза фэйри.
Она танцует, она улыбается, там за опущенными веками ей хорошо.
Хорошо, потому что там нет его. Её холодного нелюбящего мужа.
Ричард ловит её в свои горячие объятия, сама она холодна, как лёд, ведь фэйри даже сейчас пьют её жизненную силу. Плавно она старается освободиться. Но дракон не даёт это сделать. От неё пахнет влажной землёй, гниющей листвой и всё ещё цветочными духами.
Ричард целует её в лоб.
— Любимая, очнись… Я здесь. Ты слышишь меня? Идём домой…
Виктория не размыкает век.
Но он замечает, что слёзы текут по её лицу.
Даже в иллюзии, что соткали фэйри, ей плохо?
Сердце пропускает удар, Ричарду невыносимо видеть её такой.
Он запускает пальцы в спутанные длинные волосы. Прижимает её к себе крепче. Шепчет на ухо:
— Прости меня. Я обещаю, что всё изменится. Сколько бы нам ни было отведено лет, я буду стараться искупить свою вину перед тобой. Со мной будет лучше, чем там, где ты сейчас. Виктория, пожалуйста, прошу тебя. Я всё для тебя сделаю. Только вернись ко мне.
Она не отзывается и больше не танцует.
Замерла, словно фэйри закончили с ней.
Словно привели его к ней только затем, чтобы полюбоваться на его эмоции в тот миг, когда она исчезнет.
Громыхает гром, над небом пролетают словно тысячи драконов. Биение их сердца оглушает. Сверкает красным молния. Обрушивается холодный дождь. Стеной солоноватой воды без просветов.
Ричард вместе с женой падает на колени, стараясь прикрыть её от дождя, всё ещё держа в крепких объятиях.
— Любимая… — продолжает он, — вернись ко мне…
Нехитрая краска стекает с её век. Ресницы дрожат. Ему вновь и вновь не достаётся ответа. И где-то за шумом дождя и громыханием грозы слышится тонкий, нечеловеческий смех…
Тоня.
— В этом мире, дома… меня больше ничего не держит, — всхлипываю я.
Ричард пытается убедить меня в чём-то, но я слишком сильно поглощена осознанием собственной смерти. Я сползла на пол, обняла себя за колени, уткнулась в них, закрылась от всех пеленой слёз.
— Я не встретила достойного человека, всё было не так и не то… Это из-за тебя? Из-за того, что на самом деле я принадлежу какому-то дракону? Который так жестоко обращается с женщинами…
— Я всё исправлю, — твердит Ричард.
— Нет, нет, нет… — срывается с губ. — Мне это не нужно. Это нужно было Виктории, она тебя любила, а я даже начинать не собираюсь… А там все уже знают, наверное. Барсика скорее всего заберёт Катя… Я надеюсь. А у Ники аллергия на шерсть. Да… Они все справятся и без меня. Даже Света стала самостоятельной, её теперь и не узнать… А Пашке так и будет всё равно. А мама… маму уже не вернуть.
Проговаривая это всё, я будто прощаюсь с ними со всеми.
Теперь я вспомнила, что случилось. Мама долго болела, я много работала, чтобы обеспечить ей всё необходимое лечение, а каждую минуту свободного времени была рядом. Было не до чего. Потом она всё-таки покинула меня. И чтобы справиться я ударилась с головой в работу. Потом вроде пришла в себя, но продолжала жить будто лишь имитируя счастье и смех.
Возможно, всё сложилось именно так, потому что для меня всегда было заготовлено место в другом мире. Это было бы справедливым. Но неужели я заслужила и среди магии, среди эльфов, говорящих книг и летающих замков мужчину, в привычках которого изменять, давить, не считаться с мнением той, для кого он — всё.
Из-за кого Виктория потеряла ребёнка…
Это моя судьба?
Нет уж, спасибо. Лучше никакой жизни, чем с ним…
Вперёд Ричарда прорывается моя мама, Рая. Её иллюзия. Я смотрю на неё в последний раз. Она тоже протягивает мне ладонь.
— Детка, останься с нами. Вася такой хороший, я так рада! Останься… Теперь у нас всегда всё будет хорошо.
Барсик урчит одобрительно.
Мой кот и вправду будет скучать по мне, а я по нему.
Но этот, что сейчас рядом, уж точно не он…
— Не поддавайся… — рычит Ричард.
Он оказывается рядом, обнимает меня, слегка встряхивает, заглядывает в глаза и… прислоняется своими пылающими губами к моим почему-то до жути холодным.
Этот поцелуй отчаянный и горький.
Я обнимаю его.
Да, я хочу уйти отсюда. Прости, мама.
И прощай.
Уже отчаявшись, содрогаясь от страха потерять её, под сильным дождём, Ричард решает поделиться с ней драконьим пламенем, передать искру своей силы через поцелуй.
Он знает, только в сказках всё решается пламенным касанием губ, но ничего больше не остаётся…
Она должна захотеть сама.
— Виктория, ты нужна здесь… — произносит он. — Ты нужна мне.
И в этот миг его жена, его истинная, его любимая… открывает глаза.
Словно всей погодой в зачарованном лесу управляет аспид, молния вместе с громом утихает, дождь сходит на нет. За трогательной сценой любви наблюдают сотни бессердечных существ. Они довольны хорошей концовкой почти так же, как были бы довольны плохой. Несколько мгновений девушка рассматривает его. В её тёмных глазах отражается вся надежда, вся красота мира, всё торжество прояснившегося ночного неба. Скоро они вместе встретят рассвет, а затем ещё один и ещё. Ричард мечтает об этом, пока на его губах горчит послевкусие поцелуя.
Его жена же… на глазах у всех фэйри, на глазах у богини… отвешивает ему хлёсткую пощёчину и приказывает:
— Убери от меня руки, Ричард!
Это неожиданно. И неожиданно дерзко. Но дракон слишком горячо, слишком сильно рад тому, что Виктория жива. В ответ он прижимает её к себе крепче.
Свою хрупкую красавицу, свою…
Не успевает размечтаться вновь, как вновь же получает удар по красивому, но бледному и измождённому лицу.
— Я сказала, отпусти меня. Где мы? — она оглядывается.
Взгляд у неё убийственный.
Ричард всё же отстраняется и уже с томительным интересом наблюдает за своей женой. Он узнаёт её характер и не узнаёт вовсе.
— Впрочем, — вскидывает она подбородок и окидывает его взглядом снизу вверх, — это неважно. Мы вернёмся в мою резиденцию или так и будем здесь стоять?
— Нас ждёт серьёзный разговор, — предупреждает Ричард, вновь поймав её в свои объятия.
На этот раз, чтобы обернуться драконом и вместе с ней взмыть в светлеющее небо.
Подальше от жёлтых глаз и стеклянного смеха…
— Да, — чеканит Виктория, — тебя ждёт серьёзный разговор, дорогой дракон…
Глава 6Попаданка наводит свои порядки
Мы летим очень высоко, и я никогда ещё не видела рассветное зарево в таком… объёме. Розово-персиковые разводы как будто и сверху, и снизу и по бокам. Только позади ещё не сходит с выси ночная тьма. Дух захватывает, но почему-то совсем нестрашно. От эмоций меня даже щекочет смех.
Всё это время я удерживалась за шипы на спине дракона, твёрдые как камень, но будто отделанные эластичной змеиной кожей.
Интересно, в своём зверином обличии Ричард чувствует мои прикосновения?
Ах, впрочем, что-то мне подсказывает, что не в моей стальной хватке дело. Поддавшись порыву, я размыкаю пальцы и поднимаю руки вверх, словно на американских горках. Чувств так много, что на ресницах выступают восторженные слёзы, а с губ срывается пронзительный крик.
В это мгновение приходит информация от Виктории. Её услужливая память подкидывает следующее: разумеется, тех, кому драконы позволяют сидеть на своей могучей спине, крепко удерживает магия. Благодаря ей же совсем не холодно и ветер не дует в лицо.
Я ничем не рискую, но восторга от этого меньше не становится.
Уж не знаю, что Его Драконье Высочество подумал обо мне на этот счёт, но он то ли чтобы доставить мне больше удовольствия, то ли издеваясь, пикирует вниз, красной молнией пронзая сахарные утренние облака. Я и кричу, и смеюсь, и плачу. В какой-то момент ничего не вижу, кроме своих волос, что раскинулись на все четыре стороны света. Волнистые, карамельные локоны отливают золотом. Красиво.
Но, может быть, стоит сменить причёску?
От этой мысли ползёт чуть вверх уголок губ. Настроение такое: хочется изменить всё и вся, встать на голову или же… поставить мир вверх дном. Мой новый мир!
«Твоя забота — быть истинной принца Ричарда, твои мысли должны касаться только его…»
Да чёрта с два!
Да, меня тянет к нему. Тело предаёт, глаза закатываются, коленки дрожат — всё как в любовных романах в мягких обложках, которыми я не раз зачитывалась, чего скрывать.
Ну и что теперь? Я могу с собой совладать, а уж как будет чувствовать себя мужчина, что сейчас находится подо мной, это только его проблемы…
Пускай возвращается в столицу и играет в игры со своими фаворитками, которые все как одна похожи на некую Элинор.
Кто знает, может, целая толпа сможет заменить ему одну-единственную истинную?