А ещё вот что интересно — почему дракон сразу же после моего спасения не открыл очередной портал? Они же здесь на каждом шагу и в том числе под его рукавом.
Ответ приходится очевидный, но всё же неожиданный — Ричард был слишком слаб. Неоформившаяся истинность делает обоих, и дракона и его избранницу, уязвимыми. Но дракона особенно, потому что у него изначально больше энергии.
И про кровь… Говорилось, что способов много, но муж тогда мог помочь только так. Боже, надеюсь, что он не отдал мне последние силы и не умирает сейчас где-нибудь в застенках замка. Я всё же не ненавижу его, мы не враги, мы даже не слишком-то знакомы. Он мне неприятен, и не более того.
И из этих мыслей меня вырывает стук каблучков.
Это Сирина, за которой идут двое мужчин в бархатных красных костюмах с подносами. У одного чайник с чашкой. У другого тарелка со стопкой блинов. Толстых, коричневых блинов.
— Всё как заказывали, Ваше Высочество.
Блины-то из печёнки… И даже никакой сметаны нет. И всё равно я благодарю их и даю понять, что можно идти. Всем, кроме моей камеристки.
— Я хочу посетить главную деревню при замке.
Она удивляется.
— Хотите на ярмарку?
Ярмарка? Да, пожалуй, это то, что нужно.
— Да, хочу.
— Но ведь парад скоро, а деревня не входит в семь мест, которые нужно посетить.
— Наверное, потому что туда я могу ходить, хоть каждый день, — пожимаю плечами, тыкая вилкой в блинчик. Я вообще раньше завтракала американо и всё.
— Потому что, — подходит к нам Ричард, живой всё-таки, — принцесса не должна вести себя, как простолюдинка. Сколько тебе можно повторять?
— Завидуешь и хочешь так же? Так и скажи.
— А если хочу? — он выгибает бровь. — Я отправлюсь с тобой.
Ричард походит больше на вампира, чем на дракона — бледный, с едва заметными синяками под глазами, со взглядом будто бы пустым, отрешённым. Со взглядом, к которому не слишком подходит живая, острая усмешка.
Сердце начинает биться чаще. Ему действительно не слишком хорошо, я это чувствую. Дело в том, что он спас меня, или наша истинность всё-таки какая-то ошибка? Ведь из-за ошибок обычно страдают.
О, как я буду рада этому!
Не знаю даже, из-за этой мысли поднялось настроение, или это наша связь теперь, когда он рядом, так влияет.
Как бы то ни было, в любом случае, я всё ещё должна опасаться новых меток, так что…
— Ни шага больше, — вытягиваю руку. — Не подходи ко мне, дорогой супруг.
В ответ мне звучит смешок. Затем он переводит взгляд на Сирину и приказывает:
— Это конфиденциальный разговор.
Она тут же спохватывается, краснеет, опускает милую головку и делает что-то типа книксена. Она — не Магда. Молодая, питающая восторг к королевской семье, образованная по меркам этого мира, из хорошей родовитой семьи. Ей есть что терять. И к тому же она не обладает ни одним рефлексом, который мог бы позволить ей ослушаться. Поэтому Сирина уходит и оставляет меня наедине с драконом.
Он рассматривает костяшки своих пальцев. На трёх из десяти два кольца, на одном из десяти — массивный перстень. Правильные украшения плюс правильный мужчина равно зашкаливающая сексуальность.
— Хорошо… — выдыхает Ричард. — Я сыграю с тобой в эту игру. Хочешь нарушать правила? Пожалуйста. Как я и сказал, Ви, теперь тебе можно всё. Я хочу, чтобы ты это почувствовала. Чтобы смогла отойти от нашего прошлого. Я был не прав. Но и ты тоже. Согласна?
— Оставайся на расстоянии, — отвечаю тут же. Будто меня и не задели и не тронули его слова. — И будь вежлив.
Он улыбается. Немножко через силу.
Упрямец… Если плохо, оставался бы в своих покоях, а не вот это всё!
Погоди, Тоня, что это такое в тебе? Касаюсь подушечками пальцев ключицы и слегка хмурю брови. Волнение что ли? Беспокойство? За него? Этого нахала?
— Ах, да… — отвечает Ричард. — Как я мог забыть? Приятного аппетита.
Он садится напротив. Я спокойно ем горьковатые, слишком жирные и солёные блины из как будто говяжьей печёнки. Хотя не удивлюсь, если она принадлежала какому-нибудь лесному животному.
А так хочется белых блинчиков. С творогом и сметаной. Кашку на молоке. И — внезапно — борща.
Интересно, Ричард бы оценил борщ?
Так-с, Тоня, прекрати, это тебя волновать не должно.
Я не хочу воротить носом, это съедобно, да и силы мне нужны. Поэтому ем, смотрю в портал на сияющие будто бы пыльцой фэйри красивые цветы, делаю вид, что мужа здесь нет, обдумываю собственные планы.
Моя главная проблема сейчас — эльф. Я не знаю, где он и где его искать. Это информация в ларчике памяти Виктории как будто чуть глубже, чем вся остальная. Я боюсь пока её трогать. А тем временем опасаюсь Викторию в принципе. Что будет в другой раз, когда она завладеет моим — своим! — телом? Бросится с обрыва?
Может быть, и лучше будет, если Ричард окажется рядом. Он сильный.
Но он может инфицировать меня новой отметкой — раз.
Совсем заболеть — два.
В какой-то момент я не выдерживаю, взгляд с цветка, что сильно смахивает на большую зелёную розу со стразами на некоторых лепестках, соскакивает на дракона за моим столом. Всё это время, я уверена, он не сводил с меня взгляда. И сейчас даже не думает опускать глаза.
— Чего спать не идёшь? — хотела просто спросить, но едва ли не рявкнула в итоге, тыча в него вилкой с наколотым кусочком печёночного блина.
— Прости? — дракон, бесконечно властный и мрачный, даже теряется и выгибает бровь.
— Я говорю, плохо себя чувствуешь — ложись спать. Нечего по замку шататься.
Он вздыхает театрально (даже не подозревала, что вообще так умеет) и произносит:
— Мы могли бы сейчас спать в одной постели в тёплых объятьях друг друга. Оба восстановили бы силы естественным образом.
Ага, и наследник бы вышел естественным образом.
И куча золотистых пятен на теле — тоже.
Тоже мне, дурочку с переулочка нашёл. Хотя прозвучало уютно, да…
— А вместо этого тебе потребовалось… — он машет ладонью в воздухе, — что ты вообще делаешь?
Обустраиваюсь, Ричард, что ещё может делать попаданка? Что за глупый вопрос?
Я усмехаюсь, отпиваю травяной чай. По всей видимости из крапивы… И закашливаюсь. Дракон тут же оказывается рядом (говорю же, на самом деле он вампир, вот ещё и суперскорость подъехала, точнее, подбежала), собирается коснуться меня, но я отшатываюсь, всё ещё кашляя.
— Не смей! Сама!
— Сама себя по спине похлопаешь?
— Кха-кха-кханешна!
А то, щас позволю ему мне помочь и будет звезда на лбу гореть в качестве ещё одной медали за нашу такую огромную, чистую, светлую и в общем УБИЙСТВЕННУЮ любовь.
Ричард выдыхает, берёт графин с водой с соседнего столика и подаёт мне. Я всё ещё кашляю, горло от этого в лоскуты, так что хотя бы такую помощь принимаю. Но без энтузиазма. Наконец, всё проходит, я красная, встрёпанная, со слезами на глазах и соплями в соответствующих местах поднимаюсь и подхожу к окну, что не ведёт в портал. На свету осматриваю себя.
Ричард смеётся.
— Ви, я не думаю, что…
— Тихо, подойди, но не слишком близко. Посмотри вот здесь. Что-то там чешется.
Я слегка оттягиваю ворот у затылка, обнажая лопатку.
Несмотря на убедительную просьбу оставаться на расстоянии, спустя несколько мгновений чувствую на своей обнажённой коже его горячие пальцы.
— Нахал! Сейчас придушу тебя! — оборачиваюсь на него с гримасой гарпии.
— Там нет метки, — Ричард не обращает на это внимание, — не той по крайней мере, о которой ты думаешь.
— Что?
— След от касания тёмных фэйри.
Что ж, в этот раз я не стремлюсь выдать себя с потрохами и не переспрашиваю, о какой метке идёт речь. Но быть запятнанной довольно жутковатыми тварями — пугающий опыт. И, видимо, испуг в моих глазах подталкивает Ричарда (заломившего руку за спину, будто ничего не было) уточнить:
— Ничего страшного, тебе даже повезло. Любой приличный наряд её скроет. Ты всё равно, — усмехается, — идеальна.
Ну да. Виктория была помешана на своём внешнем виде. И скорее всего её-то метка заботила бы только из эстетических соображений.
Я же думаю о вполне реальных последствиях. Что если тот сине-фиолетовый мужчина теперь будет иметь надо мной власть?
— То есть это нормально по-твоему? — спрашиваю нарочито строгим, но притом истеричным тоном.
Только веера не хватает, чтобы нервно обмахиваться им и закатывать глаза.
На самом деле просто хочу выведать побольше, не выдав себя, не поднимаясь к Алисе и не обращаясь к памяти Виктории.
— Тех, кого фэйри отпускают, они не забирают второй раз. На самом деле, — он позволяет искренней, светлой улыбке появится на своих вечно ухмыльчивых, издевательски-красивых губах, — я очень рад этой отметине. Если, — мрачнеет, — это и вправду ты.
И вновь этот невозможный мужчина заставляет меня опасаться. Задыхаться от неизвестности. Противостоять волне предательских мурашек.
Догадался?
Подумал что-то не то?
Для некоторых ответов нужно лезть в память Виктории самой. Некоторые отзываются на ситуацию или мысли, и тогда информацию я получаю без каких-либо усилий.
Нет, Ричард не думает, что я попаданка. Он намекает на то, что я могу оказаться подменышем. Фэйри — то ещё зло с крылышками. Ночи Золотого Рога наступают внезапно, главный критерий — некруглая луна. Бедные путники и просто те, кому понадобилось выйти в лес ночью, кто не успел добраться до дома, оказываются в сетях практически потусторонних существ. В Эсмаре верят, что у них есть собственное королевство, а мир людей для них — просто забава. Ну, или кормушка. И таких миров может быть очень много. Среди них даже может быть мой родной. Почему бы и нет? Ирландцы, если что, подтвердят. Так вот, допустим, путнику повезло, его отпустили с рассветом. Фэйри оставили свою метку, дальше он всю жизнь может быть спокоен.
Но… нетрудно догадаться, что спокойствие будет только сниться.
Ведь на арену выступают монстры похуже. Само собой, это люди, соратники, соседи, семья. Откуда им знать, что тот, кто вернулся, правда настоящий?