Развернувшись, смотрю в окно, на пробегающие под нами белые, пушистые, облака.
- Плат. Вернись. - Тихо позвала меня Йари, вырывая из оцепенения воспоминаний. - Пожалуйста.
Привычно развернув левую ладонь, позвал рабыню "погулять". Тонкие, едва видимые язычки пламени взмыли над ладонью, переплетаясь и колеблясь, принимая форму моей огненной элементали - худенькой, рыжей девчонки, одетой лишь в сполохи огня.
Переступив босыми ступнями, Огневушка-Поскакушка спрыгнула на стол и потопала прямиком к блюду с фруктами, зорким взглядом приметив свою слабость - крупный, зеленый, десертный виноград!
Не сделай два этих "снимателя проклятий" свое подлое дело, в окрестностях солнечной системы мы могли оказаться на пару месяцев раньше.
Сделанного, конечно, не воротишь, но установка, которую Сти и Юра отправили на самоподрыв, могла бы и нам самим прекрасно пригодиться.
Восемь финишных точек "совпадающих или имеющих минимальные отличия" оказались классическим "не то". Не то количество планет, не то Солнце, не то содержание кислорода в атмосфере, не то, не то, не то...
Обнюхав восьмую точку и облазав ее на коленках, в поисках хоть малейшего варианта, куда лететь дальше, Мостовой и я поступили вполне привычным образом - посовещавшись при закрытых дверях, без доступа душ и прочих компьютерных систем, совершив множественные возлияния и многочисленные мозговые штурмы, испортив парочку "железных подштанников" и спев все, что вспомнили, спустили на Сти и Юру мою рабыню. Ради такого случая, Ромм даже доверил ей заклинание "огненного хлыста" и раскаленного, прошу не смеяться - название принадлежит автору заклинания - "раскаленного унитаза" (в оригинале было "толчка").
И если первое заклинание показало себя исключительно с лучшей стороны, то "унитаз", в связи с отсутствием у наказуемых столь важных частей тел, как пятая точка, вызывал у пытаемых только истерический смех. У Йари - тоже. Думаю, именно смех и сподвиг Стианетту вспомнить наш с ней первый прыжок и поделиться воспоминанием с Юрой и Йари.
Так что, когда мы Романом Андреевичем продрали глазки и значительно поправили свое здоровье, то попали с "корабля на бал": четвертый и пятый ангар вновь превратились в сборочный цех-лабораторию и снующие роботы и механизмы завораживали взоры своей ритмичной суетой и беготней по всем плоскостям и во все стороны.
Особенно был поражен я, когда увидел свою босоногую рабыню, висящую вниз головой и помешивающую в здоровенном тигле, своими розовыми, нежными ладошками, раскаленное варево металлического сплава.
За четверо суток, что мы с магом были в режиме "вне зоны доступа", находясь в невменяемом состоянии, эта троица успела полностью воссоздать установку, упершись в две проблемы - размер и энергоносители.
Неведомые создатели первого варианта "двигателя переноса" миниатюризовали все, до чего смогли дотянуться, но, как то забыли поделиться своими хитростями и поленились оставить полную техспеку.
После сборки, двигатель, по размерам, оказался в два полных ангара!
И все 62 энергоносителя, то бишь реактора "Востока", не смогли насытить эту "сардельку" и на 50%!
На этом можно было и поставить большую точку, но...
Есть такое слово - "азарт". Нам с Мостовым попала вожжа под хвост и один прыжок мы все-таки, сделали, "запитавшись" от странной аномалии, что открылась точнехонько в тот момент, когда рисковый маг, не дождавшись 50%, нажал кнопку принудительного старта. Полететь мы никуда, разумеется, не полетели, а через пару часов Сти выдала нам расчет и точку "подключения".
"Железных подштанников" мы понаизвели - сотни четыре, если не больше. И двое суток заводили фокусирующую головку, выставляли ее и чесали затылки, глядя как наш двигатель выбирает аномалию до донышка, оставляя на ее месте чистый и благословенный вакуум.
Прыжок затянулся на девять часов и вышвырнул нас туда, куда Макар не то что телят, сам не пойдет!
Целое трио светил танцевало свой хаотичный танец, уклоняясь от встречи друг с другом и притягивая в свою систему весь мусор, до которого хватало сил дотянуться.
Первую дырку мы получили едва вышли, а все оставшееся время только успевали латать дырки и стягивать расходящиеся швы.
"Восток", который я считал прочным и по боевому не пробиваемым, протекал как дуршлаг, на котором только что откинули макароны.
- Макароны по-гадски... - Проскрежетал зубами Ромм, в ответ на мои откровения и изучая список повреждений, что пополнялся с периодичностью раз в 15-20 минут, добавляя зубовной крошки на полу, все новыми и новыми позициями.
Были и положительные стороны - Юра заметил пару легких крейсеров, сцепившихся в последней схватке борт о борт и странное суденышко, длиной в три сотни километров, сложенное, как головоломка "змейка", в годы моей прекрасной юности, в плотный шар. Который, едва мы к нему приблизились, вытянулся в струнку (оттого и длину знаем), выплюнул из своих недр странные кубики и скрылся из глаз, просто растаяв, без малейшей попытки сдвинуться с места.
Крейсера Сти затянула на борт и пустила на запчасти, а я бегал вокруг, приплясывая от радости - оба крейсера оказались имперскими! То, что я посчитал за боевые действия - оказалось операцией спасения.
И пусть высушенные и развороченные вакуумом тела так и покоились на обоих бортах, это было уже здорово, это было... Близко!
Тела Сти собрала, сделала пробы ДНК и отправила останки в полет к ближайшей звезде.
Все чинно, печально и неторопливо.
Проводив в последний путь погибших здесь разумных, мы с Мостовым впряглись в самую тяжелую работу - разбираться, какого... хвоста случилось и как сделать так, что бы хвост больше заносить не понадобилось.
Вновь меня поразил Ромм: пока я ковырялся в потрохах, он потребовал всю схему и заперся на двое суток в своей каюте, не отвечая на вопросы и требуя лишь горячий кофе и "пожрать".
Когда он появился в дверях ангара, с черными кругами под лихорадочно блестящими глазами, я стал искать пятый угол. Посмотрел еще раз и принялся примечать про запас и шестой с седьмым - вдруг в пятом меня найдут!
- Разбираем эту х...ню. - Мостовой извлек из-под подмышки скрученный в "колбасу" кусок белого пластика и развернул его прямо на полу. - Теперь, будем все по старинке собирать!
Изображенное на заменителе ватмана плохо напоминало снежинку первого варианта двигателя или вытянутую сардельку - второго.
Ремдроиды, изучив изображение, разлетелись в разные стороны и разборка превратилась в акты полнейшего вандализма - "сардельку" просто резали на куски, выдергивали необходимые запчасти, а остальное прессовали прямо в ангарах и сдвигали к стенкам, что бы не мешало.
Наблюдать за темпами работы ремдроидов, получивших полноценный пинок от своего капитана, можно до бесконечности: все быстро, споро и очень шумно - скрежет сминаемого металла и пластика наполнил ангар под самый потолок.
Новый двигатель получился неожиданно маленьким, занимая три с половиной кубометра и выглядя со стороны, как распустившийся цветок мака с его нежными, кроваво-красными, лепестками.
Из объяснений Мостового я понял только то, что уменьшить размер двигателя ему помогло изучение компоновки двигателей крейсеров.
Пользуясь аналогиями и беспощадно импровизируя, изворачиваясь и принимая решения прямо по ходу черчения, маг создал шедевр!
Осталась такая малость - заставить этот двигатель работать.
А для этого надо было откуда то взять энное количество энергии, при этом, желательно, не переключая ни один из 62 реакторов, которые держали "Восток" в предельно целом виде.
Очередной наш мозговой штурм, заставил меня подпрыгнуть, в ответ на выданную в воздух фразу: "Пяток кристаллов и всех делов"!
От мгновенной смерти меня спасло только количество высыпанных на стол кристаллов: Мощенщик открывал и закрывал рот, глупо хлопая глазами и гоняя по ладоням заклинание "хлыста".
Придя в себя, он молчком отобрал десяток не самых крупных и с хлопком исчез из кают-компании, оставляя меня в тяжелой тишине.
Возвращение Мостового и неприятные ощущения, сигнализирующие, что мы ушли в прыжок, совпали.
Мои предчувствия и первые слова мага - тоже.
- Скотина ты, Плат. - Роман Андреевич опустился в кресло и принялся перебирать оставшиеся лежать на столе кристаллы, рассматривая их на свет, сжимая в ладони и поднося к носу, словно эти камни чем-то пахли! - Боюсь даже спросить, чью гробницу ты разграбил... И скольких при этом убил.
- Только одного. - Признался я, припоминая при каких условиях стал владельцем этого кожаного мешочка. - Нет, двоих. У второго монеты были, тяжеленные, как моя совесть... Штук 30...
- Тащи! - Глаза Мостового блеснули "золотой лихорадкой". - Что-то говорит мне...
Молчком, смотался в каюту за своим вещмешком и стал выкладывать на стол все те мелочи, что накопились у меня за недолгую дорогу до "славного и свободного" города Норнэлла.
- Эти монеты называются "бяшты". - Мостовой разложил монеты на три стопки, по десять в каждой, отодвинув в сторону все остальное не дрогнувшей рукой. - Судя по весу - новенькие, на чистом чекане.
- Металл очень дорогой? - Я почесал ухо, приготовившись выслушивать длинную историю.
- Металл? Нет, Плат... Металл в бяштах ничего не стоит. "Бяшт", в переводе с гномьего, "втягивающий, всасывающий"... - Ромм подкинул монетку в воздух и подхватил, со звонким щелчком укладывая на стол. - А собирают эти монетки... Удачу. Так что, сам понимаешь, у каждого удача - своя: у кого-то - добрая, а у кого-то - кривая. Твои монетки - самые лучшие, в них удача, как чистая сила. Без персоналий. Знакомые, одним словом, монетки...
- Есть варианты, чью гробницу вскрыли, что бы до них добраться? - Я взял монетку в руки, пытаясь представить себе, что такое "чистая удача".
- Разумеется я знаю, чью гробницу вскрыли... - Ромм покрутил головой, разминая затекшую шею. - Мою...