Босые ступни ударили во что-то твердое. Хрустнуло. Надеюсь, не моя лодыжка. На ночном госте оказался доспех.
Однако силы моего удара хватило, чтобы его швырнуло обратно и приложило о стену.
Я вскочил, судорожно вспоминая, куда убрал свое оружие.
Убийца не дал мне времени сориентироваться. Он прыгнул на меня, оттолкнувшись от стены. Мне показалось, что он теперь двигается менее ловко.
Лезвие сверкнуло неприятным сиреневым отсветом. Этот кинжал точно не костяной!
Перехватывая руку с кинжалом в районе локтя, зубами вцепляюсь в незафиксированное запястье убийцы и сжимаю челюсти.
Он отвечает мне коленом в солнечное сплетение и левой рукой — рогулькой из двух пальцев по глазам.
Я успеваю пригнуть голову и сжимаю челюсти еще крепче. Хруст сухожилий и хрящей звучит музыкой для моего слуха.
Пальцы противника скользят по моему лбу, оставляя глубокие царапины.
Рука убийцы разжимается, кинжал втыкается в деревянный пол в сантиметре от моей голой стопы.
Я, не задерживаясь, бью его в лицо расцарапанным лбом и неудачно попадаю бровью ему в переносицу.
Он соскакивает с меня, слегка пошатываясь, я отступаю на шаг, пытаясь восстановить дыхание и зрение, которое помутилось после моего меткого удара головой.
Правая рука у него висит плетью, поэтому он левой что-то швыряет в мою сторону.
Я ловко пригибаясь, в позе нападающего регбиста, рывком подхватываю убийцу под ребра, вскидывая на плечо, и пытаюсь впечатать его худосочное тельце в стену.
В результате мы оба вываливаемся из окна во внутренний двор остерии, в ворохе обломков решетчатой оконной рамы. Кроме того, его опутывает легкой занавесью, предохранявщей мою комнату от гнуса.
Убийца резко бьет мне коленом в кадык, я, задыхаясь, отпускаю его и откатываюсь в сторону.
Он вместо того, чтобы напасть на меня снова, окутывается тенями и исчезает в ближайших кустах.
Бежать за ним у меня не было ни малейшего желания. Мало ли что у этого ловкача еще в карманцах. А у меня все оружие в сундуке одежном!
Да это вам не благородное, существующее исключительно в фантазиях авторов фикшена, и в кино фехтование на кинжалах. Тем более что кинжала у меня и не было.
Когда речь идет о выживании и контактном бое в ход идет все. Руки, ноги, пальцы, зубы. Задача, не убить противника одним ударом, а нанести ему максимальное количество повреждений, несовместимых с продолжением драки. Непонятно, кстати, кто сейчас дрался, Максимус или я?
Дело в том, что я в молодости окончил полный курс академии поворотной драки: жестокой, беспринципной, беспощадной. Я не родился в культурной столице. А на моей малой родине, как раз когда мне стукнуло пятнадцать, начались массовые махачи квартал на квартал. С использованием арматуры, кастетов и гирек на рояльной струне. Лихие девяностые — начало. Да. Как жив остался, и не покалечен, не знаю. Но с сотрясениями и переломами в больнице полежал. Бывало. После армии я старался вообще не ввязываться ни в какие потасовки.
В любом случае мы с Доримедом молодцы. По очкам, я считаю, победа осталась за нами. Я представил себе моего убийцу, который, окутанный тюлевой занавеской, удивляя ночные патрули, бежит к нанимателю докладывать о неудачном покушении. И… расхохотался во всю ширь своей богатырской груди.
Смеяться больно.
Но остановиться не могу. Кажется, откат пошел после драки.
С неба на мою истерику безучастно взирали два спутника планеты, продолжая заливать сад остерии фиолетовым, отраженным светом.
Как местные здесь по ночам ходят? Жутко же! Как в морге.
В окнах моего «номера люкс» замелькали огни фонарей, послышалась брань центуриона и беспокойные восклицания боевых рабов. Я, кряхтя, поднялся на ноги и, прошествовав к окну, перешагнул низкий подоконник.
— Господин, вы что с кошкой дрались? — мой верный блин, телохранитель. Шутник, блин. — Или с женщиной, драть меня крапивой?
Да уж. Рожа у меня расцарапана, бровь разбита. Солнечное сплетение до сих пор горит огнем. В горле неприятное чувство комка, который не получается сглотнуть. Плюс многочисленные ссадины от обломков деревяшек, полученные при вылете из окна. Хорошо, стекол в остерию не завезли. Надеюсь, моему оппоненту по борьбе нанайских мальчиков сейчас хуже. Я ему как минимум сухожилия на запястье перекусил.
В комнате присутствует весь мой бродячий цирк, плюс в дверь заглядывает Терто в ночном колпаке, с кисточкой и ночной рубахе. А, нет! Не весь. Куда-то запропастилась моя духовная сестра.
Решительно подтянул сползшие во время побоища труселя и спросил Друза:
— Слышишь ты, артист разговорного жанра. Где сестра Кассандра? Почему ее нет? Шум стоял на всю остерию. Вон даже достопочтенный Терто здесь. А ее нет.
— Не знаю. Может, прибили гадюку, дротик ей в пи… печень? Ее безопасность не моя забота. — какой кристальной чистоты человек. Зашибу гада!
— Господин, — один из рабов, падает на колени, — Тринадцатый заглянул в ее комнату. Благочестивой сестры там нет.
Да мои рабы-телохранители не имеют имен. Только порядковые номера, вытатуированные на лбу. С Друзом сюда приехали тринадцатый и двадцать первый. Чертова дюжина и Очко. Нет, пусть будут Черт и Очко. А то называть людей по номерам… Концлагерем попахивает.
— Еще раз на колени упадешь, прикажу Друзу всыпать тебе… — соображаю какие здесь наказания, — пяток палок. Я что насчет воинского приветствия, вам, упырям говорил?
— Виноват, господин, прикажите меня наказать! — фу, сука, аж противно. Не привык я к такому безусловному раболепию.
Больше не обращая на него внимания, вкрадчиво говорю Друзу:
— Так, сестра Кассандра, не твоя забота, говоришь? Тебе надоело, центурион, мою приказы исполнять? На вольные хлеба захотел?
— Так, ваша мило… — Друз аж побелел.
— Цыц! Отвечаешь, за жизнь благочестивой сестры, как за мою! Усек? Нет. Лучше, чем за мою. Когда убийца напал, я тебя здесь не видел! — вот сейчас зря на старого вояку накатил.
Одно дело, поставить его на место, другое обвинить в том, чем он, по сути, не виноват. Я же сам от охраны отказался. Хотя Кассандра меня предупредила.
— Ладно. Я сам не приказывал сегодня у меня дежурить. Да и мало вас. Так что, проспали мы нападение. Я никого не виню. Но сестру Кассандру найти мне!
— А чего ей сделается, лом ей в… уважаемой госпоже Вирдис. Вон она в окошке маячит, стер… благочестивая сестра. За спиною что-то прячет. — Все еще мрачный и бледный, ответил центурион.
Я оглянулся. По саду к освещенному окну медленно шла сестра Кассандра в своем облачении. Немного сгорбившись, она тащила за ногу труп, затянутый в черные тряпки. Ну, скорее всего, труп. За ним на траве оставался широкий, темный след. В правой руке она держала свой дорожный посох. Вся эта картина — женщина с посохом, тянущая за собой мертвое тело, и залитая мертвенно-сиреневым светом, — изрядно отдавала импрессионизмом. Эдуард Моне бы от зависти удавился.
Кассандра бросила труп за окном. Неодобрительно поджав губы, осмотрела мою исцарапанную, полуголую личность. И выдала:
— Тебе нужны тренировки. Выглядишь, как обозная шлюха, после драки за клиента. В следующий раз держи меч возле кровати, а кинжал под подушкой. — после чего, величаво развернувшись, удалилась в сторону внутренней двери.
Может отменить приказ о ее охране? Наоборот, попросить Друза ее удавить, по-тихому? Он с радостью, я уверен, такой приказ исполнит.
Ну ок. Обиды обидами, а в главном она права. Я был позорно не готов к нападению. Оружие убрал. Какой возле кровати. Я теперь с мечом в обнимку спать буду. И с кинжалом в зубах.
— Так. Труп к себе в комнату тащите, обратился я к Друзу. Посмотрим, что за ночной визитер без записи ко мне на прием прорвался.
Один из рабов между тем вытащил из пола кинжал убийцы и, зачем-то его обнюхивал. Под моим внимательным взглядом он слегка стушевался, но потом сказал:
— Яд, господин. Он вас не задел?
— Если бы задел, я бы уже, наверное, валялся на полу, высунув язык и пуская пену.
— Не обязательно. Оружейные яды действуют медленно, но верно, господин! Вам бы попросить служанку богини вас проверить. И у патрициев устойчивость телесная больше.
— А ты, откуда так хорошо в ядах разбираешься?
Немного помедлив, он ответил:
— Господин выкупил Тринадцатого в цирке Альбы. Там Тринадцатый занимался боями. Тринадцатому и его товарищам разрешали наносить яды на оружие для боев с монстрами. И учили ими пользоваться, господин.
— Ясно. Ножом он меня не задел. Там должно было что-то воткнуться в дверь или стену. Проверь.
Пока мы обсуждали с Чёртом инъектные яды, мастер Терто куда-то испарился.
***
На полу в комнате для прислуги, которую заняли мои вояки, лежало раздетое тело убийцы с проломленным черепом. Рядом с ним были разложены три бронзовых ножа. Один прямой узкий четырехгранный клинок-шило. На мизерикордию похож. Тот самый, которым убивец чуть не проткнул мою печень. И два ножа кастета с изогнутыми лезвиями, идущими по верхней — ударной поверхности.
Рядом расположились четыре метательных пластины с острозаточенными краями, один из которых изгибался вроде буквы Г. Пояс с кармашками и пять каких-то подозрительных пузырьков, извлеченных из него. Набор гнутых бронзовых же полосок, наверное, отмычки. Магнит на деревянной ручке. Короткая кольчуга без рукавов, очень тонкого двойного плетения. Помнится в АД& Д такую называли чейн-ширт. Аккуратная бронзовая фомка. И все.
Сейчас я мог разглядеть нападавшего при свете ламп.
Его лицо было сплошь покрыто татуировкой, из острых углов и пересечений ломаных линий. Тату несимметрично заполняло его щеки и лоб, оставляя чистым только подбородок. На плечах и коленях были вытатуированы символы древнего языка, означающие, если Максимус не ошибся, Умбра — Тень. Не просто отбрасываемая предметами тень, а имя одного из местных божков. Завершает композицию небольшая стеклянная трубочка с грушей на конце и конструкция из стальной проволоки, продетой в деревянную рукоять с винтом. Последнее — гаррота.