Лони сглотнул, сжал рукоять сильнее и начал резать плоть…
— М–м–м-б–л–я…
Из кабинета раздались душетрепещущие похрипывания, спортсмены, находящиеся в спорткомплексе, замерли, в кабинете босса творилось что–то нелицеприятное, приглушённый стон Лони раздавался по всему бывшему производственному цеху…
— Ха-а… ха-а… — тяжело дышал Лони со слезами на глазах, держась за окровавленную руку. На полу лежал кусочек его пальца.
— Хорошо. — сказал Джимми и перевёл взгляд на старшего сына. — Подойди, Гарри.
Парень с осветлёнными волосами и пирсингом в носу подошёл к рабочему столу.
— Так как ты не разобрался с человеком, сломавшим ногу твоему брату, пришлось разбираться твоему дяде. За это ты будешь наказан.
— Отец…
— Бери нож, — сказал Джимми.
Паренёк с ужасом в глазах подошёл к сидящему, стонущему Лони и поднял с окровавленного пола нож.
— Режь дяде вторую фалангу.
— Что… — стоял ошарашенный Гарри.
— Джимми… — прокряхтел кузен, не ожидавший такого решения.
Старый Хендерсон смотрел холодными глазами в лицо старшего сына:
— Ты хочешь ослушаться моего приказа?
— Н-нет… — тихо сказал Гарри.
— Тогда режь, щенок! Не то я отрежу ему руку!
— Д-да…
Осветлённый блондин присел рядом с Лони:
— П-прости, дядя.
Гарри взял окровавленную руку Лони, тот не сопротивлялся, понимая — мотыльку не пролететь сквозь горящий дом.
Нож неуверенно стал резать плоть тупым лезвием…
— Мм… — зажимал губы Лони. — Быстрее, твою мать!
— Быстрее!
Гарри надавил сильнее, стараясь как можно быстрее отрезать вторую фалангу…
Крики снова раздались из кабинета босса. Бойцы, те — кто курил, достали сигареты. Многие уже поняли что происходит. Теперь, с отрезанным мизинцем, Лони будет изгоем общества, куда бы он не пошёл — все люди будут видеть его принадлежность к криминальному миру, в криминальном же мире, его подрезанный палец будет означать неисполнительность.
— Блядь–блядь–блядь… — рыдал Лони, заведённый болью.
— Дик. — произнёс Джимми, как приговор бритоголовому.
— Отец! Я не буду! — запротивился младший сын.
— Взял, сука, нож, и начал резать. — заиграл желваками старый Джимми.
Дик тут же поник, на этом его восстание против семейных укладов закончилось. Он с костылём подошёл к своему дяде и присел…
— Дик, — произнёс Джимми. — Ты тренируешься у моих лучших людей, ты позволил сломать себе ногу в тренировочном бою, и кому? Простолюдину? Никчёмышу? Ты разочаровал меня, как боец.
— Отец, этот Томас… — с опущенными глазами говорил младший. — Ему правда везло…
— Хватит! — гаркнул Джимми. — Свои оправдания можешь рассказывать своим малолетним блядям. — Джимми достал из второго ящика бутыль с виски и сделал глоток из горла.
— Ха… — вытер мужчина губы. — Завтра я вызову адепта, он излечит твой перелом, и ты, — зашипел Джимми. — Вызовешь Роджерса на бой. Естественно, когда он встанет на ноги. — Джимми шмыгнул носом. — А он, блядь, встанет. Такие собаки довольно живучи.
— Отец, я…
— Рот закрой. — прервал Дика Джимми. — Если ты проиграешь — отправишься в бойцовый интернат. Без выезда домой, я это устрою. — Хендерсон обвёл всех пустым взглядом.
— Свободны.
Джимми облокотился в кресле. Ситуация с безродным мальчишкой вывела его из себя. Ему пришлось показать сыновьям, как нужно действовать в этом жестоком мире. Старый Хендерсон смотрел видео пятничного боя, прошедшего в академии, одно дело, если бы Роджерс сломал ногу Дику случайно, но мальчишка сделал это намеренно. И если Джимми увидел намерение в действиях простолюдина, то и остальные — кто посмотрел видео, наверняка, сделают такие же выводы. И что тогда начнут говорить? Можно сломать Хендерсона и остаться безнаказанным? В таком случае их семье быстро придёт конец. Да и пацан, просил бы прощения в том переулке, возможно, Джимми и не был бы так зол, дал бы мальчишке пощёчину и сказал убираться вон. Но, отчего–то, Томас был слишком наглым и бесстрашным. Такое не свойственно детям его возраста и положения. Возможно… возможно такие люди и нужны Джимми Хендерсону? Глава «Огненной Звезды» задумался об этом, ведь он уже давно мечтал переквалифицироваться из бандита низшего звена в кого–то большего…
Во внутренний двор поместья Оридзава въехали чёрные автомобили, один из них свернул к правому крылу двух–этажного дома. Поместье клана Оридзава представлял из себя традиционный японский дом — черепичная пологая крыша, деревянное строение, стоящее на каменном фундаменте, широкое крыльцо с раздвижными дверьми и символ семьи перед входом. Внутри — отделка из редкого дерева, растущего у подножия горы Фудзи и сейчас находящегося в красной книге, идеально обработанный бамбук украшал внутренние стены, создавая гармонию вместе с плетёнными занавесами на окнах. Но не стоит обманываться классической структурой данного дома, не смотря на традиционную постройку, здесь установлена одна из лучших систем пожаротушения, тепловая сигнализация, круглосуточное видеонаблюдение с полным обхватом всей территории поместья, в придачу всему этому, в доме был голосовой помощник, связывающий всё поместье. Пожалуй, дом клана Оридзава — один из тех примеров, когда традиционная Япония живёт рука об руку с новейшими технологиями, создавая странный контраст двух времён.
Люди Юны Оридзавы вытащили с заднего сиденья бессознательного Томи и занесли в боковое крыло огромного поместья. Они осторожно положили парня на матрас в одной из комнат для гостей.
— Можете быть свободны. — сказала Норико, и охранники, склонив головы, вышли из комнаты.
— Она скоро приедет? — смотрела Юна на бессознательного юношу.
Норико уже наложила ему жгут выше и ниже перелома, чтобы остановить кровопотерю, шину при открытом переломе не накладывали.
— Сказала: ещё десять минут, госпожа. Думаю пока вам нужно посетить главный дом, госпожа Фурико беспокоится.
— Скажи я тренируюсь.
Трр! Трр!
Зазвонил уже в десятый раз телефон Томаса.
— Достань. — сказала Юна, указав на оттопыренный карман юноши.
Норико молча кивнула и достала мобильник, её уже и саму раздражала эта постоянная трель.
— Ответите, госпожа? Похоже это его сестра. — посмотрела Норико на дисплей.
— А что мне сказать? — захлопала глазами красноволосая.
— Не знаю, Госпожа. Наверняка за мальчишку переживают. Лучше сказать хоть что–то.
Юна взяла смартфон из рук телохранительницы, на дисплее была надпись «Сестра». Красноволосая, смахнув на дисплее в сторону зелёной трубки, ответила на вызов.
— Томи!!! — закричала Арина в динамике. — Ты издеваешься?!!!
— Алло. — сказала Юна.
— А?! Кто ты?! Где мой брат?! — послышались ноты удивления в голосе брюнетки.
— Он, — перевела красноволосая взгляд на бессознательного Томи. — Он сейчас спит, ответит позже.
— Спит? Спит?!!!! Разбуди его! Дай ему трубку!
— Кхм… Томи, вставай. — покраснела Юна, сделав вид, что будит Томаса. — Он не встаёт.
Норико протянула руку.
— Госпожа, дайте трубку.
Растерянная Юна отдала мобильник. Её щёки горели, она бросила взгляд на бессознательного юношу. Чтобы она ещё раз когда–то произнесла эту фразу?! Не в этой жизни!!!
— Алло! Алло! — кричала в трубку обеспокоенная Арина, время уже было восемь вечера, её младший брат должен был вернуться в обед, но Арина, приехав домой час назад, обзвонила уже всех. Если бы трубку никто не поднял, она бы бросилась на поиски по всем инстанциям, включая связи своей госпожи.
— Добрый вечер. — спокойным голосом сказала Норико. — Ваш брат сейчас без сознания.
Горячая Арина тут же взяла свой гнев на младшего брата и обеспокоенность за его пропажу в свои руки.
— Что… что произошло?
— Мы не знаем, встретили его лежащим в переулке, — врала Норико легко и связно, всё–таки многолетний опыт плюс специализация. — Решили помочь.
— П-поняла. Скажите: куда приехать?
— Поместье клана Оридзава.
— Кхм. Поняла. Выезжаю. — на самом деле Арина сейчас была в прострации, с какой это стати её брату помогает семья якудза?
— Да. Позвоните, как подъедите к главным воротам, вам откроют.
— Хорошо, спасибо. Спасибо… что помогли моему глупому братцу…
— Такие вопросы решать не мне. — ответила Норико, намекая на то, что разговаривать Арине придётся с кем–то из семьи и те уже решат, что взять с семьи Роджерсов — спасибо или же что–то шелестящее с нолями.
— Я поняла. Буду, как можно быстрее.
— Как знаете. — ответила Норико и сбросила связь.
Арина побежала в спальню, она отодвинула кровать, оттянула доску с деревянного пола и достала сумку. В ней было семьдесят тысяч долларов, которые девчонка успела собрать за свою жизнь…
Юна посмотрела на Норико с небольшим упрёком:
— Не могла немножко помягче?
— Моя госпожа, — склонила голову Норико. — Вы же понимаете, мы должны держать свой статус в любом разговоре.
— Знаю. — буркнула Юна.
Тук! Тук!
Норико повернулась к двери.
— Войдите.
В комнату прошла высокая женщина в тёмном плаще и небольшой шляпке. Ей было немного за пятьдесят, но её статная фигура, как и спокойное лицо, выглядели намного моложе её лет. С плаща стекали капли дождя, женщина снимала чёрные перчатки со своих тонких ладоней.
— Госпожа Юна, Норико. — поздоровалась пришедшая.
— Иноха–сан. — кивнула красноволосая адепту семьи.
— Госпожа Иноха. — склонилась Норико.
Женщина улыбнулась, снимая мокрый плащ, и повесила его на вешалке у входа. Она самостоятельно прошла к лежащему на матрасе Томасу.
Иноха–сан сделала мерный взмах ладонями, и сияние цвета сакуры окутало её руки. Она приложила пальцы к телу Томаса…
— Вы вовремя. — осматривала женщина состояние юноши. — Он в предсмертном состоянии.
— Он выживет? — спросила Норико. Юна же стояла молча, тонкие пальцы девчонки сжимали спортивную кофту.
— Да. — ответила адепт. — Повезло, что я не уехала на горячие источники.