Я не понимала ни слова из того, что говорила Роберта устами моего отца. Это было похоже на какую-то свистящую и шипящую какофонию звуков, вообще непохожую на человеческую речь. До сегодняшнего дня я даже не представляла, что кто-либо способен воспроизвести подобное.
Чем дольше говорил отец, тем тяжелее становилась моя голова. Глаза сами собой закрывались, и я погружалась в некое подобие транса, когда разумом продолжаешь осознавать происходящее, но оно кажется каким-то далеким, ненастоящим и не стоящим внимания.
Внезапно отчетливо и сильно пахнуло серой. Как ни странно, это немного развеяло муть в моей голове, и я с величайшим усилием распахнула как будто чугунные веки.
К этому моменту тьма почти полностью затопила комнату. Тьма до опасного предела подступила к кругу, лизала меловую линию, и каким-то шестым чувством я осознавала: с последним словом заклинания она прорвется сюда. Отец убьет меня, а затем и сам падет жертвой слуги богини ночи. Никто никогда не поймет, что на самом деле он действовал под контролем другого человека.
Какими, в сущности, глупыми и нелепыми выйдут наши смерти. Я доверилась Шейну, а он предал меня. Видимо, договорился с призванным Робертой созданием нижнего мира во время их якобы сражения. Недаром говорят, что демонам нельзя верить. Рано или поздно, так или иначе, но все равно обманут.
Голос отца стал ниже. Заклинание явно подходило к концу, и мои глаза вновь начали слипаться. Каким-то чудом, неимоверным напряжением воли я еще оставалась в сознании, не позволяя разуму утонуть в соблазнительных и расслабляющих волнах темноты.
Самое обидное во всем этом не то, что я умру. Куда больше я переживала за отца. Он совершенно точно не заслужил подобной участи. Это я имела глупость связаться с Шейном. Это я была очарована его лживыми медовыми речами и обещаниями. Значит, и мне нести наказание. Мне, но не ему!
От последней мысли в глубине души вспыхнула ярость. Та самая спасительная ярость, которая придает силы обреченному человеку. Я потянулась к ней, чувствуя, как оживают мысли и проходит сонное отупение, когда со смирением жертвенного агнца ожидаешь своей последней секунды на этом свете.
Почему я даже не пытаюсь сопротивляться? Между прочим, я ведьма! Роберта наверняка считает, что я истратила все силы, стараясь спасти Тессу. Для нее мое нападение станет неожиданностью.
Монотонный бубнеж за спиной убаюкивал, вновь обволакивая мое сознание путами дремы и обреченности. Я до боли, до соленого привкуса во рту сжала челюсти, и это помогло сосредоточиться. Так, у меня нет права на ошибку. Совсем скоро ритуал подойдет к своему логическому завершению. И вот тогда шанса на спасение у меня не останется.
Метка на плече запылала огнем, когда я потянулась к силе. Пусть Мрак оставил меня в беде – ничего. Справлюсь и сама.
«Криста, – в тот же миг послышался в голове пугливый тоненький писк, в котором я распознала голос фамильяра, – ты не понимаешь…»
О нет, я все прекрасно понимала. Моя смерть выгодна и Шейну, и Мраку. Для последнего это прекрасный шанс избавиться от хозяйки, которую он не раз называл недостойной. Ничего, пусть не беспокоится. Мне такой фамильяр тоже не нужен.
«Криста! – В голосе паука послышалась паника. – Постой, ты неверно оцениваешь ситуацию!»
Ага, так я и поверила. Конечно, Мраку и Шейну выгодно, чтобы я и дальше стояла и покорно ждала, когда меня зарежут во славу тьме. Только обойдутся. Свою жизнь я намерена продать как можно дороже.
Я глубоко вдохнула. Задержала дыхание, набирая силу для удара. Надо сделать все очень аккуратно, чтобы Роберта не почувствовала неладное. Нож слишком близко к горлу. Если отец нажмет сильнее – все будет кончено.
Фитиль свечи снова окунулся в воск. Огонь затрепетал, шипя и угасая. Но в последний миг все-таки взбежал повыше, дав мне еще немного времени на подготовку.
Кончики пальцев покалывало от собранной энергии. Самое главное – правильно рассчитать момент, мощь и направление удара. Если я создам слишком слабые чары, то отец завершит ритуал. А если слишком сильные – то просто убью его. Увы, он – не Шейн. Он не обладает такой скоростью регенерации и живучестью. Поэтому права на ошибку у меня нет.
От недостатка воздуха в ушах зашумело. Опомнившись, я сделала еще один глубокий вдох. И вновь затаила дыхание, пытаясь умерить бешеное биение сердца.
Спокойнее, Криста, спокойнее. У тебя все получится.
«Криста, не смей!»
А это выкрикнул уже Шейн, и я зло ухмыльнулась. Зашевелились, подельнички? Чуете, что ваш план близок к срыву? Ну ничего, мы еще посмотрим, чья возьмет.
Отец вдруг замолчал – и мрак нетерпеливо взбурлил у границ круга. Каким-то неведомым образом я поняла, что это краткая передышка перед финальной фразой заклинания. Значит, сейчас счет идет уже на секунды.
Одновременно с этим огонек свечи стал угасать, словно захлебываясь в подступающей тьме. Очень медленно он пошел вниз, мерцая все слабее и слабее.
Время превратилось в вязкий кисель и, казалось, почти остановилось. Следующие события уложились в короткий промежуток между двумя ударами сердца, хотя продлились для меня чуть ли не вечность.
С едва слышным шипением пламя свечи погасло. Я вдруг ощутила чье-то ледяное и мерзкое прикосновение к щеке, будто победившая тьма решила попробовать меня на вкус. Отец начал говорить, но не успел закончить и первого слова, как алые атакующие чары сорвались с моих пальцев.
Я била наугад, лишь мысленно представив отца, поскольку не имела возможности обернуться и встать к нему лицом. Мое заклинание разрезало плотный, абсолютно черный мрак, как горячий нож режет масло. И в бликах этого огня я увидела нечто такое, что, без сомнения, до конца дней будет являться мне в кошмарах. Это было не живым существом. Это вообще не было существом в прямом смысле слова. Некая карикатура на человека – безглазое, безносое, с вывернутыми наружу губами, обнажающими несколько рядов острейших мелких зубов, с ног до головы покрытое омерзительной зеленой слизью. И оно стояло рядом со мной, в предвкушении раззявив жадный рот.
Судя по болезненному вскрику позади, мой удар не прошел даром для отца. Он закашлялся, но устоял на ногах. И с замиранием сердца я ощутила, как лезвие ножа глубже впивается в мое горло.
Наверное, это конец.
Следующие чары соткались словно против моей воли. Я уже не думала о балансе силы. Демоны, я вообще ни о чем не думала – настолько заполошная паника захватила мой разум. Я просто не могла допустить, чтобы гадкая тварь, которая пока еще стояла за пределами круга, прикоснулась ко мне.
Еще одна молния разрезала мрак, теперь ярче и ослепительнее. Создание из нижнего мира недовольно зашипело, и промеж зубов мелькнул длинный раздвоенный совершенно змеиный язык. А затем…
Что-то случилось в комнате. Тьма словно взорвалась ослепительными белыми искрами, и я не сразу поняла, что на самом деле их не существует. Это перед моими глазами замелькали мушки, когда молния ударила в отца, а следом пронзила и мое тело.
Магический разряд был слишком мощным, чтобы его мог выдержать обычный человек.
С тихим звяканьем кинжал отлетел в сторону. А следом и отец начал заваливаться на пол.
Понятия не имею, как у меня это получилось. В каком-то диком прыжке я обернулась к нему, попыталась подхватить, но напрасно. Мне удалось лишь смягчить его падение. Не в силах удержаться на ногах, я рухнула на колени рядом с ним. И с ужасом увидела, как крошечные багровые огоньки пляшут на его груди – видимо, именно там, куда угодили мои чары.
– Папа.
Слово сорвалось с моих губ с жалобным всхлипом. Я положила ладонь на его грудь, пытаясь погасить искры и уже не думая о том, что после этого останусь в полной темноте, где скрывается чудовище.
Отец еще жил, еще дышал. На его глазах, теперь совершенно обычных, не залитых мраком, выступили слезы.
– Папа, пожалуйста, прости!
Я сосредоточилась, отдавая ему всю свою энергию. Однажды я помогла Мраку. Обязана помочь и теперь!
– Криста, не надо, – тяжело дыша, прошептал отец. – Прошу. Ты все сделала верно.
Он поднял руку, силясь погладить меня по щеке, но тут же уронил ее. В последний раз вздохнул и замер, глядя быстро стекленеющими глазами куда-то поверх моей головы.
– Папа!
Я не закричала даже – зарычала подобно загнанному в угол зверю. Собрала всю силу, какая только у меня была, до последней крошечной крупинки, – и отправила отцу.
Не хватит. Я с тоскливым ужасом вдруг осознала, что моей энергии не хватит. Слишком мало ее у меня осталось.
Неожиданно я ощутила, как в меня вливается чужая сила. Она переходила от меня к отцу так стремительно и мощно, что я слышала, как потрескивает от напряжения воздух.
В этот момент последняя искорка, все еще танцующая на ткани его рубашки, погасла. Комната погрузилась в полный мрак.
«Ничего страшного, – промелькнуло в голове. – Отец не закончил читать заклинание. Создание из нижнего мира не сумеет преодолеть круг».
Из тьмы послышались какие-то странные чавкающие звуки. Затем – тонкий вой, медленно, но верно нарастающий до неимоверных пределов.
Я пыталась не обращать на это внимание, сосредоточившись на отце. Моя сила текла к нему широким потоком, синеватыми бликами ложась на его лицо. Я была готова отдать ее всю до капли, лишь бы он жил! И плевать, что после этого я навсегда перестану быть ведьмой. В жизни есть вещи поважнее исполнения детской мечты.
Тьма бесновалась вокруг. Рев то доходил до невыносимой громкости, то стихал, но не прекращался ни на мгновение. Он сводил меня с ума, мешал сосредоточиться.
– Хватит! – закричала я, едва не сорвав голос. – Уймись! Иди к той, кто призывал тебя на самом деле! Она твоя законная добыча!
И сразу после этого все прекратилось. Наступившая тишина была такой всеобъемлющей, что сначала мне почудилось, что я оглохла. И в этом ошеломляюще мертвом спокойствии с тихим шорохом под потолок взмыла тусклая магическая искра, сорвавшаяся с моих пальцев. Я вдруг услышала, как отец едва слышно втянул в себя воздух. Его ресницы дрогнули; из распахнутых глаз медленно, но верно исчезала пугающая пустота смерти.