.. он прёт напрямки! он отправляется в путь! Чухчухчух! Чухчухчух! Петроград!... Он кипит, как котёл…
Из поезда выходит настоящий Мессия… Обездоленные слушают его с упоением… Он больше не говорит о пустяках… Он говорит дело… Он может себе это позволить… Идеи… Ценности… Убеждения, которые поднимут весь мир!... и даже горы!... Американские башли с ним…В его венах течёт жидовская кровь. Каждый его слог оценивается в долларах… Ему отвалили кругленькую сумму… Инертность противника, разложение среди вражеских кадров, всё это тает во рту… как ореховое масло… как медовый напиток Невы!... Он говорит о золоте, и этим всё сказано!... Внезапно обездоленные словно с катушек съезжают… Оркестр гремит, как очумевший, всем музыкантам заплатили! Пьяная оргия на каждом перекрёстке!...мужики, доносчики, каторжники, потаскухи, жидокомиссары, чернорыночники – все танцуют фарандолу до посинения прямо на трупах, вот это гулянка! пир в честь Петра и Павла! полька Достоевского! вальс “Серп и Молот” на скотобойне Великого Иуды. Кругом кутёж, кругом кровь. Это уже не скромная карманьола. Это грохочущая сарабанда! Пускай сам Господь Боженька порадуется, пускай Дьявол подаст ему кимвалы! будь я проклят! это безумие! да чтоб этот тарарам взорвался, чтоб вся земля содрогнулась! закружилась! расшиблась! бутылки повсюду! текут! капают!... Да чтоб мокрого места от всего этого не осталось!
К Мистерам Кун Варбург возвращается доверие, они наслаждаются телеграммами… вот это превосходный урожай! удовлетворение высшей пробы! никто не сделает лучше за такое короткое время! Это впечатляет, это бесценно, клянусь Исааком, клянусь всеми чертями, это блеск оргийного бриллианта! Нельзя отказывать себе в таком удовольствии, когда прибрал к своим рукам миллиарды! Иначе зачем они вообще нужны?
Оставалось лишь довести работу до конца. Про Романова забыли. Его оставили где-то близ Иркуска… с Мадам и детьми… С ними возились недолго… Они молились всей семьёй в глубине ипатьевского дома… Это не могло длиться вечно… Их порешили в подвале… Николая, Мадам и их детей… Их превратили в фарш… осталась только рука, которая по-прежнему хранится в Швейцарии в несгораемом сейфе… Так заканчивается жизнь великих…
И чтобы никто не сомневался в том, чьих рук это было дело… там повсюду на стене, рядом с полом, рядом с трупами, было вырезано на древнееврейском, кабалистическими каракулями: “СЛАВА И БЛАГОДЕНСТВИЕ ЕВРЕЙСКОМУ НАРОДУ”… Я собственными глазами видели фотографии этих расчудесных иероглифов. (Миссия генерала XXX в Сибири).
Разумеется, кто-то усомнится… Такие всегда есть… и всегда были… К чёрту их!... Идите и сами посмотрите!... в этих Иркусках!... Эти люди – не цари!... Я, разумеется, тоже… Это несомненно!... Меня беспокоит гармония обычаев!... Меня беспокоит та рука в Швейцарии!… которая однажды сожмётся в кулак… Продолжение идей… настойчивость Рока…
*
Коммунизм – это большая Лошадка, большой боевой конь еврея.
Есть только один способ справиться с ним – стряхнуть его с этой кобылы и забраться на неё самим. И мы это можем.
Еврей – это жулик, паршивый мудак и бездельник, он даже не будет знать, что ему делать с коммунизмом, когда он его получит. Он всё изгадит, всё загубит. Он не может иначе, это в самой его природе. Социальная справедливость для еврея? Для этого негодяя, фараона, пускателя пыли в глаза, прирождённого сутенёра всея света, истеричного сатрапа и выродока Востока, гибрида всякой мистики, неспособного ни к какому ремеслу, паразита всех времён и народов, мастера на все трюки, криворылого записного прощелыги? Это ваш новый человек? Прошу прощения! Это было бы дивом, это было бы чудом, это был бы первый раз, когда бы мы увидели, как еврей перестаёт сотрясать воздух, пакостить, интриговать и встаёт в один ранг с другим, идёт на работу, приспосабливается и вкалывает, как остальные, на равных условиях. Ещё чего! Такого не бывает! Это противоречит самой его природе! Высранный Моисеем, он ведёт себя как изысканнейшее дерьмо и водит дружбу только с другими высранными в Моисее, в Вечности! Он гниёт, он разлагается. В самой глубине его ублюдочного существа есть только одна подлинная вещь – это ненависть к нам, его презрение, его страстное желание втаптывать нас всё глубже и глубже в братскую могилу. Чего он ждёт от коммунизма? Что он сдавит нам глотку ещё сильнее, что он свяжет нас по рукам и ногам в еврейских тюрьмах ещё крепче!
Батрачить должны все, да, но только под его началом! И ради чего? Его капризов! каково! его фантазий, его псевдо-черномазого апофеоза! В каждом еврее есть нечто от Лувертюра, я бы отправил их всех, сам лично, куда-нибудь в Сан-Доминго, на Карибы, им бы там понравилось, на островах они бы узнали, что такое коммунизм между своими, раз их больше не устраивает Палестина.
Если бы в недрах мясной туши Франции оставалась ещё хотя бы толика костного мозга, то мы могли бы попробовать, только между нами, прямо сейчас, знаменитый коммунистический амулет, универсальную панацею, прежде чем евреи навяжут его нам, не спросив нашего мнения, для своего триумфа и нашей гибели. Это элементарное благоразумие – евреи должны быть исключены, иначе – катастрофа, падение вверх тормашками в бездну, кабалистический рептилиум, пучину задних мыслей.
*
Ненавидеть еврея недостаточно, вот что я вам скажу, с тем же успехом можно топтаться на месте, рассказывать анекдоты, стучать в барабан – его нужно поймать за его верёвочки и придушить ими. Вот это дело, вот это по-мужски. Всё остальное – порожняк, от всего этого тошнит, от всех этих якобы отчаянно антисемитских газетёнок – чего они на самом деле хотят? Это хороший вопрос. Чего они хотят? Занять место пархатых? Пристроить вместо них себя любимых? Чудесная программа! Тот, кто наживается на идее, уже отпетая сволочь, я не хочу верить в то, что они такие. Впрочем, ошибки быть не может, они могут дуть в свои трубы хоть до потери сознания, десятилетиями, веками – это не пробудит среди французского народа энтузиазм, не сдвинет вопрос с места ни на йоту. Французу просто-напросто чхать, его заботит только шкура, только беды, его шкура, его личные беды, его маленькая шкурка – и больше ничего, на остальное ему чхать, что до идей – они ему не нужны. Он холоден, он равнодушен. Все эти болтливые газетёнки настроены оптимистично. Им так полагается, это их мундир, это их традиционная поза, это их растиражированное мурлыканье. Нужно производить впечатление уверенности в себе. Видеть свет в непроглядной тьме. Постоянное напряжение!... Им нужно молоть чепуху, приносить себя в жертву, им нельзя расслабляться ни на минуту… Иначе пузырь лопнет… Если они будут щериться, у них будут неприятности… Пузырь поднимается… толпа следит за ним, не сводит с него глаз, но подниматься она не хочет, она боится сломать себе шею.
Все эти лживые газетёнки просто уморительны, они почёсывают затылки… Так дело не пойдёт!... Они испытывают затруднения… Вот уже который месяц они пытаются растормошить холодное мясо… Окажись тут де Голль, он бы увидел перед собой настоящий труп!… Он и не подозревает, что французский энтузиазм мёртв!... Он бы в два счёта пришёл в отчаяние… Адель мертва, она больше не шевелится… Чего она хочет, эта Адель?... Отчизн ? низкосортных отрубов? простосердечности? натуральности? морального порядка? анафем? подписок? насилия? или телячьих нежностей?... громких процессов? великих поэтов? Ах! мы больше не понимаем эту дрянь… она стоит в очереди и брюзжит… она возвращается восвояси и продолжает брюзжать… у ней есть только “требования”… она требовательна до самой последней молекулы мозга своих костей… её не воодушевляет ничего, кроме брюзжания… а ещё чёрный рынок… где взять сливочное масло? картошку? в табачном киоске!... табачница из Кутанса, она видела немецких солдат, не она, а её племянница, какое ужасное зрелище, они утонули в море, их вынесло на берег, их сапоги были наполнены водой.
И на этом всё. И это грустно. Передовые газетёнки унижаются, рвут на себе волосы, они на измене, они на карантине, французы их ни во что не ставят. Они не способны пошевелить мозгами и самую малость, все эти фанфаронишки, мнящие себя лозоходцами от политики. У них есть лошадка, они держатся за неё, сидят на ней верхом, гарцуют и даже не видят, что происходит на улицах. Рано или поздно чудовищный ураган реальности сметёт их с лица земли. Не нужно
быть великим астрологом, чтобы предсказывать подобные вещи. Но они гнут своё, в бессилии, в пустоте, от этого зависит вся их карьера, евреи здесь, ложи там!... но публику это интересует всё меньше и меньше!... Они храбрятся, они бравируют, они гребут против течения, они баламутят подписчика… “Движение обретает всё больший и больший размах… всё больше и больше вдохновляет наш народ… города, деревни… массы возбуждены! они требуют смерти масонам!...
жидам! и их ставленникам! из-за которых Франция оказалась в таком состоянии! в таком ужасном положении! в такой отвратительной передряге!”
Это ложь! свистуны! массы вообще ничего не требуют, они скорее готовы орать “Да здравствуют жиды!”, которые намного лучше умеют заговаривать зубы! Пустяки – говорят наши апостолы, не следует опускать руки, не следует чувствовать себя побеждённым, газета всё изменит, это листок надежды, который можно купить, который никому не причиняет вреда, давайте орать “Дед Мороз” – и он придёт! Это Эмиль Куэ для черни. Было бы честно признаться себе в этом...
Народ не настроен против евреев, он не жидоглот, он готов сожрать только буржуазию, буржуа, которого он знает как облупленного, знает его идеал, его яркий пример, его прямого покровителя, который родом из тех же мест, из той же деревни, из той же дыры, который говорит на том же наречии, его преуспевший земляк, француз – это братоглот и ни на каплю не пожиратель евреев. В еврее никто не сомневается, антисемитизм – это пошлятина, сволочная выдумка буржуазии и её приспешников, чтобы отвлечь вполне справедливую ярость народа и перенести её на невиновного. Но народ не проведёшь, он прекрасно знает, на ком остановить свой выбор! он просвещён! “Еврей достоин похвалы, еврея нужно беречь, еврея преследует нацистский капитализм, еврея пытаются очернить расистскими бреднями, антиеврей – это кагуляр, враг пролетариата, фашистский лакей богачей, шишек, трестов, Венделя”.