Заметил Драк палочку, выхватил из воды и захохотал пуще прежнего:
— Вот она, палочка-то! Теперь что хочу, то и сделаю с вами! Нет, смерти я вас не предам, а накажу пострашнее. Ты, Бернардинет, будешь ходить в быках целых десять лет, а потом забудешь своё ясное Солнышко, словно и не было её на свете. Ты же, дочка, за своё непослушание десять лет и ещё один год в лягушках попрыгаешь. Вот так-то!
Сунул он палочку-выручалочку в карман и был таков.
Погоревали тут Бернардинет и Солнышко, но делать нечего — не в их силах было снять с себя заклятье Драка. Почти десять лет провели они вместе на этом лугу и ни разу за это время не разлучались. Лишь однажды, к концу десятого года, решил бык побродить по окрестным густым лесам. Бродил он, бродил да и заблудился. Что ж тут удивительного, такое с кем угодно случается.
Долго он отыскивал знакомый луг, но так и не нашёл. А тут и десятый год миновал, и обернулся бык стройным, красивым юношей. Обрадовался Бернардинет, что обрёл наконец человеческое обличье, вмиг забыл свою верную подругу и ушёл один в далёкие, неведомые края.
Очень тосковала лягушка, когда исчез в лесах её Бернардинет. По прошёл ещё год, и превратилась Солнышко из зелёной, пучеглазой лягушки в юную красавицу. Всё бы хорошо, да никак не могла забыть Солнышко своего Бернардинета. Тогда-то и отправилась она в те далёкие края, где затерялся её друг. Знать, подсказало ей сердце, куда надо идти.
Много она исходила дорог, во многих городах и селениях побывала, но Бернардинета так и не нашла. Совсем уж отчаялась Солнышко, и вот как-то раз остановилась она возле дома булочника отдохнуть и видит — идёт свадебная процессия. Глянула она на жениха да так и обмерла: жених-то не кто иной, как её Бернардинет.
Едва прошла процессия мимо, опомнилась тут Солнышко, подбежала к булочнице и попросила у неё кусочек теста. Отказала ей булочница: нет, мол, у неё теста, и лишь после слёзных просьб нашла всё-таки в квашне маленький комочек теста.
Схватила Солнышко тесто, вылепила из него двух крошечных голубей — голубя и голубку — и что-то зашептала над ними.
И вдруг ожили голуби, полетели прямо к жениху и невесте. Летают над их головой, кружат... Вот голубь-то и говорит голубке:
— Гур-гур-гур... Поцелуй меня, голубка.
— Гур-гур-гур... Не поцелую я тебя, — отвечает голубка. — Всё равно забудешь ты обо мне, как Бернардинет о своём Солнышке. Вон стоит у ограды его Солнышко, а он её словно и не видит. Совсем её забыл!
Услыхал Бернардинет их воркование и тут же всё вспомнил. Значит, оказалась любовь сильнее колдовских чар! Оставил Бернардинет невесту и к любимой своей подруге подбежал, крепко обнял её, усадил на коня и умчались они прочь, неизвестно куда.
Да и не важно, куда они умчались, где жили и что делали. Известно лишь, что с той поры никогда они не разлучались и были счастливы до скончания дней своих.
«Берник, бернак!»
ак-то раз заказал один бедняк сапожнику башмаки и по своей бедности долго не мог с ним расплатиться. Надоело сапожнику напоминать бедняку о долге, вот и говорит он ему:
— Послушай, Жантуане́ль, хочешь, я помогу тебе вернуть долг, не заплатив при этом ни единого су?
— Как не хотеть!
— Ну тогда уговоримся так. Должен ты с этой минуты всё время молчать и на все вопросы да расспросы отвечать двумя словами: «берник, бернак». И пока я сам не сниму с тебя этого запрета, молчи! Запомнил?
— Конечно, запомнил. Тверди себе одно и то же: «берник, бернак» — вот и всё, — обрадованно закивал головой бедняк и пошёл к себе домой.
Пришёл он, а жена и спрашивает у него ворчливо:
— Где это ты пропадал, голубчик?
— Берник! — смиренно отвечает ей муж.
— Где? — удивилась она.
— Бернак!
— Ой батюшки! Что это с тобой? Уж не рехнулся ли? — всплеснула жена руками.
Но ничего другого, кроме «берник, бернак», она не услышала. Что тут делать? Бросилась она к соседке и давай жаловаться:
— Ой, горе, горе! Сыплются на мою несчастную голову напасти!..
— Что-нибудь неладное случилось? — полюбопытствовала соседка.
— Ну как же! Муж-то мой вроде с ума тронулся.
— Не может того быть! Ведь был он в полном рассудке. Ошиблась ты, наверно.
— Как это ошиблась, ежели разучился он по-человечески разговаривать. Знай себе твердит одно и то же: «берник, бернак!» И ничего другого от него не добьёшься! Пойдём к нам, вот и убедишься сама, что не ошиблась я.
Согласилась соседка их навестить — ведь это же целое событие в деревне! Пришла она к Жантуанелю и говорит:
— Доброе здоровьечко, сосед! Как живётся-можется?
— Берник!
— Что ты ерунду болтаешь?
— Бернак!
Так и не добилась соседка от Жантуанеля другого ответа.
Решили тогда женщины сходить к приходскому кюре. Может, он излечит несчастного, вернёт ему разум?
Прибежала жена Жантуанеля к кюре и — бух! — в ноги:
— Ваше преподобие! Ваше преподобие! Пойдёмте скорее к нам домой! Ведь муж-то мой совсем рехнулся!
— Неужто рехнулся? Что-то не верится мне, — усомнился кюре.
— Сами подумайте, ваше преподобие, разве может быть человек в своём уме, коли говорит одно и то же: «берник, бернак»?!
— Вот оно что... Ну, я заветное слово знаю, живо его вылечу! — Господин кюре любил прихвастнуть. — Только это будет стоить десять франков, — добавил он тут же, ибо ещё больше, чем прихвастнуть, любил кюре денежки получать.
Вздохнула тяжко бедная женщина, однако согласилась.
И вот пришёл кюре в дом Жантуанеля и говорит:
— Бог в помощь, Жантуанель!
— Берник! — отвечает Жантуанель.
— Что это ты бормочешь, сын мой?
— Бернак! — отвечает Жантуанель.
Как ни пытался кюре образумить Жантуанеля, ничего путного, кроме этих двух слов, от него не услышал. И вскоре вся округа уже знала, что тронулся умом бедняга Жантуанель.
Вот как-то раз идёт кюре по деревне и встречает сапожника.
— Добрый день, ваше преподобие, — поклонился ему сапожник.
— Здравствуй, здравствуй!
— Какие новости в нашем приходе, ваше преподобие?
— Никаких, голубчик, кроме одной. Ты, конечно, знаешь, что рехнулся бедняга Жантуанель?
— Рехнулся? — будто удивился сапожник.
— Ну да, умом тронулся. Только и знает, что твердит: «берник, бернак».
— Ха-ха-ха! Жантуанель такой же сумасшедший, как я или вы, ей-ей!
— Не болтай глупостей, сын мой!
— Какие же это глупости, коли в полном он рассудке!
— Да что ты со мной споришь! Готов об заклад побиться, что Жантуанель свихнулся.
— А я говорю — нет! Спорим?
— Давай... На сколько поспорим?
— На десять франков.
— Мало! Давай на пятьдесят, — не удержался господин кюре.
— Идёт!
Побившись об заклад, отправились тут же кюре и сапожник к Жантуанелю. Пришли, а сапожник и говорит:
— Здорово, должничок! — И шепчет ему на ухо: — Можешь теперь говорить.
— Уф! — облегчённо вздохнул Жантуанель. — Долго что-то не приходил ты ко мне! Думается, что обошлись мне башмаки куда дороже, чем они того стоят.
— Э, пустяки... Лучше спроси, во что они обошлись господину кюре.
Побагровел от досады кюре, швырнул на стол пятьдесят франков и ушёл не прощаясь.
А когда узнали в округе, как ловко попался господин кюре, до того все хохотали, что, говорят, даже в Париже слышно было.
Белый дрозд, хромой мул и красавица с золотыми волосами
ил в городе Труа один купец. Дела у него шли славно, и все бы хорошо, да не было у него детей. И надумал он усыновить мальчика-сироту. Назвали приёмыша Франсуа. Родители сразу полюбили мальчика, а на другой год у жены купца родились близнецы, и стал купец отцом троих детей — троих сыновей.
Время летело быстро, и, незаметно как, три сына стали уже взрослыми юношами, а купец, незаметно как, состарился. Задумался он, кому же своё дело передать? Ведь чтобы торговлю вести, надо смекалку иметь и с людьми умеючи разговаривать, а пуще всего честность блюсти.
Кто же из троих сыновей ему в деле наследует?
Решил купец испытать их. А надо вам сказать, неизвестно почему, но любил он больше своего приёмыша Франсуа, — может, потому, что был он и смел, и быстр, и чистосердечен. И всё-таки купец хотел поступить по справедливости, а потому ждал случая, чтобы проверить своих сыновей.
Долго ждать не пришлось. Привёз ему один заезжий гость интересную весть, что живет в чужедальней стороне диковинная птица по прозванию Белый дрозд: кто её пение услышит, тот от всех недугов тут же излечится. А какой недуг хуже старости? И захотелось купцу старость одолеть, а заодно вот и верное испытание для молодых людей.
Позвал он к себе своих сыновей и рассказал им про Белого дрозда. Братья мешкать не стали и тут же собрались в дорогу. Поначалу все трое ехали вместе, но у развилки дороги близнецы распрощались с Франсуа и повернули своих коней в другую сторону: мол, не по пути им с каким-то там приёмышем.
Франсуа давно приметил, что недолюбливают его братья, и набиваться им в попутчики не стал, а поехал дальше один и, куда ни приезжал, всюду спрашивал: не видал ли кто чудесную птицу Белого дрозда? Но никто не видал и даже не слыхал о ней.
А братья тем временем из города в город переезжали, но не потому, что птицу заветную искали, а в погоне за новыми развлечениями. И постепенно все отцовские денежки, какие щедрый купец дал им на дорогу, растаяли. Своих коней братья-близнецы сразу продали, и теперь им не на чем было даже домой вернуться. Пришлось им по дорогам бродить, попрошайничать.
Долго ездил по свету Франсуа и как-то раз заехал в дремучий лес. У корней могучего дуба увидел он хитрый капкан, а в капкане серого волка. Мечется волк в капкане, а вырваться не может. Пожалел его Франсуа и выпустил на волю.
Ох, не зря ли выпустил Франсуа серого волка на волю? А что, если волк возьмёт да съест его? Кто тогда Белого дрозда доброму купцу раздобудет?