И весь домик растащу...
Или дуну раз-другой,
Вот и рухнет домик твой!
Засмеялся Хитрюшка и говорит волку:
— Нечего меня пугать, Серый. Домик-то мой прочный, сколочен на славу.
Хоть и когти в ход ты пустишь,
Хоть и дунешь раз-другой,
Всё равно не в силах будешь
Разорить домишко мой!
Рассвирепел волк: главами сверкает, зубами щёлкает, землю когтями роет... А потом подскочил к домику и стал отдирать когтями и зубами крепко-накрепко прибитые доски. Но как ни старался, ничего у него не вышло. Ещё пуще разъярился волк. Отскочил он от домика на шаг-другой и принялся на него дуть что было сил. Однако и тогда уцелел домик. Плюнул тут волк с досады, и, поняв, что ничего у него не выйдет, говорит поросёнку:
— Послушай, Хитрюшка, пошутил я немножко, так что на это не сердись. Лучше завтра утром загляну я к тебе по дороге, и пойдём мы вместе за вишнями. Знаю я один хороший сад, вот там и полакомимся.
— Что ж, я не прочь. Приходи сюда, коли хочешь, — согласился Хитрюшка.
Когда рассвело, не стал Хитрюшка дожидаться волка и сам отправился в сад. Набрал там себе вишен и тут же вернулся домой. Немного погодя постучал в дверь волк:
— Эй, Хитрюшка, ты готов?
— Долго же ты спишь, волчище! Я уж давным-давно вернулся из сада с полной корзиной вишен. Если не веришь, глянь, сколько косточек от вишен у порога валяется.
— Вижу, вижу... Проспал я. Может, дашь мне горстку вишен?
— Конечно, дам.
Схватил поросёнок совок у очага и насыпал в него горячих углей.
— Ну-ка, волчище, подойди поближе к окошку да пасть свою пошире раскрой.
Подошёл волк к окошку, пасть разинул, а Хитрюшка возьми да и высыпи в неё целый совок горячих углей. Взвыл волк от боли, закашлялся, зачихал, заплевался, отскочил от окошка и задал такого стрекача, что даже лапы засверкали. Однако не отступился он от Хитрюшки — очень уж не хотелось ему такой лакомый кусочек терять — и вскоре опять к нему пришёл.
— Я на тебя не сержусь, Хитрюшка. Давай лучше пойдём завтра на ярмарку. Вдвоём-то идти веселее. Так что поутру зайду я за тобой.
— Заходи, если не проспишь! — засмеялся Хитрюшка. — Вдвоём-то и впрямь идти веселее.
Чуть свет прибежал волк к домику поросёнка.
— Хитрюшка, а Хитрюшка! Ты готов? — постучал волк в дверь.
— Опоздал ты, волчище, — ответили ему в один голос утка и гусь. — Хитрюшка-то давным-давно ушёл.
— Досадно... Ну ничего, нагоню его по дороге.
А Хитрюшка тем временем уже по ярмарке расхаживал. Посмотрел он все товары и купил себе бочонок, чтоб засолить в нём капусту. Взвалил он бочонок на спину и двинулся в обратный путь. Но едва поднялся он на холм, как увидел издали волка. Что тут делать? Поставил он бочонок на землю, перевернул вверх дном, подлез под него и затаился. Подошёл волк к бочонку, оглядел его со всех сторон, постучал по нему лапой и хмыкнул в недоумении:
— Что это такое? Должно быть, кресло для уставших путников. Посижу и я на нём, отдохну и Хитрюшку подожду: дорога здесь одна.
Уселся волк на бочонок и стал ждать-поджидать Хитрюшку. Долго он его ждал, а поросёнка-то всё нет и нет. Надоело, наконец, волку на бочонке сидеть. Встал он тогда, потянулся и двинулся прямо на ярмарку: может, там его разыщет?
А Хитрюшка, не теряя времени, взвалил опять на себя бочонок и заторопился к дому.
Целый день провёл волк на ярмарке, но Хитрюшку так и не нашёл. А вечером снова постучал к нему в дверь:
— Что-то не видал я тебя на ярмарке.
— Зато я тебя видал, волчище. Сидел я под бочонком, на котором ты отдыхал.
— А я и не знал! Впрочем, я на тебя не в обиде. Если хочешь, пойдём завтра по груши. Растут они как раз возле лачуги дровосеков.
Согласился поросёнок.
А когда утром постучал волк в дверь к Хитрюшке, его и след простыл.
«Опять он меня надул! Ну погоди! На сей раз ни за что его не упущу», — решил волк.
И в самом деле: едва подошёл он к груше, как сразу же увидел Хитрюшку, сидевшего на дереве.
— Ага, всё-таки встретились мы! Теперь ты от меня не уйдёшь.
— Да я и не собираюсь уходить, — ответил ему Хитрюшка. — На-ка отведай грушу, а потом уж и делай что знаешь. Вот сюда становись, а я тебе брошу. Лови!
Разинул волк пасть, а Хитрюшка грушу-то бросил, но так далеко, что, пока волк бегал за ней, Хитрюшка мигом спустился с дерева и задал стрекача. Однако у самой лачуги дровосеков волк его всё-таки настиг.
— Попался, Хитрюшка! Теперь припомню я тебе все мои обиды и съем тебя!
— Что ж, поделом мне, — закивал головой поросёнок. — Ведь сам я во всём виноват. Только вот когда примешься за меня, не очень шуми, а то, не дай бог, услышат дровосеки... А чтобы прошло всё тихо и гладко, надо бы тебе для начала успокоиться. Вот присядь на минутку на этот пень и поостынь немного.
— Это, пожалуй, верно. Очень уж я рассердился на тебя.
Сел волк на пень рядом с Хитрюшкой, а пень-то был старый, весь в трещинах. И пока сидели они рядышком, засунул Хитрюшка поглубже в трещину длинный волчий хвост, а потом как крикнет на весь лес:
— Волк! Волк! Держи его!
Услыхали дровосеки его крики, прибежали из леса и видят: со всех ног несётся прочь от лачуги поросёнок, а у пня мечется здоровенный волчище. Хвост-то у него в трещине застрял, вот и не может он удрать. Замахнулись дровосеки своими дубинами, волк дёрнулся из последних сил — хвост-то у него и оторвись. Так без хвоста и убежал он в свою чащобу.
Вот тогда-то и ушёл злой волк с горы Беврэ и поселился в другом лесу, где не знал никто про его бесчестье. Стыдно ему было, что оставил его в дураках какой-то там поросёнок. Так стыдно, что больше он и носу не казал в старые места. А Хитрюшка, утка и гусь преспокойно стали жить-поживать в своём маленьком домике из прочных досок.
Волшебный свисток и золотые яблоки
ил да был король с красавицей дочкой, прекрасной, как солнце ясное, но строптивой и своенравной, как все королевские дочки. Когда стукнул ей двадцать один год, задумал король выдать её замуж. Но кто ни сватался к принцессе, никто ей не нравился. Однако отец-король стоял на своём, и тогда принцесса задумала одну хитрость.
А на хитрые выдумки она была мастерица! Вот и объявила она, что только тот женихом её станет, кто испытание пройдёт.
В назначенный день съехались в замок короля — да что там замок, дворец настоящий! — да, так съехались к королю со всех концов земли женихи богатые, все разнаряженные: кто в шляпе с пером, кто в сапогах с серебряными пряжками, кто в бархатном камзоле с кружевами. На всех украшения золотые и драгоценные. Только собой не очень хороши женихи были. Кто толстопуз, кто косоглаз, один прихрамывает, другой на ногу припадает.
Как увидела их принцесса, со смеху прыснула. А стоял в толпе один пригожий юноша. Да не среди женихов, нет, в толпе зрителей. Был он простой пастух и попал в королевский замок — да что я говорю — замок, дворец настоящий! — совсем случайно, мимоходом зашёл.
Вышел он утром рано из дому и повстречал по дороге древнюю старушку с большой вязанкой хвороста. Тяжело было бедной такую ношу тащить, а пастуху тяжесть не в диковинку, и подхватил он у неё вязанку, до самого дома её проводил. А там они распрощались, и на память старушка подарила юноше свисток. Обыкновенный деревянный свисток. Таким свистком пастух своё стадо привык созывать да собак скликать.
— Очень ты мне по сердцу пришёлся, — сказала ему старушка. — За доброту тебе и моя награда. Если что случится с тобой, только свистни, и в миг к тебе мои помощники явятся.
Поблагодарил пастух старушку. «Доброго вам здоровья», — сказал и своей дорогой пошёл. А свисток в карман сунул и тут же про него забыл — подумаешь, диковинка! Старушкины слова ему просто шуткой показались. Он и сам не прочь был пошутить.
Вот идёт пастух по дороге, а его обгоняют и кареты золочёные, и господа нарядные, да и простой люд. Человек сто, наверное, прошло! Да что я — сто, не меньше как двести! И все спешат куда-то. Решил пастух со всеми вместе пойти. Что ж, молодой ведь был, любопытный, как синица, и весёлый, как дрозд-пересмешник.
Пришли все в замок, то есть во дворец — во дворец, а не в замок, — а принцесса уже ждёт своих женихов и испытание им приготовила, не такое уж и затейливое, а всё же. Принесла она в корзинке золотые яблоки — у принцесс всегда про запас золотые яблоки имеются. Как собрались все женихи в зале — человек пятнадцать, наверное; да нет, что я, двадцать, не меньше! —она и кинула им золотое яблочко.
— Кто поймает, тот женихом будет! — сказала она. — Считаю до трёх!
Бросила она золотое яблочко, а женихи-то все в разные стороны разбежались: испугались, видно, что зашибёт их. Вдруг шишка на макушке вскочит, а то на лбу, всю красоту их попортит! Были ведь они без шляп, нельзя в шляпе перед принцессой оставаться, воспитанные люди так не делают. Да, испугались они и в стороны бросились, друг на друга наталкиваются, спотыкаются, а кто понескладней, и вовсе на полу растянулся.
Принцесса смеётся, и все смеются, за животы держатся, а громче других смеётся молодой пастух — очень ему шутка принцессы понравилась.
Но вот бросила принцесса второе яблоко. Тут уж женихи не разбежались, всё-таки не хотелось им без невесты домой возвращаться. Стали они ловить золотое яблоко, руками машут, друг друга толкают, да только мешают им кружевные манжеты, да одежда тесная, парадная, да каблуки высокие.
Словом, мимо и это яблочко пролетело. А принцесса и довольна, знай себе посмеивается.
Но вот она в третий раз бросила золотое яблочко. Женихи засуетились-замешкались, а пастух — ловкий он парень был — хоп и поймал яблочко! Не думайте, что хотел он на принцессе жениться, пастухи на принцессах не женятся! А всё ж поймал яблочко для веселья да на потеху людям.
А принцесса возьми да и подведи его к отцу-королю: