Возле ловко возведенного шатра лениво дрались на мечах Гхаарх и тот симпатичный полукровка из переулка (кажется, Симларахд). Еще двое мужчин-полукровок улюлюкали и дразнили разминающуюся парочку.
Лицо у меня вытянулось, и я застыла в раздумье. Гхаарх успел заметить, быстро сказал что-то своим спутникам, и они все вместе направились ко мне. Матильда нервно хмыкнула и заслонила меня собой спереди, а Шер стала позади.
– Леди! – Орк слегка наклонил голову. – Какая неожиданная встреча! – Черные глаза мужчины на мгновение полыхнули азартом, но сам он казался собранным и безмятежным.
– Такая неожиданная, что более неожиданной и быть не может! – едко протянула Матильда и сделала шаг вперед, преграждая Гхаарху путь. Защитница и орк испепеляли друг друга взглядами, а учитывая, что роста они были одинакового, смотрелось это действо жутко.
Я решила не накалять обстановку.
– Привет, Гхаарх! – поздоровалась я и смущенно отвела взгляд: сцены прошлого так и стояли перед глазами.
Мужчина, казалось, напрочь обо всем забыл, потому что вел себя легко и непринужденно.
– Дамы, позвольте разделить с вами наш скромный ужин, – предложил орк и махнул рукой спутникам.
– Это Симларахд, Кацифей и Горронт, они – братья и мои воспитанники. – Гхаарх по очереди представлял парней, а те лучезарно улыбались.
Симларахд был самый рослый из них, оливковый цвет его кожи приятно контрастировал с золотистыми волосами, Кацифей и Горронт были близнецами, на них была одинаковая одежда, а серебристые волосы были собраны в одинаковые низкие «хвосты». Объединяло всех братьев только одно: небесно-голубые глаза.
– Я помню тебя, – просиял Симларахд. – Это ведь ты была под плащом.
– Но как? – удивилась я, а Гхаарх поспешил объяснить:
– Сим унаследовал редкий для орков дар – видеть ауры, – не без гордости сказал он и ласково потрепал смущенного парня по плечу.
– Твоя аура удивительна, – согласно кивнул старший брат. – Для друзей я – Сим.
– А я – Кац, – вставил Кацифей.
– Для тебя – Гор, сладкая, – перебил брата Горронт и задорно подмигнул, за что получил локтем удар под дых от Сима.
– Прости его, он, наверное, перегрелся, пока мы ехали, – извинился за брата Сим.
Кажется, я оценила всю прелесть своего простого серого платьица: ребята посчитали меня такой же горничной, как Шер, и не обременяли расшаркиваниями, от которых уже порядком тошнило.
Смеркалось; подавляющее большинство воинов уже расселось небольшими группами вокруг костров, некоторые тут же воспользовались возможностью и отсыпались после изнурительной дороги в легких шатрах.
Я жутко устала и тоже хотела прилечь. Было все равно, куда дальше отправляться, очень хотелось перекусить и поспать.
Кажется, Гхаарх заметил мой грустный взгляд, потому что спохватился и предложил присесть возле небольшого костра.
Кац и Гор быстро сбегали к складу с провизией и увлеченно жарили мясо на длинных деревянных шпажках, а Сим неизвестно откуда достал флейту и наигрывал грустную мелодию.
– Очень вкусно, спассибо! – Мясо с зелеными хлебными лепешками было намного вкуснее изысканных стейков, которые мне приносили, а от хмельного сладкого напитка кружилась голова и хотелось танцевать.
Я вдруг вспомнила кое-что и спросила:
– Гхаарх, а ты знаешь старинные легенды орков?
Мужчина думал с минуту, а потом кивнул и вопросительно посмотрел на меня.
– Есть легенда про Халеса и Валеса, а еще про прекрасную Навию, – резюмировала я и напряглась, ожидая ответа.
– Про Халеса и Валеса впервые слышу. – Гхаарх задумчиво почесал подбородок, – а вот прекрасная Навия… Про нее я слышал, Навия, Навиэль, Навьета, Наветиш… Говорят, у нее много имен, но суть одна: хранительница равновесия и справедливая заступница. Легенд про нее ходит очень много, начиная с того, что она ворует и пожирает младенцев, и заканчивая тем, что она чиста, как хрустальное озеро.
– Как интересно! – прошептала я, ошарашенная ответом, после которого вопросов лишь прибавилось. Но тут голос подала Шер – она и так еле сидела на месте и все время теребила подол платья.
– Мне матушка рассказывала сказки о Навии. – Девичьи глаза блестели азартом карточного игрока. – Навия была прекраснейшей из прекрасных, но гордой и недоступной. Она была юна и спесива, разбила не одно сердце. Была у нее лишь одна слабость – наш мир. Богиня лелеяла Каэртин, словно собственное дитя, как и его жителей. А уж сколько даров она преподнесла, и не счесть. Взять хотя бы огонь. Но отвергнутые поклонники Навии затаили обиду, а вскоре и нашли способ для мести. Говорят, что они решили уничтожить Каэртин. Что было дальше, я точно не знаю: матушка обычно засыпала на этом моменте. Кажется, Навия погибла, защищая Каэртин.
– Какая грустная история! – вздохнула я, а Матильда встрепенулась.
– Нам пора. – Она потянула меня за локоть. Шер согласно закивала и сгрузила стопку грязной посуды Гору в руки. У парня, конечно, вытянулось лицо, но он не стал возражать. Гхаарх бросил парочку красноречивых взглядов и придержал меня за второй локоть.
– Ева, нужно поговорить, – озираясь по сторонам, как можно тише сказал он, но, готова поспорить, все вокруг прекрасно расслышали его.
– Хорошо. – Защитница кивнула и быстро махнула рукой Шер, чтобы та шла к нашему шатру, а сама внимательно уставилась в сердитые черные глаза орка.
– Без свидетелей! – рявкнул орк. А затем повторилось сегодняшнее: Матильда и Гхаарх, как два хищника, с вызовом смотрели друг другу в глаза. Первым сдался орк, после чего эльфийка победно вздернула изящную рыжую бровь и сложила руки на груди. Гхаарх лениво покачал головой, вздохнул, сделал быстрый пассс рукой, и тут же нас с ним накрыло прозрачным куполом, оставив взбешенную эльфийку рядом с нами, но не внутри.
– Ого, раньше ты так не делал! – удивилась я, осматривая причудливую вязь полотна купола. Орк сначала замялся, а затем, смущенный и задумчивый, признался:
– Это все ты, девочка. Во мне не было ни капли Силы. – Он взял меня за руку и осторожно, поднеся мою ладонь к своим губам, поцеловал пальцы и шепотом добавил: – Спассибо.
Я смутилась; к тому же я нервничала, потому что Матильда барабанила руками по прозрачному полотну и делала мне странные знаки.
– Пожалуйста, – ответила я. И на всякий случай добавила: – Повторять не будем!
– Ты такая хрупкая… – Орк заправил выбившуюся прядь мне за ухо. – Даже рядом с эльфами. И как я мог тогда спутать тебя с мавкой?
А я отчетливо вспомнила это «тогда» и покраснела. Неприятные воспоминания никуда не делись.
– Прости, – тихо сказал Гхаарх. – Прости за все. И за то, что не могу тебя оставить. Нас...
Он коснулся рукой моего затылка и наклонился, чтобы поцеловать меня. Я уже чувствовала губами тепло, исходящее от его тела, и выдохнула в ответ:
– Нет! – Купол лопнул, словно хрустальный пузырь, и осыпался тысячей сверкающих осколков. Матильда тут же обняла меня за плечи и вызывающе посмотрела на орка.
– Я прощаю, Гхаарх. – Я примирительно улыбнулась. – Но нет никаких «нас». И не будет. Никогда.
Хотелось бы мне и Данте выкинуть из головы.
Мужчина улыбнулся и задорно подмигнул, словно я расказала что-то очень веселое:
– Никогда – это слишком долго. Я буду тебе другом, маленькая госпожа. – И захохотал. Только смех этот был не слишком радостный, уж я-то почувствовала нотки горечи. – Так тебя называют эльфы.
Возвращались мы к шатру спешно. Матильда, надо отдать ей должное, ни словом не показала, что я сделала глупость, лишь внутри шатра она коротко бросила:
– Ева, Ева, ты не дура, сама все понимаешь. – И ласково ущипнула меня за щеку.
Я кивнула, спешно разделась, желая поскорее прилечь, но желанию моему не суждено было сбыться.
– Госпожа, вы что, а как же вечерний туалет? – Взбалмошная шустрая оркесса в строгом сером платье потянула меня за импровизированную перегородку, указывая на огромную деревянную бадью с горячей водой и душистыми травами.
– Но откуда? – Обрадовавшись, я спешно скинула сорочку и белье и со всей доступной мне грацией юркнула в благоухающую воду.
– Это лорд из охраны, у него был водный артефакт, – как само собой разумеющееся пояснила, всплеснув руками, девушка и направилась ко мне, чтобы помочь.
– Я сама, Шер, ты можешь отдыхать, правда.
Оркесса вздохнула:
– Не могу: Матильда за перегородкой, она меня не пустит, скажет, что не положено, пока госпожа не спит.
– А ведь, и правда, скажу! – недовольно проворчала эльфийка. А мгновением позже голос Матильды перешел в шипение: – И что прикажете делать? Зачем вы тут?
– О, как мило, будто сука о щенке заботится! Хотя постой, у бесплодной суки щенков не может быть, – раздался в ответ такой знакомый голос. Я скрипнула зубами и спросила, как можно более спокойно:
– Анали, ты что-то хотела? Ближе к делу.
Вскоре и сама Светлая Аналиэль показалась у бадьи с водой. Совершенно обнаженная эльфийка была стройной и изящной – ни за что бы не сказала, что у нее есть дети. Чего только стоила пышная высокая грудь!
– Ты – ждешь с другой стороны, – бросила эльфийка насупившейся оркессе, – а я, пожалуй, воспользуюсь гостеприимством. – Изящная ножка шагнула в воду, а вскоре и вся эльфийка сидела напротив меня.
– Только попробуй что-либо выкинуть, – прошипела из-за ширмы Матильда. Анали лишь насмешливо повела тонкой коричневой бровью:
– Шавка может лаять, но ничего не сделает: я безоружна, – будто пояснила она и сладко потянулась, расправляя тело и переплетая ноги с моими.
– Один твой лик источает яд, – буркнула защитница, а венценосная эльфийка непонимающе пожала плечами.
Утомленная долгим и нудным днем, я тоже не выдержала и зашипела, старательно следя за тем, чтобы моё обнаженное тело было скрыто водой и плавающими травами:
– Что ты хотела, Анали? Только не говори, что соскучилась: за время поездки ты чуть дыру во мне взглядом не просверлила.