– Доброго дня, госпожа Ева! – пророкотал он и толкнул дверь что есть мочи. Дверь отлетела и стукнулась о стену, я сглотнула. Туфля, сиротливо повисшая на тонком каблуке, упало прямо на царский лоб.
Император зашипел от боли, но быстро натянул прежнюю маску на лицо. Завидев разбитую вазу возле входа, что-то сопоставил в уме, улыбнулся и легкой походнкой прошел внутрь.
– Вижу, вы поссорились с Данталионом? – промурлыкал Визерис, грациозно присаживаясь на второе свободное кресло и повторяя мою жеманную позу: нога за ногу.
Матильда уже давно ретировалась с дивана и стояла за моей спиной, склонив голову в знак уважения, еще несколько слуг быстро засеменили внутрь и моментально убрали учиненный мною бардак – вышколенные они. Остатки обеда заменили на несколько бутылок вина и пару хрустальных фужеров.
Император щелкнул пальцами, и оба фужера наполнились абсолютно черной жидкостью.
– Все вон! – рявкнул Визерис, и гостиная мгновенно опустела; я тоже на автомате поднялась: уж больно хорошо поставлен голос у императора.
Матильда выглянула из-за двери, подмигнула мне и спряталась, я же немного успокоилась: она не даст меня в обиду. Наверное.
– Нет-нет, Ева, вы останьтесь, прошу, – нарочито вежливо, но с нажимом пропел император и ласково так улыбнулся. От этой улыбки у меня задрожали коленки и нервно задергался глаз, я даже на пару мгновений забыла, что вообще-то собираюсь мстить, но быстро опомнилась и присела обратно в кресло. Присаживалась я медленно и лениво, стараясь всем своим видом показать, что это я тут королева.
– Ваше Величество. – Я склонила голову, как покорная неискушенная дева, но глаза не отвела, ожидая, что же поведает эльф.
– Меня ввели в курс дела, Ева, и я пришел к вам с выгодным предложением, – совершенно небрежно бросил Визерис и внимательно посмотрел мне в глаза, ожидая моей реакции.
Чего только стоило не отвести взгляд! Уж точно можно было потерпеть, чтобы увидеть реакцию на мой ответ:
– Предложением руки и сердца? Ах, это так неожиданно, право слово! – Я быстро захлопала ресницами и изо всех сил постаралась мило покраснеть. Актриса я была третьесортная, поэтому щеки запылали крайне неохотно.
Император подавился и принялся запивать прямо из бутылки.
– Предложением иного рода, – осторожно сообщил едва успокоившийся Визерис. – Вы – темная лошадка, но чутье подсказывает, что на вас можно ставить.
Лошадка? Ха, как же! Я ему покажу лошадку!
– Меня позвал замуж Император Эльфийской Империи! – завопила я что есть мочи. Звонкий голос эхом пронесся сквозь открытую дверь, уносясь по коридору во дворец, а я поднялась с кресла, подошла к двери поближе и невинно сложила руки на груди. Император от такой наглости обалдел, отчетливо заскрипел зубами и покраснел.
– Да не зову я вас замуж! – зашипел Визерис.
– Я буду самой лучшей Императрицей, да, я согласна! – снова взвизгнула я и картинно заломила руки. В коридоре послышалось оживление, наверняка добрых полдворца подслушивало и было в шоке. Император не выдержал, плюнул, подскочил с места и направился на выход:
– Никакого замуж! – рявкнул Визерис и угрожающе навис надо мной; впрочем, в процессе он пытался прикрыть дверь. Но, не на ту нарвался: я от души ему мешала, поставив в неположенное место ногу; так просто дверь не закрыть.
– Ах, дорогой мой, срочно же пришлите ко мне портных, я хочу самое прекрасное платье! – вздохнула я и посмотрела на Визериса самыми влюбленными глазами, на какие была только способна.
– Молчать! – шикнул император, но поздно: шепотки уже разносились в коридоре, удаляясь в глубь дворца.
Внезапно голоса смолкли, а дверь резко распахнулась, ударив Визериса по лбу.
В мои покои ворвался разъяренный Данте.
– Замуж, значит?! – взревел сын.
– За-амуж! – радостно закивала я и снова картинно заломила руки.
– А я?! – прорычал Данталион, злобно глядя на меня.
– А ты будешь моим любовником, – словно маленькому мальчику, по слогам объяснила я Данте, даже палец назидательно подняла. – Милый, ты же так этого хотел!
– Что-о? – взвыл император. – А ну, отставить этот балаган!
На крики императора сбежалась охрана, стражники переминались с ноги на ногу в коридоре, не решаясь войти.
Было страшно до жути, казалось, что оба эльфа меня сейчас придушат, а потом сожгут, прах развеют над болотом. Но я сдержалась и играла роль на «отлично».
– Ах, дорогие, вам пора, я жду портных! – вздохнула я и шагнула в коридор.
– Портных будущей императрице! – гаркнула что есть мочи и вернулась внутрь, аккуратно прикрывая за собой дверь. Подошла к императору, встала на носочки и почти на ухо тихо сказала ему:
– Уже весь дворец знает; через десять минут область поражения расширится до городского района. Продолжать?
– Я опровергну слухи, – злобно зашипел Визерис, а я ему ласково улыбнулась. Так же ласково, как он мне недавно:
– Негоже Императору так быстро менять свои решения: он же не сопливый мальчишка, а повидавший жизнь мужчина.
Данталион все слышал и, кажется, понял, что ничего такого Император мне не предлагал. Сын внимательно рассматривал отца, изредка кося взгляд на меня. Ожидал развития событий и развлекался.
– Я – Император, мне можно все! – сказал, как отрезал, Визерис и взялся за ручку двери.
– Ну, конечно, можно, – согласилась я. – А нужно ли? Репутация все же…
Император скрипнул зубами, но ничего не ответил, вышел за дверь и громко хлопнул дверью.
– И что это было? – спросил меня Данте, сложив руки на груди.
– А это, милый, превратности судьбы, – вздохнула я. – Можешь при подданных звать меня мамой, так и быть.
Решила отыграться за «цветочка», «милую» и «госпожу».
– Не смей! – процедил сквозь зубы Данте. Но меня уже было не остановить:
– Загляну к тебе сразу же после первой брачной ночи, договор есть договор. – Я подмигнула Данте и открыла дверь, спроваживая эльфа. Принц скрипнул зубами, но послушался и ушел.
Матильда юркнула внутрь, по ее красным глазам было видно: эльфийка рыдала. Когда она прыснула в кулак, я поняла, что от смеха.
– Ты – труп, – шепнула она мне на ухо. – Но платье у тебя в гробу будет шикарное: портные уже ждут за дверью.
И заржала во весь голос. Вот коза драная!
Про себя я выругалась от души, словно заправский сапожник, но вслух предпочла сохранить нейтральное выражение лица и промолчать: везде есть глаза и уши.
И теперь их стало еще больше.
Портные не заставили себя долго ждать и тихонько поскреблись в дверь, Матильда кивнула мне на кресло, а сама впустила гостей.
Ими оказалась пара низкорослых человечков, едва достающих мне до плеч, сомнительного вида и неопределенной половой принадлежности. Широкие в кости, с длинными косматыми волосами, то и дело выбивающимися из тугих кос, украшенных свежими цветами. С широкими лицами, густыми бровями и полными губами. Но, по опыту эльфийских воинов, я не могла однозначно определить, мужчины это или женщины. И даже нейтральные бежевые рясы никак не помогли в определении, не выдавая никаких внешних признаков.
– Госпожа, – поклонился ближайший человечек, а второй, едва увидав меня, округлил глаза и бухнулся на колени, прижался лбом к полу и принялся причитать:
– О, прекраснейшая, свет моих очей, мой любимый румяный пирожок, дражайшая и нежнейшая!
Первый человечек покраснел и шикнул на второго, за шкирку поднял его с пола и, опустив глаза, сообщил:
– Я – Агния, а этот увалень мой брат, Арсений. Простите его, болезного. Недавно головой ударился: как о заказе узнал, сказал, что не пойдет он, гордый гном, шить эльфийские наряды. Пусть, мол, сами господа приходят, вот и приложила я его маленько. Силу не рассчитала.
Гномочка опассливо подняла на меня глаза, а я не смогла не улыбнуться. Ее братец, лежавший на полу, видимо, заметил улыбку, потому что подскочил с грацией, не свойственной такому угловатому существу. Отвесил поклон и низким баритоном пропел:
– Пирожочек, для тебя…
Услыхав слова Арсения, Агния отвесила брату тумака, и тот быстро поправился:
– Госпожа, для вас все наряды будут в лучшем виде и уже к утру!
Агния хлопнула себя рукой по лбу, но быстро успокоилась и легонько поклонилась.
Матильда хихикнула, увидев выражение моего лица, и захлопнула дверь с резко брошенным:
– Не беспокоить! – Предназначалось сказанное, видимо, стражникам.
Сняли мерки ребята очень быстро, но даже за каких-то полчаса Арсений успел вывести меня из себя постоянными томными взглядами и едва заметными касаниями. А с учётом того, что они с Агнией были похожи, как две капли воды, пару раз я, к своему стыду, шлепнула и гномочку. Зато уже к пятому щипку за бок научилась отличать словно опьяневшего Арсения от сдержанной, но сердитой Агнии.
Матильду шоу откровенно забавляло: эльфийка ни разу не остановила гномью руку, только хихикала в сторонке, изредка опуская на лицо маску безразличия.
Удаляясь, гном пообещал мне приятный сюрприз и свое сердце навеки, отчего у меня нервно задергался глаз.
Но я же вся такая гордая и утонченная?
Вот и сохраняла изо всех сил нейтральное выражение лица, хотя, улыбка моя была похожа на оскал.
После ухода странной семейки на минуту заглянул Данталион, сообщив, что ужинать я буду в компании его семьи, чем еще больше испортил мне настроение.
Ничто так не успокаивает, как хорошая книга.
Особенно если ее читает уже не такая веселая Матильда.
А все почему?
Потому что читать я по-прежнему не умела.
Вот и поплелись мы с эльфийкой в местные залежи знаний,
а за нами – еще полтора десятка стражников. Впрочем, увидав мой грозный взгляд, умницы отступили на несколько метров и шли крайне тихо.
До местной библиотеки мы дошли минут за пять и даже вошли внутрь, вот только ненадолго.
Девушка-«божий одуванчик», мирно читавшая книжку и попивавшая что-то из глиняной чашки, робко подняла глаза на меня с Матильдой и даже улыбнулась идеально белыми глазами без зрачков. Я сглотнула. Поскольку сидела она за стойкой регистратора, видимо, она и была библиотекарем. Я сделала вывод, что нечасто к ней заглядывают гости: огромное помещение с сотнями стеклянных стеллажей и десятками стеклянных же столов, ни грана пыли и грязи, строгие серые занавески на окнах – в общем, идеальнейший порядок.