Стоило в дверь ввалиться стражникам, как приветливая улыбка сошла с лица библиотекарши, лицо вытянулось, а глаза сузились в гневе.
– А ну, вон отсюда! – крикнула девушка; уши тут же заложило, голову сдавила боль. Матильда схватила меня за локоть и поволокла в коридор, пока стражники корчились от боли и соображали, что делать дальше.
– Элегия банши, – пояснила в коридоре эльфийка. – Ну, вообще-то она была музой, но местный стражник соблазнил ее и бросил. У муз хрупкая натура, вот она и наложила на себя руки, но не умерла, а стала банши.
– Ого! – только и смогла ответить я, предчувствуя, как несладко придется навязанным мне охранникам.
– Ага, – согласилась Матильда, – сейчас девочка наиграется, отведет душу и успокоится, тогда можно будет заходить.
Действительно, совсем скоро из-за массивных деревянных дверей библиотеки начали по одному выползать стражники, рыдая горькими слезами и держась за головы. Мне даже стало их жаль: они-то не заслужили такого. Хотя, с другой стороны, временно я буду без лишних глаз и ушей и смогу немного отдохнуть от постоянного сопровождения.
Наконец, после того, как последний стражник выполз, в дверях появилась среднего роста, удивительно хрупкая, с идеально черными волосами Элегия и сверкнула белоснежной улыбкой:
– Ах, Матильда, дорогая, я так рада видеть тебя! – взволнованно произнесла Элегия и с разбегу прыгнула обнять эльфийку.
– И я очень рада, Эли! – по-отечески похлопала по плечу банши Матильда. – Знакомьтесь, девочки. Элегия, Ева.
– Очень приятно! – вежливо улыбнулась я.
– Ах, ну брось! – отмахнулась банши и обняла меня так же, как и эльфийку; мои ребра хрустнули, но девушка даже не заметила этого. – Подруга моей подруги – моя подруга. Пошли, налью вам чаю, и обо всем потрещим.
И действительно налила. Только не чаю, а вишневой наливки.
Через полчаса мы уже пели песни в три горла.
Разумеется, я успела и всплакнуть на груди библиотекарши, рассказывая о своей горькой участи, и вволю посмеялась. За очередным тостом бывшая муза с хитрым выражением лица дала обещание открутить моим обидчикам ненужное хозяйство, и я прониклась к ней искренней симпатией.
Заказ на книги оставила, расслабилась, была довольна собой.
В приподнятом настроении и с немного заплетающимся языком я направилась на семейный ужин.
Элегия любезно одолжила мне удивительно удобные босоножки (у нас оказался один размер обуви), и ничто не омрачало мою жизнь.
Стражники даже и не появлялись в поле зрения: уяснили, наверное, что я –девушка непредсказуемая. Вот я и расслабилась, беззаботно пританцовывала всю дорогу и улыбалась. Про себя напевала приставучую пошлую частушку, спетую Элегией.
Так и подошли мы с Матильдой к резной двери, украшенной золотом и драгоценными камнями.
Легкомысленное настроение как рукой сняло.
Пара стражников по обеим сторонам от двери старательно прятали взгляд. Стоило мне подойти ближе, как один из них распахнул двери, а второй звонким голосом представил:
– Невеста Его Величества Императора, госпожа Ева Ильина.
Улыбаясь во все зубы, я, словно Крейсер «Аврора», вплыла на вражескую территорию.
Весь гадюшник… эм-м, вся императорская семья была в сборе.
Повинуясь правилам этикета, о которых мне поведала Элегия, я коротко кивнула и прошла к единственному свободному месту между принцем Данталионом и императором Визерисом.
К слову, Визерис поступил воистину по-джентельменски: спешно поднял царский зад со стула, жестом отогнал слугу и, отодвинув мой стул, помог присесть.
Все эти действия сопровождались ласковой улыбкой.
Но меня этой улыбкой не проведешь: я отчетливо чувствовала, как он мысленно затягивал на моей хрупкой и такой дорогой сердцу шее воображаемую удавку.
Я так же ласково улыбнулась, поклонилась и грациозно присела. Стул тут же был придвинут.
Примерно три десятка пар глаз заинтересованно уставились на меня, сверля и подмечая каждую деталь.
Кто-то был в гневе – например, пара полногрудых брюнеток с одинаковыми колье, ну, или остальные три четверти дам, присутствующих за столом. Нейтральными или любопытными были только взгляды мужчин.
Чувствовала я себя, как лабораторная крыса. Несмотря на то, что местные дамы были явно привлекательнее, центром внимания была именно моя персона.
Повисла тягостная тишина, но лишь на миг: стоило императору взяться за приборы, как за ним повторили все остальные.
Алкоголь плескался в крови и заговорщически подначивал меня на свершения, но я успешно держалась.
Недолго, правда.
Окинув взглядом сотрапезников, отметила, к своему разочарованию, что все эльфийки едят лишь листья салата. И в моей тарелке особого разнообразия нет: те же листья. А сочное, вкусное, румяное, душистое мясо кого-то там на вертеле едят только мужчины.
Слегка обалдев от такой несправедливости, я повернула голову к прислуживавшему за столом юноше и попросила:
– Любезный, положите мне, пожалуйста, мяса, побольше кусочек – я голодна; а еще вот тех тушеных овощей и вот этих канапе.
Все замерли.
Анали откинулась на спинку стула и расхохоталась.
Император слева от меня подавился и закашлялся, а у «официанта» округлились глаза, но парень быстро пришел в себя и, кося взгляд на мужчин, двинулся к мясу.
– Не пристало леди есть мясо, – вставила визгливым голосом свои пять копеек одна из тех дамочек, что в одинаковых колье. Барышня брезгливо окинула меня взглядом. – Особенно при наличии у нее лишнего веса.
Это у меня-то лишний вес?!
Да у меня и раньше жира-то не было: что спортзал сжигал, что липосакция… А теперь от стресса я знатно похудела и больше была похожа на тростинку.
Еще и Данталион вмешался.,
– А ведь графиня Миэри права. – Эльф улыбнулся во все зубы, видимо, почувствовав возможность потрепать мне нервы. – У наших дам нынче в моде худоба, округлые формы себе могут позволить только простолюдинки или очень состоятельные леди. Транс-магия очень рискованна, а потому запредельно дорога.
И демогстративно уставился на откровенные вырезы брюнеток.
Болезненно худых брюнеток с примерно шестыми размерами груди.
Думал, что меня пронял?
Ага, щас!
– Ах, ну что вы, не стоит беспокоиться. – Я с притворной невинностью похлопала пушистыми ресницами. – Визи так хочет сильных и достойных наследников. Сами понимаете: я как будущая мать императорских детей должна быть здоровой.
Затея демонстративно потрепала по щеке все еще кашляющего Визериса и смущенно отвела глаза. У Данталиона отвисла челюсть, а лица обеих брюнеток пожелтели.
– Что-о-о?! – взвыла вторая.
– Как нас, так просто для постели, а как ее... – эльфийка указала пальцем на меня, – шавку безродную, да еще и страшилище, так для престола?
Я взяла в левую руку бокал с вином, снисходительно улыбнулась и показала обеим брюнеткам неприличный жест.
– Да она же за столом себя вести не умеет, грязное животное! Визерис, ты кого притащил?! Ей в свинарнике место! – заорала Миэри, и вскакивая со стула.
– Молчать! – рявкнул побагровевший император. Все вздрогнули.
А что?
Нечего было на официальный семейный ужин собирать всех своих постельных грелок.
– Вы хотите сказать, что Его Величество – грязное животное и должен есть в свинарнике? – абсолютно спокойным, я бы даже сказала – холодным голосом подытожила я. Брюнетка нервно сглотнула и промолчала.
– Отвечать! – властно рявкнула я. Даже Визерис с Данталионом вздрогнули и удивленно, я бы сказала – с опасской, посмотрели на меня.
– Никак нет-с! – как вышколенная горничная, ответила брюнетка.
– Напомни-ка, пожалуйста, любимый жених: твоя официальная невеста, имеющая тем самым почти равный тебе статус, получила громкое оскорбление. Что за это полагается? – Я иронично подняла бровь. Ох, не зря я с Элегией подружилась, ее знания пришлись как раз кстати.
– Смерть, – одними губами испуганно прошептала погрустневшая графиня-куртизанка.
Я снова ласково улыбнулась и окинула взглядом весь стол.
Тут же услышала, как дамочки шумно сглотнули, а Визерис и Данталион оба скрипнули зубами.
Была бы я трезвая, я бы никогда не то что наехать, но и показать неприличный жест в подобной ситуации побоялась бы.
Но мне было море по колено.
А местные виноделы – знатные молодцы! Не спиться бы такими темпами.
– Пошли вон, – совсем тихо процедила я сквозь зубы, не глядя ни на кого, но рассчитывая, что визгливые барышни соизволят нас покинуть. Тут же половина дам поднялась с мест, присела в книксенах и направилась к дверям. Все это молча и не отрывая глаз от пола. Ушли, тихо и аккуратно закрыв двери.
– Как интересно! – Я обворожительно улыбнулась всем оставшимся членам семьи (а это именно они и были: кажется, все любовницы-фаворитки поспешили покинуть трапезу).
Данталион молча сидел в позе «рука-лицо», Визерис только пар из носа не пускал – я даже отодвинулась от него немного. На всякий случай.
– Да ты прелесть, детка! – сверкнула улыбкой Аналиэль и громко захлопала в ладоши.
– Как мило с твоей стороны, дорогая невестушка! – прохрипел злющий Визерис. – Давно было пора спровадить этих дам: приелись. Вот ты лично и займешься смотром новых... хм... постельных дам для меня.
В первые секунды речи императора у меня отвисла челюсть: не охамел ли он?
А потом я поняла, какой козырь в моем рукаве.
Конечно, чтобы этот козырь не потерять, сначала нужно немного поломать комедию.
– Ах, венценосный жених, разве вы не обязаны хранить верность единственной даме своего сердца? – Я напряглась изо всех сил, изобразила на лице смятение, даже одинокую слезинку выдавила.
Император купился. На его холеной морде отразилось ликование и азарт.
– Только если вы лично, дорогая моя, придете сегодня ночью в мои покои, я рассмотрю послабление: вместо пятнадцати девиц выберете всего десять.
Данталион непонимающе следил за нашей перепалкой, изредка поскрипывая зубами: у него хватило ума не спорить с отцом при свидетелях.