Впрочем, все эти мысли как ветром выдуло у меня из головы, когда я очутилась перед порогом аудитории.
Тиан же, даже не запыхавшись, бросил взгляд на наши запястья и выдохнул:
– Раз ты взломать это не можешь, то хотя бы наложи иллюзию, чтобы не позориться.
Я с таким предложением была согласна.
Легкий пасс Тиана – и цепь стала невидимой. Впрочем, ощущение тяжести с запястья никуда не исчезло.
Лишь после этого Тиан постучал в дверь и, дождавшись: «Войдите!» – толкнул створку.
Я стояла за порогом, скрытая от глаз преподавателя спиной эльфа, и лишь могла услышать, как дивный оправдывается за опоздание.
Преподаватель милостиво разрешила ему войти. А за Тианом вошла уже и я, но, сделав всего один шаг, застыла. А все оттого, что практикум по межрасовой анатомии вела леди Дэнвер.
Судя по ее взгляду, участница приемной комиссии тоже узнала меня и приготовилась скрестить наши с ней… скальпели.
Потому как именно ими адептам-то и было предложено орудовать при вскрытии трупа, лежавшего на столе. Мы же с Тианом заявились как раз в тот момент, когда магесса рассекла грудную клетку умершего лекарским ножом. Этот этюд в багровых тонах и лицезрели (не без некоторого содрогания) будущие целители, стоявшие вокруг стола полукругом.
Мой подозреваемый в первый миг от подобной картины тоже отшатнулся. Да уж… наемничек…
А вот от гневного вопроса магессы отшатнулась уже я.
– Что. Вы. Здесь. Делаете? – чеканя каждое слово, вопросила она, в упор глядя на меня.
– Пришла к вам на занятия вольнослушательницей, – отозвалась я и, не удержавшись, добавила: – Я же еще на вступительном испытании говорила, что хочу в целители!
Ну а как еще объяснить ей, что я здесь делаю? Цепи-то не видно…
– А я тогда же, помнится, говорила, что темным даром жизнь на лекарском столе не спасешь. А уж с вашим-то наследием здорового человека в труп превратить – раз чихнуть. Так что вам, адептка, прямая дорога в трупницкую, к мертвякам, – возразила мне целительница.
В чем-то эта уже далеко не молодая леди была права: наследил отец настоящей Бри изрядно. Запачкал репутацию на поколения вперед. Но отступать мне было некуда, так что я оптимистично произнесла:
– Так у вас как раз такой и лежит… – И я кивнула на стол. А затем, чувствуя, что вот-вот меня (и эльфа заодно) выставят за дверь, затараторила, вложив всю искренность, какая была, в слова: – Дайте мне хотя бы шанс убедиться, что целительство – не моя стезя! Я лишь в стороночке постою, мешать не буду, даже ланцет в руки не возьму…
Тут-то в толпе адептов раздалось тихое фырканье, и женский сдавленный голосок самодовольно протянул:
– Сейчас этой выскочке покажут, что есть магия для избранных, а есть – для отребья вроде нее…
И сказано-то это было негромко, почти шепотом, но в наступившей тишине фраза прозвучала отчетливо. И едва леди Дэнвер это услышала, как переменилась в лице. А после, медленно обернувшись, прошипела матерой гадюкой:
– Кто это здесь мнит себя элитой?
Мне даже не нужно было особо утруждать себя предположениями, кто же произнес этот едкий комментарий. Сесиль стояла в толпе первокурсников и глумливо улыбалась. Решила унизить меня прилюдно за нашу с ней недавнюю стычку.
Только вот вышло все совсем иначе, чем предполагала блондя.
Магесса Дэрвин отреагировала на услышанное… порывисто. Точно юница, которая только-только научилась считать. И считала теперь тех, кто не разделяет ее взгляды, личными врагами.
– Может, еще думаете, что и лечить вы должны только высокородных пациентов? – вскипела магесса. – Да еще чтобы у тех была лишь какая-нибудь возвышенная мигрень, а не плебейская непроходимость кишечника?
Посмотрела на седой пучок на затылке леди, на ее подчеркнуто прямую спину, на сжатые в кулаки руки… Да, я еще при первой нашей встрече поняла: магесса Дэнвер, мягко говоря, недолюбливает меня. Но, похоже, больше Брианы Тэрвин в роли адептки целительского факультета преподавательницу бесила мысль о том, что кто-то из ее учеников будет считать себя вправе решать, какой больной достоин жизни, а какой нет.
Эти догадки подтвердились, когда преподаватель заговорила. Ее речь была долгой и эмоциональной. Если пересказывать кратко: быть лекарем – значит служить своему народу. Всем. Каждому. Не бояться запачкать руки. А кто с этим не согласен – может сразу выметываться из аудитории.
В словах магессы звучала боль, превратившаяся с годами в злость, что-то такое личное… Мне даже на миг показалось: когда-то она сама столкнулась с целителем, для которого деньги стояли выше человечности. Кому этот маг не помог? Самой Дэнвер? Или кому-то из ее близких? Скорее, второе, раз чародейка сумела пройти столь долгий жизненный путь. И не потеря ли родного человека сделала из нее столь сильную, опытную целительницу?
Я взглянула на ту, с кем у нас вспыхнула ненависть с первого взгляда, по-другому. И она на меня, похоже, тоже. Иначе как объяснить тот факт, что после своей речи чародейка вновь повернулась ко мне и отчеканила:
– Если так хотите быть целительницей, Тэрвин, докажите: берите крючки и будете мне ассистировать…
Ну я и взяла. А куда деваться? Моему арестованному, собственно, тоже бежать было некуда, так что он вынужденно пристроился рядом со мной и вел себя как образцовый одуванчик. В смысле сначала тянулся прочь от меня, как от тени, шатался, зеленел, потом побелел и улетел бы… Правда, не ввысь, а на пол, не подопри его сзади второй дивный. Марвирэль, кажется.
Украдкой бросила мимолетный взгляд на эту остроухую команду поддержки, представленную одним-единственным участником, и не смогла не отметить: в отличие от Тиана, второй эльф выглядит спокойным. Я бы даже сказала – буднично-деловым, словно видел подобное не единожды, а может, и вовсе был уже дипломированным целителем.
Но если так, что он тогда забыл на первом курсе?
Этот вопрос так и остался без ответа. Да и, если честно, размышлять над ним было особо некогда. Я была занята архиважным делом – пыталась удержать одновременно лицо – невозмутимым, содержимое желудка – внутри себя, а крючки в руках – разведенными в стороны. Последние помогали раскрыть края разреза так, чтобы адептам было все хорошо видно.
Леди Дэнвер же меж тем объясняла, где распложены поверхностные мышцы, где глубинные, где проходят основные сосуды…
Бум!
Звук упавшего тела прервал ее речь.
– Вынесите за дверь, как придет в себя – пусть возвращается, – не отрываясь от препарирования, произнесла чародейка и продолжила объяснение.
Я к тому моменту уже еле-еле стояла на ногах. Нет, трупы мне и до этого видеть приходилось. Я даже однажды сама им стала. Но умершие в моей практике до этого все как-то были… Скажем так, в закрытом состоянии. Так что происходившее сейчас было внове. Я получила массу незабываемых впечатлений, после которых я поняла две вещи. Во-первых, жаль, что у меня не бывает провалов в памяти: порой иметь их не так уж и плохо. Во-вторых, похоже, что в целители идут люди и нелюди с нежной тонкой психикой. Одним словом, маньяки…
И таковых, судя по моему нынешнему окружению, около двух дюжин. Хотя нет, к концу занятия осталась ровно половина. Остальные попадали в обмороки. Как я не оказалась среди потерявших сознание – сама поражаюсь.
– Что ж, хоть какая-то польза есть от того, что вы Тэрвин, адептка… – скривившись, процедила целительница, откладывая скальпель, когда занятие было окончено и адепты споро удирал… покидали аудиторию. – Хотя бы не лишаетесь чувств при виде трупа… но это был первый и единственный раз, когда вы были на моем занятии. Больше я вас в аудиторию не пущу.
Сказать, что я удивилась, – значит ничего не сказать. Видимо, удивление на моем лице было столь явственным, что леди расщедрилась на пояснение:
– Это был урок не для вас, а для моих адептов. Я всего лишь наглядно показала, что, если они будут заносчивыми, высокомерными и скудоумными снобами, их место займут другие.
– Такие, как я? – вскинув бровь, посмотрела на Дэнвер.
– Такие, как вы, – подтвердила она.
Мы посмотрели друг другу в глаза как равные.
– Надеюсь, я не увижу больше вас в дверях своего кабинета? – светски спросила магистр.
– Я все же еще недостаточно двинулась для того, чтобы стать целителем. Вот когда совсем сойду с ума – обязательно приду, – отозвалась ей в тон.
На что магесса удовлетворенно кивнула и, тонко усмехнувшись, коброй поплыла к выходу из аудитории.
Я же, глядя ей в след, прикидывала, хочу ли пойти в столовую на обеденный перерыв, который только что начался, или мой желудок еще все под впечатлением. Едва преподаватель вышла, я услышала от стоявшего рядом Тиана:
– Знаешь, у меня было ощущение, что между собой о чем-то непонятном для всех только что договорились две ведьмы…
– Я вообще-то некромант, – напомнила остроухому язве.
Мы только-только отошли на пару шагов от стола с трупом и были последними, кто покидал аудиторию. Даже второй эльф уже успел уйти.
– Угу, а леди Дэнвер вообще маг жизни. Но вы выглядели как две ведьмы – и точка, – поделился наблюдением остроухий, который вновь стал бодр и свеж и ни капли больше не походил на одуванчик-перестарок. Но отчего-то именно с этим цветком Тиан у меня теперь прочно ассоциировался. Одуванчик, и все тут.
Наверное, это-то меня и подвело. Я на миг ослабила бдительность, позволила себе такую слабость, как честность, и с губ сорвалось:
– Ну, тебе, как темному, со стороны виднее.
– С чего ты взяла, что я темный?
Тиан так резко остановился и развернулся, что я, сделавшая по инерции шаг вперед, ощутила, как натянулась невидимая цепь.
В воздухе тут же разлилось напряженное молчание. Оно звенело, вибрировало, отдаваясь в натянутых струнами нервах. Враз вспомнила, кто я, где, а главное, что совсем близко тот, кто вполне мог быть наемным убийцей.
Но сказанного не вернуть, как и не изменить прошлого, которое еще миг назад было настоящим. Но вот за будущее можно было побороться… Причем во всех смыслах.