От Ханта этот жест не укрылся, и он недовольно дернул углом рта.
– Зато у тебя этот подход, похоже, найти получилось, – слова прозвучали грубо. Голос Змея отчего-то охрип, будто дракон его сорвал.
Проклятье, Змей что, посчитал, что я с Корсаром… Вот так же, как с ним… Это предположение Ханта меня просто взбесило. Настолько, что зачесались кулаки.
Чтобы не сорваться, посмотрела выше, в небо. Там пятью грозовыми тучами, описав вокруг города круг, возвращались к утесу драконы. И что-то в их полете мне не понравилось…
Что именно, я поняла лишь спустя несколько мгновений. Лидер гонки, величественный дракон с крыльями цвета мглы, начал терять высоту. Я прищурилась, пытаясь понять, что происходит. Тело ящера дрогнуло и начало плавиться свечным воском, меняя форму, а сам летун резко завалился в сторону. А за ним подобные метаморфозы начали происходить и с другими участниками: их движения стали хаотичными, словно невидимая сила сжимала их в тиски.
– Тлен и пепел! – выругался Хант, тоже увидев, что творится в небе.
А затем ринулся к краю утеса, где был финиш, расталкивая локтями взволнованных зрителей. Я же пристроилась в фарватере за Змеем, так что протискиваться через толчею почти не пришлось. Когда мы оказались на краю обрыва, в лицо ударил ночной воздух, пропитанный опасностью и… чернокнижной магией.
Я почти физически ощутила темное проклятие, зависшее сетью над извивающейся лентой реки, вдоль которой летели драконы… Крылатые угодили в ловушку – все до единого. Их чешуя, блестевшая в свете луны, начала чернеть и исчезать.
Кажется, участники гонок даже не поняли, что произошло… Не замедлили хода, не развернулись, пытаясь первыми добраться до финиша. Вот только было ясно: они не успеют, разобьются о землю. Ведь река осталась позади…
А вот Хант понял все.
Но времени на то, чтобы сотворить заклинание, у Змея не было. И он ударил сырой силой. Ее волна прошлась по воздуху, врезалась в падавшие нагие человеческие тела, отбросив двоих назад так, что они оказались над стремниной реки.
Это последнее, что я увидела, потому как Рик бросил через плечо:
– Прикрой меня!
Не просьба. Приказ. И я подчинилась ему, встав к Змею спиной и лицом к толпе. Ведь в ней был тот, кто создал темные чары, заставившие драконов трансформироваться в полете. И этот кто-то мог ударить снова. Уже по Ханту, пытавшемуся спасти гонщиков.
Призвала магию, которая заискрилась на кончиках пальцев.
Мой взгляд метался по зрителям. Люди и нелюди – все как один таращились в небо. Кто-то истошно орал, другие прикрывали рот рукой. Гном вопил о новых ставках, кто разобьется первым… Высокий, как жердина, тип, тот самый, что передавал кошель Мглистому у шатра, выпростал руку вперед, пытаясь повторить за Хантом, но сил у меченого явно не хватало. Похоже, что это и был устроитель ночных залетов.
«Вот тот маг, который создал купол над холмом», – промелькнула мысль, а следом я увидела, как белый от страха организатор выдыхает.
И почти тут же я ощутила спиной, которая прижалась к Ханту, как его напряженное тело расслабляется.
– Они все живы? – спросила я, не оглядываясь.
– Да, – сухо отозвался Змей, тоже не спеша оборачиваться. – Только река знатно подмочила им все. Даже репутацию… – он замолчал, и я уже думала, что это все, когда Рик спросил: – Заметила кого-нибудь?
Пояснений мне не понадобилось.
– Нет. Или чернокнижник уже убрался, или изображает, как и все, удивление…
– Тогда уходим, пока не началась облава. Такой выброс магии они точно не пропустят, – выдохнул Змей и повернулся ко мне.
А я не нашла момента лучше, чтобы посмотреть и убедиться: все драконы в реке…
Мы столкнулись с Хантом буквально нос к носу… Сердце в груди совершило кульбит. Секунда, превратившаяся в одну большую неловкость. Мысли заметались испуганными птицами, и я растерянно выдохнула в чуть приоткрытые мужские губы:
– Хорошо.
Хант отчего-то гулко сглотнул, посмотрел на меня чуть расфокусированным взглядом и хрипло произнес:
– Давай к спуску.
Вот только не успели мы сделать и дюжину шагов, как полог над утесом лопнул, брызнув искрами магии, и кто-то истошно завопил:
– Ищейки!
А в следующий миг я и сама увидела людей в мундирах, которые шли цепью от подножия вверх по склону, не давая никому сбежать.
– А вот и облава… – протянул Рик и добавил: – За мной…
А затем развернулся и рванул к самому краю утеса.
– Ты что, хочешь взлететь? – вспомнив о том, что Хант вообще-то дракон, спросила я.
– Ты хочешь увидеть меня обнаженным? – усмехнулся Змей и добавил: – Прости, Бри, но на это нет времени. Так что мы будем не взлетать, а падать…
Произнес это он в тот момент, когда мы оказались у самого обрыва.
– Что-о-о?! – выдохнула я, осознав, что сейчас произойдет, и выпалила: – Я еще жить хочу!
Замечание было справедливым: внизу текла река, бившаяся о пороги. Вот только шансов при прыжке оказаться в ней было куда меньше, чем на камнях.
– Ты веришь мне? – меж тем, проигнорировав мой вопль, спросил Змей, схватив за талию.
– Угу, как себе, – выпалила я и уточнила: – Как хмельной, неадекватной, сумасбродной шестнадцатилетней себе!
– Пояснение было лишним, – поджав губы, фыркнул Рик, и в руке его вспыхнул аркан.
Заклинание зацепилось за стоявший рядом столб, а в следующий миг я почувствовала, как меня толкают и я лечу с обрыва. Правда, невысоко, недалеко, недолго и еще много приятных для меня «не».
Врезались в каменную твердь мы раньше, чем я успела хоть что-то сознать. И врезались в основном Хантом. А затем я ощутила под собой маленький выступ.
Я тут же хватилась рукой за какой-то чахлый куст, буквально распластавшись по отвесу утеса. Хант тоже прижался. То ли ко мне, то ли к граниту… Аркан в его руке исчез, и мы оба замерли под обрывом скалы. Внизу текла река, из которой в миле от нас на берег выбирались пятеро мужчин. Их мокрые обнаженные тела блестели в свете луны, полной и желтой, как головка зрелого сыра. К невольным ныряльщикам уже тоже спешили законники.
Над нами же слышались топот и крики: ловили и зрителей, и организаторов незаконных гонок. Задрала голову, чтобы что-то рассмотреть, но помешал кустарник. Его заросли скрыли нас от законников лучше любой иллюзии. Да и кастовать что-то, стоя на выступе в ладонь шириной, цепляясь за ветки, было бы проблематично.
Так что оставалось ждать, надеяться и молиться, чтобы нас не заметили, и сидеть… в смысле стоять на мысах сапог на небольшом пятачке тихо-тихо. Правда, делать это, когда нос щекотал запах сухой, готовой вот-вот рассыпаться пылью расторопши, было ой как непросто.
Я старалась не дышать, но чувствовала: еще немного – и чихну.
Попробовала задержать дыхание. Бесполезно. Лишь сердце заколотилось в груди с бешеной силой от недостатка кислорода. Или это оттого, что Рик так прижался ко мне? Дракон наклонил голову. В его черных глазах играли алые всполохи.
А в следующую секунду я почувствовала, как мою кожу опалило горячее мужское дыхание, а пространство между мной и Змеем сократилось настолько, что почти исчезло. А все потому, что мужские губы коснулись моих.
Я не знала, что поцелуи могут быть такими бархатными. Такими тягуче-сладкими. Невыносимо чарующими. Не представляла, что от прикосновений можно задыхаться, таять, сгорать… А главное – сходить с ума настолько, что терять связь с реальностью и способность к сопротивлению.
Последнее со мной и произошло. И я, вместо того чтобы возмутиться, укусить наглого дракона за губу… Ответила. Растворилась в этом миге, где были только я и Рик, а весь остальной мир казался лишним.
Сейчас даже зрение и то мешало. Я прикрыла глаза и ощутила, как все вокруг стало ярче, ощутимее, острее. Горячее дыхание Змея. Запах его тела. Вкус мужских губ, которые ласкали с отчаянно нежной страстью, за которой скрывалось едва сдерживаемое желание.
Наши руки были заняты: я цеплялась за кустарник, чтобы не упасть, Рик правой схватился за выступ камня, а левой держал меня за талию. Сильное и тренированное, мощное и тяжелое тело дракона вжимало меня в скалу, не давая сорваться. А сам Змей целовал… Все мучительнее, все откровеннее.
Вот он втянул мой язык, дразня, играя, чуть прикусывая кончик и тут же лаская. И я не выдержала этого искушения. Легонько прикусила нижнюю губу Ханта. Из горла дракона вырвался хрип. Его тело дрогнуло, будто от боли, и дракон разорвал поцелуй. Тяжело втянул воздух и рвано выдохнул мне в губы:
– Демоны подери…
Гортанный низкий стон, в котором смешались отчаяние, сожаление, неверие, ярость…
Мы со Змеем посмотрели друг на друга. И я затуманенным взглядом увидела в изменившихся вертикальных зрачках Ханта свое отражение: губы приоткрыты, голова откинута, открывая шею для поцелуев…
До сознания не сразу дошло, что мы творим! Когда! И где!!!
Но если мозг хоть как-то пытался включиться, то тело… оно все еще помнило вкус губ Змея. И одни эти воспоминания отзывались волной возбуждения. Да такой, что прошибала позвоночник разрядом молнии, чтобы взорваться в голове.
И, судя по виду Ханта, такое творилось не только со мной.
Частое дыхание Змея, его зрачки, которые медленно, нехотя, будто лишь одним усилием воли дракона, обретали нормальную человеческую форму, его твердое тело… Я ловила эти сигналы мужского возбуждения и от этого никак не могла успокоиться сама.
В нас обоих боролись сейчас желания и разум. И второй у Ханта, в отличие от меня, явно брал верх. Ну уж нет. Так нечестно. Девушку поцеловал, распалил, а сам…
Из вредности, не иначе, я прижалась теснее к мужскому телу и дотронулась губами до шеи дракона. Чуть прикусила… И тут же удовлетворенно ощутила, как сорвалось дыхание Змея, как его глаза застелил туман, а сердце в груди дракона зашлось, качая кровь рваными толчками и наливая тяжестью все, что у мужчин ниже пояса.
– Я поцеловал, чтобы ты не выдала нас… – прохрипел Змей, напомнив, что я едва не чихнула.