– Подтверждение, что записка самоуничтожилась.
Я вопросительно приподняла бровь. А дракон же как ни в чем не бывало пояснил:
– Нужно же мне было кого-то делегировать вместо себя на свидание… Вот я и послал одному знакомому записку о том, что некая девушка будет ждать его в беседке. Думаю, что он пришел.
– А сейчас ты уничтожил улики? – догадалась я.
– Предпочитаю не оставлять лишних следов… – не стал отрицать Змей.
– Звучит как девиз агента тайной канцелярии, – заметила я вроде бы в шутку.
Но Рик остался серьезен.
– Лучше считать, что это просто правило обычной жизни. Без шпионажа и интриг.
– Обычной? – усомнилась я, чувствуя спиной, что химериус где-то рядом.
– Совершенно обычной, – заверил меня Змей. – Может, попробуем такой пожить? Вдруг получится?
– И как же ты предлагаешь «попробовать»? – прищурившись от рассветных лучей, спросила я.
– Ну, я полагаю, мне нужно сделать что-нибудь простое и банальное. Как ты там говорила… Хочешь просто учиться, влюбляться… Может, тогда для начала сходим на свидание? На этот раз самое-самое нормально-традиционное, без слежки, облав ищеек, съездов со склона… Допустим, на закрытую вечеринку? Она будет на этих выходных. Что скажешь?
Разум кричал отчаянное: «Нет!» Он просто вопил о задании канцлера, поисках убийцы, о грозящей плахе, но… этот утренний поцелуй что-то во мне перевернул. И губы сами собой, помимо моей воли сказали: «Да».
– Тогда я буду тебя ждать, – произнес Змей, и его рука коснулась моей щеки. – А пока постарайся не наделать глупостей.
– Не наделать глупостей? – возмутилась я. – Да чтоб ты знал: влипать в неприятности – это мой главный талант!
– Хорошо, – как-то обреченно выдохнул Рик. – Тогда просто береги себя, Бри, и…
Змей не договорил, перебив сам себя. Помрачнел, пристально глядя куда-то мне за спину, словно увидел привидение. В следующую секунду в руке дракона вспыхнул пульсар. Он сорвался с пальцев и полетел вбок.
Я лихорадочно оглянулась и увидела, как сгусток магии мчится прямо на сидевшего на ветке ворона. И ладно бы простого ворона! Канцлерского!
– Не-е-ет! – вырвалось у меня, и я повисла на руке Рика. Но поздно.
Пульсар несся прямо на химериуса, оставляя за собой росчерк света. Напарничек, увидев, как на него мчится сгусток магии, выпучил глаза, возмущенно разинул клюв и, раскрыв крылья, рванул с ветки. Но поздно.
Норс не успел удрать. Пульсар врезался и вспыхнул. Крону ясеня, с которого за мной с Хантом и наблюдал ворон, заволокло дымом, по воздуху поплыл запах гари, опадая, закружились обгорелые листья и черные перья. И только спустя секунду я увидела, как прочь улепетывает во все остатки крыльев любимый шпион канцлера.
Облегченно выдохнула, поняв, что хоронить напарника еще рано, а значит, и крови он мне еще попортит изрядно, но я этому обрадовалась! И на волне этой самой радости устроила Змею скандал.
– Как это вообще понимать! – кипя праведным гневом, ринулась я на Ханта. – А если бы ты в кого-нибудь попал? Адепта или преподавателя? С ума сошел разбрасываться атакующими заклинаниями!
– Если бы ты не помешала, я как раз бы ни в кого-нибудь, а в кого надо попал. Эта птица слишком подозрительная: очень уж напоминает соглядатая… – процедил дракон, явно раздосадованный тем, что не поджарил Норса.
– Ты уже даже птиц подозреваешь? – постаралась, чтобы мое возмущение прозвучало искренне.
– Если дело касается жизни Ричарда, я буду подозревать даже собственную тень, – ничуть не раскаялся в содеянном Змей.
– Так переживаешь за друга? – сглотнув, спросила я, понимая, что нужно хоть что-то сказать, иначе повиснет пауза, которая потом обязательно натянется и в конце концов порвется на тысячу подозрений и недомолвок.
– И за друга, и за Ригор, который стоит за ним. Что будет с империей, если трон некому будет наследовать? Сейчас есть несколько великих родов, которые не упустят возможности захватить власть и начнут грызться меж собой. И пока они будут делить корону, страна погрузится в хаос. И я сделаю все, чтобы этого не произошло.
– А если для этого нужно будет убить?
Хант ничего не сказал, но в его глазах я увидела ответ. Это был ответ воина и политика, уже успевшего многое повидать. Волевого и сильного.
Я вдруг поняла: слова Рика о поддержке, о том, что он в меня верит… Они будут иметь предел. Потому что у всего есть своя температура плавления: любви, веры, надежды, чести… Всего! И самое страшное – столкнуться с этой ужасной истиной на людях, которые стали для тебя родными. Есть бездны, в которые лучше не заглядывать, ведь там не найдешь ничего, кроме разочарования и отчаяния.
У меня были все шансы их познать, если я подпущу Змея к сердцу слишком близко. Потому что, как бы он ко мне ни относился, что бы ни чувствовал, между мной и долгом перед короной он выберет второе.
От этого стало горько… А я ведь едва не поверила, что, возможно… Дура! Наивная идиотка! Нельзя доверять чувствам! «Нельзя-нельзя-нельзя!» – неслось по моим венам, стучало в ушах, отдавалось в мозгу.
Руки неловко стащили с плеч куртку Ханта, и я протянула ее дракону со словами:
– Спасибо за…
Не смогла договорить. В горле стоял ком, потому что произнести банальное «то, что не дал замерзнуть» не могла, а правду «за то, что напомнил мне о реальности» – не хотела.
– Бри… – рвано выдохнул Змей, взяв одежду, а вместе с ней и мою руку, которая ее держала.
Показалось, что он понял все. Даже то, что не должен был. Но нет… Это просто невозможно! Я себя накручиваю. Во всем виноваты расшалившееся воображение и сутки без сна. Они стерли грань между действительностью и подсознанием.
– Извини, я устала. Мне нужно отдохнуть… – протараторила скороговоркой и отдернула руку.
Словно боясь самой себя, сделала шаг назад, потом еще один и, развернувшись на пятках, побежала к корпусу общежития. Не оглянулась ни разу, пока не оказалась внутри. Но отчего-то в душе была уверенность: Змей смотрел мне вслед все то время, пока я не скрылась за дверью.
А едва оказалась в комнате, как в оконную створку замолотили. Спешно распахнула окно, и на подоконник буквально вывалился Норс. Матерящийся и злой.
– Я убью этого дружка принца! – прокаркал он, хлопая крыльями.
– У тебя подгорает, – заметила я, оглядывая пернатого.
– Да неужели ты заметила?! – едко отозвался химериус, вертя башкой. – У меня не просто подгорает, я дико зол.
– Вообще-то я про хвост, – беря со стола стакан с водой и выливая его на тлевшие перья ворона, произнесла я.
Раздалось шипение, по комнате поплыл сизый дым. И Норс тоже поплыл… Впервые я видела осоловелого ворона… Его глаза закатились, лапы подломились, и он, икнув, плюхнулся на то место, на котором сороки приносят новости.
Я же закашлялась, чувствуя, как начинает кружиться голова… Промелькнула мысль: еще немного – и я тоже упаду, как Норс. Поспешила распахнуть приоткрытую створку окна на полную. Еще и создала сквозняк заклинанием. И когда смогла ясно мыслить, спросила:
– И что это за сизая гадость такая была? – имея в виду странный дурман. – Конечно, когда горят перья, вонь тоже та еще стоит, но эта прямо-таки ядреная.
– Так то обычные перья, – фыркнул химериус. – А я существо магическое и многоликое.
«Потому и смержу всеми своими ипостасями сразу», – ворон не сказал, но и так все стало понятно.
– Слушай, существо магическое и многоликое, ты почему так бездарно спалился? – задала я насущный вопрос.
– Потому что этот идиот кинул в меня пульсар! – слова напарничка звучали как проклятие. – Я чуть не сгорел заживо!
– Я не про атакующее заклинание, а про то, что ты следил, как последний дилетант. Хант тебя на раз вычислил. Ну и посчитал вражеским шпионом. Вот и решил… ликвидировать в профилактических целях.
Ворон замер на мгновение, его глаза блеснули в свете поднимавшегося солнца. Он смотрел на меня с недоверием, но в его взгляде я заметила проблеск чего-то другого – возможно, осознания своего просчета.
– Я – и вражеский шпион? – тоном оскорбленного до глубины души человека вопросил химериус. – Да я ради короны клюв, перья и хвост отдам… Уже частично отдал! – возмутился Норс. – А меня – во враги империи?!
– Ну на тебе же не написано, что ты за корону, а не против…
В ответ на это ворон патетически простонал и в лучших традициях умирающих откинулся. Правда, пока что просто на спину, лапами вверх.
– Ты ранила меня в самое сердце… – выдал он.
Я, глядя на картину «Издыхающий напарник» и зная живучесть химериуса, который, как таракан, даже после апокалипсиса будет здравствовать, лишь ответила этому симулянту:
– Извини, не хотела… Обычно я мечу в печень.
– Яд? – деловито уточнил Норс, приоткрыв один глаз.
– Первач… – просветила я этого пернатого пройдоху.
– А у тебя он есть? – тут же оживился химериус.
– Зачем тебе? – уточнила я.
– Протереть душевные раны. Чтобы совсем с вашими подозрениями не заржаветь… – Ворон оживился настолько, что даже умирать раздумал и поднялся на лапы. – Так есть?
– Ну, во-первых, недоверие не мое, а друга принца. Во-вторых, употреблять, тем более на задании, вредно. А в-третьих, что я напишу в объяснительной, когда меня взгреют за спаивание средства агентурной связи?
– Зараза ты, Бриана Тэрвин. Нет в тебе никакого сочувствия… – в сердцах каркнул химериус.
– Я могу тебе посочувствовать. Но только исключительно безалкогольно, – ответила я.
– Зачем мне твое сочувствие? Еще и без первача? Оно дешевое и бесполезное. Дай лучше что-нибудь блестящее.
– Идею? – хмыкнула я, догадавшись, куда этот пернатый пройдоха клонит.
Вот ведь жук этот ворон! Даже из собственного опаленного хвоста пытается получить выгоду, прикинувшись сиротинушкой… в смысле погорелушкой. Не иначе как нацелился на те самые пресловутые зачарованные сережки-накопители? Он их, помнится, даже выкрасть пытался. Дескать, магия в них очень уж вкусная…