Только вот теперь сцена спасения златовласки виделась мне в ином ключе: покушение было как раз на принца. А это значило две вещи. Во-первых, ни в коем случае, ни при каких обстоятельствах я не должна оказаться на крыше арки в то время, когда у наследника и Змея будут заканчиваться их пробежки. Во-вторых, быть в это время с Одри! Потому что нужно обеспечить себе надежное алиби уже сейчас. Ведь когда все случится, будет уже поздно.
– В час аметиста, сегодня, – меж тем отозвался Рик, тем вернув меня в реальность.
Принц, которому это приглашение явно не понравилось, отреагировал тут же:
– Боюсь, сегодня не получится, – сухо отозвался наследник. – Меня вызывают во дворец для…
Он не договорил и осекся, посмотрев куда-то мне за спину. Я обернулась и увидела, что рядом с расписанием стоит она… Главная героиня.
Вот так! Это в моей прошлой жизни Вселенная была весьма ленива на совпадения. А здесь же всем правил сюжет, так что я даже почти не удивилась такой встрече. Ведь для чего нужна злодейка? Чтобы оттягивать внимание принца, а еще время: не приведите вышние силы, дракошество уйдет раньше и не столкнется случайно с Одри! Ну и традиционно для моей роли я должна была строить козни или хотя бы досадовать, что весь интерес Ричарда переключился на мою так называемую соперницу.
К слову, принц, едва рядом появилась Одри, преобразился. И не только он. Даже света вокруг как будто прибавилось. Словно там, за окном, кто-то приказал клонившемуся к горизонту солнцу вернуться обратно. И светило вынужденно подчинилось, осенив пепельную макушку высочества своими лучами так, что та засияла.
А от самого высочества во все стороны словно растекся невидимый флер обаяния и харизмы, который заставлял всех вокруг чувствовать себя особенными.
Щеки Одри порозовели под взглядом Ричарда, а затем и вовсе стали пунцовыми, когда героиня на вопрос высочества: «Что случилось?» – призналась, что немного запуталась в кабинетах и не знает, куда идти. Надо ли говорить, что наследник тут же предложил проводить златовласку до нужной аудитории. Она смущенно согласилась.
Мне на занятие было в ту же сторону, Хант, видимо, решил не оставлять друга одного, так что мы пристроились за этими светлыми головами двумя мрачными тенями. Рик молча хмурился, буравя взглядом спину то принца, то Одри и все чаще задерживаясь на последней.
«О чем Змей сейчас думает?»
Так некстати вспомнился наш с ним утренний разговор. И это заставило меня нахмуриться.
Рик тогда ясно дал понять, что предан короне. Весь. Без остатка. Так что для меня не останется и малой толики. И наверняка в Одри он видит потенциальную угрозу для наследника. А значит, будет проверять ее, на что бесполезно потратит драгоценное время.
Поэтому я выпалила:
– Это не она.
– Ревнуешь?
Мы произнесли это одновременно, и оба словно запнулись об услышанное. Таким неожиданным оно было. Даже остановились посреди полупустого коридора.
– Что значит «не она»? – спросил Рик, и меж его бровей на лбу появилась морщина.
– Я ее проверила. Она не наемная убийца, – пояснила я и в свою очередь уточнила: – А при чем здесь ревность?
– Какая ревность? – Удивление Змею далось особенно хорошо. Сто баллов из десяти.
– Ты спросил «ревнуешь»? – напомнила я.
– А… это… Ерунда, вырвалось.
– Риквар-р-р-р, – прорычала я не хуже любой драконицы.
Хотя, по чести, со стороны наверняка именно так оно и выглядело: сначала я безмятежно беседовала с принцем, а потом появилась Одри и… вот эти двое уже идут впереди, а я, хмурая, за ними. Ну точно настоящая соперница и злодейка! Все по канонам.
От этого я помрачнела еще больше. Впрочем, как и Хант, который, стиснув зубы, вынужденно ответил:
– Мне показалось, что ты и принц… – Змей оборвал сам себя, а затем решительно выдохнул и произнес: – В общем, я идиот. А мой дракон, как выяснилось, жуткий собственник… Прости, – закончил Змей и виновато улыбнулся. Да так, что у меня внутри что-то екнуло.
Очень захотелось улыбнуться Ханту в ответ, но я взяла себя в руки и напомнила Рику о дивном:
– Послать записку Тиану тебе тоже твой дракон посоветовал?
– Нет. Это было наше с ним общее решение, – ответил Змей, и его губы сжались в линию, а скулы заострились.
– Зачем? – хмуро поинтересовалась я и посмотрела на Рика исподлобья, чувствуя себя той самой темной силой, которая уже посерела от черной злости.
– Затем, что я, как недавно выяснилось, тот еще собственник и эгоист, которому, оказывается, хочется, чтобы одна девушка никому больше, кроме него, не оказывала знаков внимания.
– А если она будет? – уточнила, начиная закипать.
Я ненавидела две вещи: ограничение свободы и контроль. И то и другое успешно совмещало мое начальство в лице канцлера: клятва верности не давала порой сказать и лишнего слова, а наблюдение… Да в печенках оно у меня сидело! И в сумке тоже. Виверн, словно почуяв, что я о нем вспомнила, завозился, так что пришлось прижать торбу рукой.
Хант же, не подозревая о моих мыслях, ответил:
– Тогда придется за нее бороться, – он произнес это спокойно, так, будто речь шла о само собой разумеющемся, и добавил: – А я умею сражаться так, чтобы побеждать.
У меня едва не вырвалось: «Знаю, в твоем досье читала! И про битву у Алой реки тоже!» – но я каким-то чудом нашла в себе силы промолчать. Правда, красноречивых взглядов это не касалось.
– Знаешь, я ведь дракон, – между тем продолжил Хант. – А когда дракон видит перед собой сокровище, то делает все, чтобы чужих лап рядом с его драгоценностями не было. В свое оправдание могу сказать лишь то, что тогда я еще не знал, что тебе нет дела ни до этого дивного, ни до Оттира…
Он произнес это, делая шаг ко мне и глядя прямо в глаза. Мы оказались близко, настолько, что отдавали друг другу свое дыхание и тепло. Оно согревало, дарило надежду… И вся злость вдруг куда-то исчезла. Растворилась, будто и не было. Остались лишь я и Рик… Тот, через кого я могла по-настоящему ощутить себя. Мои волосы, кожа существовали лишь там, где их касался взгляд черных, как сам смертный грех, глаз.
Неимоверно захотелось одного: привстать на цыпочки и коснуться этих упрямых мужских губ. Услышать прерывистый вздох Змея. Шепот. Почувствовать пальцы Рика на своем затылке, поцелуй с нотками острого перца и инжира… Вот только наш утренний разговор с Хантом ясно дал понять, что лучше не поддаваться чувствам. Мой разум твердил об этом, но сердце было с этими доводами не согласно, и…
– А как же твоя безраздельная преданность императору? – вырвалось у меня.
– Моя жизнь принадлежит короне, – согласился Змей. От этих слов, лишь подтвердивших мои мысли, захотелось развернуться и отправиться обратно к расписанию. Плевать, что если я так поступлю, то точно опоздаю на занятие. Просто оставаться рядом было слишком больно. И когда я уже была готова это сделать, Рик добавил: – Но не сердце…
И снова этот его взгляд, который я встретила упрямо и открыто. И… нас обоих вдруг словно перемкнуло, закоротило. Мы стояли и смотрели глаза в глаза. И это была такая запредельная близость. Никогда не думала, что вот так, в людном месте, полностью одетой, я буду чувствовать себя, будто только что родилась…
– Так наше свидание в силе? – напряженно спросил Хант.
– Ты знаешь, что ты деспот и собственник? – вместо ответа произнесла я.
– Да, – отозвался Змей, и черты его лица враз заострились, словно он готовился принять сокрушительный удар. Но отступить при этом – ни за что!
– Ты согласен, что порой невыносим?
– Да, – все так же отозвался Рик.
– Догадываешься, что мне иногда хочется тебя придушить, воскресить и снова придушить?
– Да.
– Ты обещаешь, что это будет самое-самое обычно-заурядное свидание?
– Да… – как-то уже растерянно протянул Змей.
– Тогда пойду, – беззаботно согласилась я, решив, что вымотала достаточно нервов у Змея, оставшиеся можно отложить на потом.
Кажется, понял это Рик, и… ничего мне не высказал! Лишь произнес, тяжело выдохнув:
– Я знал, что просто не будет…
А затем его рука нырнула в сумку, что висела на мужском плече, и достала бумажный сверток, из которого одуряюще вкусно пахло.
– Тебя не было утром на завтраке. И на обеде тоже. Я решил, что ты голодная. Как раз шел к расписанию, чтобы узнать, где у тебя следующее занятие, чтобы передать вот это…
Хант протянул мне завернутый в вощеный лист бутерброд. Вот такая простая забота, подтверждающая, что вне сюжета случайных совпадений не бывает, а намеренные – еще как.
Теплый сверток грел руку, а еще душу. Эта неожиданная забота тронула. Утром я спала, пока Хант бодрствовал. И мало того, что он, в отличие от меня, даже не вздремнул, так еще заметил, что я не была сегодня в столовой и голодная…
– Спасибо, – вырвалось само собой.
А потом я позволила себе еще одну вольность. То, чего так хотелось. Привстала все же на цыпочки и…
Мужские губы оказались сухими и горячими. Они приоткрылись от изумления, когда я их поцеловала. Сама.
Хотела мимолетно. Коснуться – и тут же отпрянуть. Но Змей не был бы Змеем, если бы позволил мне это. Доля мига – и сильные руки обвили мою талию, прижали к себе, углубив поцелуй. Никогда еще невинность не переходила в порок так мгновенно.
Я ощутила себя флюгером, в который ударила молния. Все было слишком ярко, ошеломляюще, стремительно… И я не знала, смогу ли выдержать такое напряжение.
Все закончилось так же быстро. Хант отпустил меня буквально через секунду. Но какая эта была секунда! После нее все тело покалывало, дыхание сбилось, а магия так и норовила взбеситься и рвалась наружу.
Змей тоже не выглядел образцом безмятежности, рвано дыша и глядя на меня вертикальными зрачками.
– Тебе стоит поторопиться, если не хочешь опоздать, – произнес он и сглотнул, словно его мучила дикая жажда.
У меня же и вовсе сил на слова не было, я лишь кивнула и… припустила вперед. Немного не догнав принца с Одри, успевших пройти едва ли не весь коридор, я свернула на лестницу и устремилась на второй этаж, на магическое право.