Но ведь я даже не подумала, что нас с вороном вот так просто могли раскусить. Впрочем, меня оправдывало то, что голова была занята другим — запасным планом по спасению семьи ворона. Записка — это, конечно, хорошо, но все же…Осталось чуть больше двух дней, а у меня самый перспективный резервный вариант — сонный отвар. Но ведь разом всех не напоишь и незаметно мимо стражей на закорках всех не утащишь…
Пока же была свободная минута, я решила исследовать зал совещаний. Да и вообще то самое крыло дворца, которое взорвется. Сомневаюсь, конечно, что найду проклятье, которое должно сдетонировать. Да и не факт, что оно уже во дворце. И все же…
Вот только если мой план был прост и гениален на стадии задумки, то его реализация… Для начала я повстречала в коридоре Его Императорское Величество. Охрана монарха оттеснила меня к стеночке. По мне мазнули взглядом, как по предмету интерьера, и прошли дальше. Я выждала и уже гораздо осторожнее и осмотрительнее (а то мало ли!) продолжила свой путь. И, проходя мимо одного из альковов, услышала:
— Я пройду этот отбор, чего бы мне это ни стоило! — Голос мне был смутно знаком.
— И все же, Шейла, я, в отличие от твоей матери, считаю, что тебе бы лучше подошли не дворцовые кринолины, а фамилия эйра Мурина. Он респектабельный господин, который сможет обеспечить тебе соответствующий уровень жизни…
— И пышные похороны. Он знает в них толк! Как-никак на тот свет уже пять жен отправил… Дядя, мы уже говорили по этому поводу. И ты сам поклялся, что если я смогу обеспечить себе и матери достойную жизнь и выкуплю закладную на наш дом, то ни о каком браке и речи быть не может, — ее голос звенел яростью.
— Но ты пока не фрейлина. Да и зная тебя… придворная жизнь — это не то, что тебя манит. Шейла, ты не создана для интриг и политики…
Моя светловолосая соперница резко обернулась. Я увидала, как сверкнули гневом фиалковые глаза. Ее рука сжала переговорный кристалл, на полуслове обрывая речь дяди.
— Подслушиваешь? — То, каким аккуратным жестом она убрала амулет, как плавно двигалась, как внимательно смотрела на меня, — все это без слов говорило: сейчас у нас намечается милый женский разговор, из которого целой выйдет только одна.
— Стараюсь быть причастной. — Я тоже плавно двинулась в сторону. Не знаю, маг она или нет, но, определенно, эйра Шейла не только реверансы умела делать. Руки так точно у нее получались превосходно. Только успевай уклоняться.
— Ну сейчас. Я тебя. И причащу тогда. Фискалка. Все равно в этом отборе должна остаться только одна…
Я уклонилась раз, другой, а на третий с пальцев сам собой слетел спеленывающий аркан. Причем он получился такой качественный… Я даже пожалела, что агрессивные недофрейлины кончились.
А вот теперь поговорим… Я склонилась над упавшей на пол Шейлой. И тут же получила удар по лодыжке. Сильный. Точный. Покачнулась и, не удержав равновесия, упала рядом. И лишь чудом увернулась от атаки лбом в переносицу.
Нет, определенно, эта эйра может за себя постоять. И полежать. Последнее, с учетом нашего горизонтального положения, оказалось более актуально.
Вот только, увы, «договорить» нам не дали. Появившаяся стража скрутила меня. Ну и сребровласку на всякий случай.
— Что здесь происходит? — сурово вопросил один из охранников.
— Мы беседовали, — процедила Шейла.
— И нечаянно упали, — вторила ей я.
— А аркан? — уточнил страж тоном «не делайте из меня дураков».
— Случайно сорвался.
Не знаю, о чем в этот момент подумал стражник. Но, судя по его виду, мужчиной он был многоопытным и понимал, что обстоятельства нужно принимать такими, какие они есть, без прикрас, а женщин — такими, какими они прикидываются.
— Ну, раз нечаянно…
Они ушли спустя несколько минут, а мы с Шейлой остались. В неловком молчании, которое я, сглотнув, все же решилась нарушить:
— Прости, что невольно стала свидетельницей разговора…
— Сама виновата. Нужно быть осмотрительнее, — фыркнула эйра, впрочем, не спеша принять мои извинения.
А я… Представила себя на ее месте. Когда выбор стоит между «не нравится» и «совсем не нравится». Когда быть фрейлиной тебе претит, но есть чувство долга. А ещё — жгучее нежелание становиться очередной женой сомнительного типа.
Слова признания вырвались сами собой:
— Мне не нужна должность фрейлины. И я не буду стоять у тебя на пути.
— Что? — неверяще произнесла Шейла.
Пришлось повторить. Два раза и с выражением. Поверила ли она мне? Скорее нет, чем да. Ведь я не клялась на крови. А что до заверений… Как говорится — слова не монеты, их не жалко.
Но что-то между нами изменилось. И мы обе это почувствовали. Расстались мы у того же алькова. Не знаю, куда направилась Шей, а вот я — к залу совещаний. Я изучала план крыла, когда на город начали опускаться вечерние сумерки. И… почувствовала, когда дворец загудел от событий, что произошли в парке.
Обратный отсчет. Всего два деления. Два дня. А за ними — взрыв. И вместе со страхом, что не смогу, не успею, росла и тревога за ворона.
А пока же… я старалась держаться от неприятностей подальше, но не упускать их из виду.
Ночь прошла в смятых простынях, душной постели и липком страхе. Я металась меж сном и явью. И из этого то ли сна, то ли пытки меня под утро вырвал звук кристалла связи.
Ворон. Я схватила амулет и услышала нежное:
— Тай…
— Ар, — я облегченно выдохнула. Живой.
— Как ты без меня? — Вроде бы простая, обыденная фраза, но она окутала меня теплом и спокойствием.
— Злодействую помаленьку… — я была сама не невинность.
— Дворец пока цел? — прозорливо уточнил ворон.
— Он — да, а вот нервы некоторых — уже не очень. И вообще, я и подумать не могла, что во дворце меня ждут такие удивительные будни.
— Может, удивительные? — хмыкнул ворон.
— Нет. Именно такие, что хочется кого-нибудь удавить. Это не фрейлярий, — я не знала, как точно назвать место обитания придворных дам. Не серпентарием же? — это сборище лучших подлюг!
Ворон все же рассмеялся.
— Скажи, Ар. А если тебе доведется ударить брата, то ты получишь откат охранного заклинания? Ведь все члены императорской семьи под защитой охранных чар.
— Родственников это не касается, — нахмурился ворон и тут же насторожился: — К чему ты спрашиваешь?
— Хочу знать, чем мне может грозить попытка спасения, — фыркнула я и задала вопрос, мучивший меня:
— Ты что-нибудь узнал?
— Да, — Ар стал предельно собран и серьезен. — След заговорщиков тянется из-за границы.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Что тот, кто стоит во главе, — скорее всего, даже не подданный империи.
Я хотела расспросить подробнее, но тут раздался стук в дверь: горничная пришла будить. Пришлось спешно прощаться.
Утро началось в духе «проснись и стой!». Я и стояла. Сначала в тронном зале подле императрицы, потом — в храме на проповеди, затем — на пуфике, пока модистки снимали мерки, а вечером — снова на ногах, в храме, куда Ее Величество, подавая пример своим подданным, отправлялась помолиться каждую неделю. Ее Величество всем своим видом показывала гражданам, что в стране все спокойно, что власть — нерушима. И лишь сейчас я поняла, как это тяжело: безмятежно улыбаться, когда знаешь, что в любой момент можешь получить удар в спину.
Вырваться смогла лишь вечером — когда вроде бы вечер уже отступил, но ночь еще не полностью вошла в свои права. Придворные дамы отбыли в свои покои, а я, следуя завету магистра Гыргырницкого «тяжело в учении, легко в гробу», отправилась изучать лабиринты коридоров и потайных проходов, так сказать, на местности.
План мне удалось раздобыть накануне тяжелыми моральными усилиями. Все — со стороны пойманного мной дворцового привидения. Которое за двести лет обитания в резиденции, как оказалось, еще ни разу не шантажировали. Причем не развоплощением, а вселением. В крысу. И причем не матерого пасюка, а амбарную рыжуху. На описании процесса беременности грызунов призрак дрогнул своим прозрачным телом, сдался и открыл мне тайны секретных проходов.
Торгово-вымогательские отношения я вела через зеркало. Именно в нем мне удалось запереть призрака. Полагаю, картина со стороны была жутковатой: полупрозрачный скелет, высунувшись из рамы, пытается торговаться и угрожать одновременно.
Как итог этого некромантского шантажа, под утро я, грязная, обмотанная паутиной не хуже, чем мумия — бинтами, вернулась к себе и, умывшись, уснула мертвецким сном. До переворота оставалось совсем немного. Но главное, теперь я уже знала, что делать…
Весь следующий день прошел в нервном напряжении, а под вечер я услышала то, чего так ждала и боялась: император объявил экстренное совещание. Счет пошел на минуты.
Я же спрятала в широком рукаве платья узкий метательный кинжал. Его я раздобыла в имперской оружейной. Отточенная сталь всегда была веским доводом в любом споре. Я, конечно, постараюсь не совать свой нож в чужие тела, но тут уж как придется…
Императрица потребовал к себе фрейлин. И свитские дамы спешили в читальную залу. Я тоже направлялась туда, но, проходя мимо одной из ниш, почувствовала, как сильная рука утянула меня за портьеру. Заклинание использовать я не успевала, а вот кинжал…
— Тай! — ворон успел произнести это за миг до того, как я занесенным острием была готова рассечь лицо нападавшему. Его лицо.
Скупой блеск металла застыл на пике острия, как застывает на секунду капля яда, чтобы сорваться вниз. И убить.
Мы замерли недвижимыми. Я и ворон. Сталь застыла в дюйме от его скулы, а внутри меня все похолодело.
— Тай? — Ворон смотрел мне прямо в глаза.
А у меня возникла глупая мысль: он, как и этот клинок, рожден в пламени, выкован под ударами судьбы, закален холодом, и на вороне, как на клинке, стоит клеймо «служить верно и не подвести». Только у Ара эту надпись заменяет символ карателя, выжженный на запястье.
— Извини, сработали рефлексы. — Я опустила кинжал, и… в тот же миг ворон притянул меня к себе, заставляя забыть обо всем.