Зачем он ее написал? Почему сказал, что они друзья?
Может быть, она врет?
Но ребенок…
В сотый раз за день вчитываюсь в короткий текст. Кошусь на время. Он ждет меня уже больше получаса. Или не ждет?
Я всегда могу проверить.
Хочется посмотреть ему в глаза. Возможно, в последний раз. Но я должна.
Иначе как я смогу жить дальше? В этот раз нам нужно поставить точку. Мне ее нужно поставить.
Господи, у меня даже номера его нет. А свой, свой я снова сменила. Сразу после похищения…
Откидываю солнцезащитный козырек и смотрюсь в зеркало. Вытираю подушечками пальцев слезы. Шмыгаю красным носом и пытаюсь улыбнуться.
Нужно собраться. Я сильная, и я справлюсь. Со всем справлюсь.
Расправив плечи, обхватываю руль. Выдыхаю. Все будет хорошо. Нужно просто поехать туда, к нему. Поговорить. Мы взрослые, адекватные люди. Я не должна спускать с рук его вранье и свое унижение.
Одно дело — спать с мужчиной, у которого фиктивная жена, и другое, другое…
Даже думать об этом не хочу. Нажимаю на кнопку «start» и бросаю свою сумку на пассажирское кресло.
Стук в стекло пугает. Резко поворачиваю голову и вижу Лию. Такую же зареванную, как я. Она дергает ручки двери с моей стороны, но ее попытки безуспешны. Я из заблокировала.
Жму кнопку стеклоподъемника, опуская стекло буквально на два-три сантиметра.
— Чего тебе?
Лучше убирайся отсюда! Уходи. Я хочу выцарапать тебе глаза!
Пытаюсь отделаться от этих мыслей, но не выходит. Еще немного, и я правда выдеру ей клок волос, потому что сейчас мне просто необходимо спроецировать свою злость хоть на кого-то.
— Как хорошо, что ты не уехала. Я… Катя… я… прости меня, — она накрывает рот ладонью, пытаясь сдержать рев. — Он… мы… я соврала. Я такая дура. Прости.
Ее трясет не меньше моего. Но я уже поборола эти эмоции. Единственное, что меня выдает, это мурашки по всей спине.
— Соврала? — сглатываю, впиваясь в эту идиотку взглядом.
— Я не хотела. Я думала, что если совру… Алан не сын Даниса. Не наш с ним сын, — трясет своей башкой. — И я люблю Дана, но как брата, друга. между нами ничего не было. Просто мне страшно. Мне очень страшно. Если он уйдет, они убьют меня и моего ребенка. Я израсходованный материал, понимаешь?
Что она несет? Что вообще происходит?
Я ничего не понимаю и именно от этого злюсь еще сильнее. Если один раз она соврала, с чего я должна верить ей сейчас?
— Сядь в машину, — выдаю не без агрессии.
Лия мешкает, из-за чего я повышаю голос, повторяя свою просьбу, которая, в общем-то, больше смахивает на приказ.
Наблюдаю за тем, как она огибает капот машины, а потом усаживается на пассажирское сиденье, устраивая мою сумку на свои колени.
Забираю у нее «Шанель» и ставлю на заднее кресло.
— Рассказывай, — сую ей бутылку воды.
На удивление, ее слабость и слезы меня лишь закаляют. Я трезвею. А еще чувствую, словно я старше и умнее.
Я и есть умнее, поэтому буду вести себя соответствующе. Опускаться до ее уровня в виде истерик точно не стану.
Лия жадно глотает воду. Икает и растирает по лицу слезы.
— Мой отец — нет, — вертит головой. — Меня воспитывали тетки, сестры папы. С семи лет. Когда умерла мама, отец выслал меня из Москвы, в пятнадцать нашел жениха. Нас посватали. Так принято, — поджимает губы. — В восемнадцать я должна была стать женой и родить ребенка. Лучше мальчика, — чеканит отрывисто. — Но за две недели до свадьбы муж моей старшей сестры, — замолкает и делает глубокий вдох, — он меня, — Лия зажимает рот ладонью, издавая писк, — он надругался надо мной. Об этом знает только Данис, и теперь — ты. Родственники и семья моего жениха, думаю… Они меня шлюхой считают.
Она говорит совсем тихо. Замогильным голосом.
Я не могу поверить в услышанное. Это какая-то дикость. Грязь. Даже после похищения и разговоров, что я там слышала, не могу поверить в то, что слышу. Разве так бывает?
— Ты им не рассказала?
Лия печально улыбается, отрицательно качая головой.
— Я часто чувствовала, что он смотрит, и боялась. Он злой человек, Катя. Сестра его тоже боится. Отец бы мне не поверил. А сестра, сестра бы возненавидела. После того что он сделал той ночью, он четко дал понять, что, если я открою рот, моя сестра останется без дома и детей. Он у нее все заберет. Он богатый. Влиятельный. Мой отец его уважает. Даже если бы я рассказала, меня это все равно не отмоет. Я грязная, понимаешь? Для них я уже не человек.
— Зачем ты мне соврала? — перехожу на такой же, как у нее, шепот.
— В последние дни Данис поменялся. У него есть надежда. Он хочет тебя вернуть, Катя. Любит, — выговаривает мягче. — Если бы хоть кто-нибудь любил так меня… Он всегда хотел тебя вернуть, но теперь появился реальный шанс. Если мы разведемся, они увезут меня на родину, отберут сына, а меня, я не знаю, что они со мной сделают.
— Мы в двадцать первом веке. Так не бывает, — хмурюсь.
Все это звучит дико. Настолько, что я снова начинаю подозревать ее во лжи.
— Бывает.
— Данис не позволит им с тобой так поступить, — решаю действовать по-другому.
— Он будет мне не муж. Его слово уже ничего не будет для них значить, Катя. Я не хочу умирать, не хочу, чтобы мой ребенок…
Лия всхлипывает и снова начинает рыдать. У нее натуральная истерика.
Осторожно касаюсь ее плеча, а потом на своей зашкаливающей эмпатии прижимаю к себе. Глажу по спине, чувствуя, как у самой слезы водопадом.
— Пожалуйста, пожалуйста, пусть он со мной не разводится. Я могу быть второй женой, — бормочет, — буду жить отдельно, Катя. Только пусть он со мной не разводится.
Закрываю глаза, пытаясь подавить рвущийся с губ смешок.
Что нам теперь со всем этим делать?
Глава 25
Час. Я сижу здесь час и сорок три секунды. Стрелка проскакивает десяток делений, отмеряя очередную минуту.
Отодвигаю от себя пустую чашку кофе. Телефон молчит. Точнее, мне звонили, и не раз, но это была не Катя. Хотя моего номера у нее нет. Свой она снова сменила, и в веренице последних дней я не успел отследить новый. Непременно сегодня этим займусь, а пока подзываю официанта, чтобы закрыть счет.
Расплачиваюсь, плюсуя к счету чаевые для улыбчивой девочки-официантки.
Лева маячит по периметру. У него паранойя, походу, после моих недавних «выходных». Враги на каждом шагу мерещатся.
Поворачиваю голову к бару, замечая знакомое лицо.
Занимательная встреча, а главное, своевременная. Старый знакомый.
Пожалуй, стоит повременить с уходом. Сую руки в карманы брюк и беру курс на бар, не выпуская из вида черную макушку.
Янис Гирш, друг Азарина. Последний год Катя часто тусовалась в его компании. Даже ночевала пару раз у него. Так мне докладывали. Вопрос, было ли у них что, волнует до сих пор, хоть как такового морального права на него я и не имею.
Сажусь на барный стул рядом с Янисом.
Гирш лениво поворачивает голову, заливая в себя стопку какого-то пойла. Перед ним дорожка из оприходованных шотов.
Три часа дня, а он уже в говно.
— Какие люди и без охраны, — цедит с усмешкой, закидывая руку на мое плечо.
Передергивает. Думаю, то, как я на него смотрю, сейчас гораздо действенней слов.
Янис закатывает глаза и убирает грабли.
— Все-все, не агрись, — поднимает ладони в миролюбивом жесте. — Че такой кислый, Кайсаров? Давай выпьем, а? Лех, налей ему, — просит бармена, роняя при этом расставленные в ряд стопки. — Бля! Пох*й.
— Виски, — уточняю для бармена, не сводя глаз с Яниса. — Что празднуешь?
— Я? Пью за упокой одной тупой малолетки.
— Чего?
— За любовь, которой не существует, — мямлит в пьяном угаре, вытягивая указательный палец. Ницше долбаный.
— Неужели тебя кто-то бортанул? — ловлю в ладонь стакан, который бармен пустил по стойке.
— Меня? Пф. Выпьем, — салютует, вливая в себя очередную порцию зеленого пойла. — Катюха, кстати, много про тебя рассказывала. Она вообще разговорчивая, особенно после секса, — снова лыбится.
А дальше как в плохом кино. Я не понимаю, в какой момент перестаю себя контролировать и мой кулак прилетает Янису в челюсть.
Гирш летит на пол вместе со стулом. Грохот стоит на весь ресторан. Официанты щемятся, гости пялятся так, будто мы дворовая гопота. Хотя в какой-то мере именно сейчас так и есть.
Лева тут же активизируется. Вижу его фигуру, рассекающую зал, сжимая-разжимая кулаки.
Ян трясет башкой, пару раз пытается подняться, но в нем столько синьки, что успех маловероятен.
— Сука, Кайсаров, — вытирает кровь, которая хлещет из носа, рукавом толстовки. — П*др, бл*.
— Дан, все в порядке? — Калугин уже вырос за моей спиной.
Киваю.
— Поехали, — бросаю отрывисто и спешу на улицу, оставляя Леву разбираться с последствиями.
Душно. Расстегиваю пиджак и несколько минут стою у машины. Тянусь за сигаретами.
Перетряхивает от одной мысли, что она с Янисом. Если бы какой-то левый чувак был, я бы принял. Но тот, кого я знаю, только думаю — и сразу начинаю звереть.
— Дан, — Лева появляется словно из-под земли, — я там все уладил, — косится на двери ресторана, тут такое дело… Малахов тебя ищет.
Тот самый, которым меня в последнее время так часто пугает отец. Один из его подельничков. Шмелев, можно сказать, был его подчиненным. Поэтому эта тварь не могла не знать о Катином похищении. Вероятнее всего, сам его и одобрил.
Был ли мой отец при делах, определить сейчас сложно. В последние месяцы он сильно сдал и сам отполз от дел. Мне даже делать для этого ничего не пришлось.
По сути, они могли провернуть все за его спиной, опасаясь, что я узнаю. О моей связи с дочкой Токмана многие были наслышаны.
— Что хочет? — подношу зажигалку к кончику сигареты. Щелкаю кнопкой.
Параллельно пишу своему человеку, чтобы он отыскал Катю.
— Чтобы ты пояснил по Шмелеву и его ребятам.
— Да, восемь трупов, помню, — затягиваюсь, выпуская дым в небо. Сегодня до тошноты солнечно.