– Дела-а-а… – протянул он, трогая пальцами повязку. – А Дядя Гриша?
Ярик долго молчал, подбирая слова:
– В тоннель пошел. Прямо перед обвалом.
– Обвалом?!
Даже в свете фонаря Ярик заметил, как побледнело лицо друга.
– Ты хочешь сказать, что тоннель завалило?! Что мы теперь здесь?! В этом месте?! – Славка вскочил на ноги – и его сразу же повело. Ярик чудом успел подхватить его под локоть. Но Славка вырвался и бросился к тоннелю. Ярик наконец и сам решил оценить масштабы бедствия. Пыль почти осела, и перед мальчишками предстал длинный каменистый язык, тянущийся на несколько метров от тоннеля. Стараясь не освещать жутковатые петроглифы, Ярик прошелся лучом по сводам тоннеля. Без шансов – только тяжелые обломки породы да камни всех возможных размеров.
– Ой, нет! Пожалуйста! Только не это! – заканючил Славка. Он заметался перед завалом, забегая то с одной, то с другой стороны, словно надеясь отыскать проход, которого не заметил раньше. Таким Ярик его еще не видел. А ведь вместе они попадали в странные и даже страшные передряги. Сейчас же Славка вел себя как испуганный мышонок. Ярику стоило большого труда заставить Славку стоять спокойно. Но даже тогда друг заламывал руки и страдальчески стонал.
Возле рюкзака нашелся второй фонарик. Смахнув пыль, Ярик сунул его в потную дрожащую ладонь Славки. Потом смахнул пыль с рюкзака. С себя. Со Славки. После этого идеи закончились, и Ярик тяжело вздохнул. Теперь придется успокаивать истерящего друга, а Ярик понятия не имел как.
– Надо что-то делать, – дрожащим голосом пробормотал Славка. – Надо уходить отсюда. Прямо сейчас уходить.
– Ты чего еще придумал? Первое правило потеряшки забыл?
– Да не забыл я! – отмахнулся Славка.
– Тогда повтори.
– Да помню я, помню!
– Значит, я не помню. Повтори! – с нажимом велел Ярик.
На самом деле он прекрасно помнил это немудреное правило. Но ему было жизненно необходимо, чтобы друг собрался. Встал с ним плечом к плечу. Потому что если ему будет не на кого опереться в этом кошмаре, Ярик и сам быстро превратится в маленького испуганного мальчика. Мгновение ему казалось, что Славка закричит на него, брызжа слюной, или даже ударит. Но секунды шли, и подозрительно сузившиеся Славкины глаза распахнулись, словно смели ресницами сор паники.
– Хорошо. Ладно. Значит, необходимо оставаться на месте и дожидаться спасателей. По возможности обозначить свое местоположение. Ни в коем случае не пытаться выбраться самостоятельно. Доволен?
– Ну? И где тут про «надо уходить», хорек-паникер?!
– Нигде, ты прав, брат. – Голос Славки звучал безмятежно, но безмятежность эта была обманчивой. Не броня, но тончайшая скорлупка, готовая треснуть от любого давления. – Но и я прав: нам надо уходить с этого места. Ты ведь сам понимаешь, что все это не просто так. Не бывает таких совпадений.
– Славка, ну елки-палки! Что случится, если мы останемся и дождемся спасателей?
– А ты уверен, что спасатели придут? Ты точно знаешь, что… Варя успела выбраться? – Голос друга дрогнул, Ярик заметил это. Он и сам отдавал себе отчет, что тревожится за новую знакомую гораздо больше, чем за Дядю Гришу. Вожатый взрослый, опытный. Уж он-то наверняка выбрался!
– Ты уверен, что они смогут найти это место? – продолжал Славка. – Ты уверен, что они придут, вот прям скоро? И самое главное – ты уверен, что, если они все-таки доберутся, им будет кого спасать?
– Да ладно, брось. Обвалился тоннель, но в пещере-то ничего не рухнуло. Пересидим немного, и нас обязательно вытащат. – Ярик попытался придать тону уверенности, которой вовсе не чувствовал. Страх Славки передался ему, заразил словно опаснейший вирус, от которого нет вакцины. – Что тут с нами может случиться?
Вместо ответа Славка поднял фонарь повыше, освещая выбитый в камне рисунок. Пауконогий волк. Волкоголовый паук. Существо смотрело на мальчишек кроваво-красными глазами, глядя в которые Ярик понял: это. С ними случится это.
Первым делом они пересчитали все, что у них имелось. Перебирая вещи, такие привычные там, на поверхности, Ярик подумал, что теперь-то уж точно понимает, что чувствовал Робинзон Крузо, оказавшийся на необитаемом острове. Крохотные осколки цивилизации, выброшенные на берег весла и разбитые бочонки, могли помочь потерпевшему кораблекрушение прожить еще несколько дней.
От вещей веяло теплом уютного дома, и Ярик стал составлять список. Фонари – две штуки. Сотовые телефоны – две штуки. Бесполезные как средство связи, но сгодятся в качестве дополнительных источников света. Как здорово, что Славка захватил пауэрбанк – одна штука. Факелы – двенадцать штук. Еда…
– Да-а-а, брат, – с уважением протянул он, – я беру назад все слова, которые сказал перед выездом. Пожалуй, твой рюкзак – одно из самых гениальных решений за всю историю человечества.
Славка достал два яблока, одно протянул Ярику и туго затянул горлышко рюкзака:
– Вот, вместо воды. Воду надо беречь. Без еды можно прожить гораздо дольше, чем без воды.
На вкус яблоко оказалось что надо, сочное и сладкое. Ярик сосредоточенно съел его, не оставив даже огрызка. Друзья не сговариваясь смотрели на третий, Варин, рюкзак и, кажется, переживали одни и те же сомнения. Наконец Славка сказал:
– Думаешь, стоит? Как-то это… не знаю… – Он развел руками и сморщил нос.
Ярик с сожалением облизал пальцы. Упавшее в желудок яблоко только разожгло аппетит.
– Варя поймет. Мы же не из праздного любопытства.
– Так-то да. – Славка кивнул.
И все же они просидели еще несколько минут, не решаясь вот так грубо влезть в кусочек чужой жизни. Ярик, бормоча под нос что-то оправдательное, отстегнул карабины и сбросил клапан. Чувствуя себя воришкой, попавшимся на краже, он принялся вынимать из рюкзака вещи. Мысленный «робинзонский» список пополнился двумя бутербродами, завернутыми в фольгу, половиной пачки печенья «Юбилейное», спортивной бутылкой воды, почти нетронутой, объемом один литр, мешочком с магнезией, парой карабинов и…
– Веревка, одна штука, – возвестил Славка. – Полезная штука.
– Чем она нам поможет? – спросил Ярик, уже предчувствуя ответ и холодея заранее.
– Ты же видел, какая тут площадка маленькая. Дальше обрыв.
– Ну не-е-ет, брат! – Ярик опасливо покачал головой.
– Да, брат, я сам не в восторге.
Перебирая руками веревку точно огромные четки, Славка понуро уставился под ноги. Ярик предпринял последнюю попытку:
– А ты не думал, что там, внизу, оно и живет? А мы сами к нему на обед приползем – останется нас только солью посыпать! – Он осекся, мысленно отругав себя за то, что думает о существе в настоящем времени. Что бы тут ни обитало в стародавние языческие времена, оно давно умерло и истлело. Ведь так? Славка, по счастью, ничего не заметил:
– Думал, конечно. И ничего лучше не придумал. – Голос Славки упал почти до шепота. – Ты пойми, я только одно сейчас знаю точно. Это чувство… ну вот как ты, эйдетик, запоминаешь все и для тебя это обычное дело. А для меня сейчас совершенно обычно то, что я чувствую – здесь оставаться нельзя. Веришь мне? – Круглые анимешные глаза наполнились мольбой и ожиданием. А еще в них светилась крохотная искорка страха. Яркого, беспримесного. Не того безопасного страха, выпестованного бюджетными ужастиками и крипи-историями, а того, что живет внутри каждого человека. Настоящего первобытного ужаса перед неведомым.
– Верю, брат. – Ярик протянул другу пыльную ладонь. Славка с облегчением вцепился в нее своей пухлой, но крепкой и тоже пыльной. Что бы ни случилось, дальше им идти вместе и надеяться нужно только на самих себя. И будто по беззвучной команде, мальчишки вскочили и начали собираться.
Обрыв клубился туманными испарениями. Луч фонаря увязал в них словно меч в дереве. Ярику казалось, что вынимать его приходится с усилием. За туманом непроницаемой черной тушей возлежала тьма. Пробить ее толстую шкуру свет был не в состоянии.
– Я полезу первым, – сказал Ярик. – Погоди, не возражай! Идея твоя, нет вопросов. Но если что-то случится, ты меня вытащишь. А вот я тебя… Без обид, Славка.
– Какие уж тут обиды, – буркнул друг.
Вспоминая добрым словом Дядю Гришу, вдвоем они кое-как изобразили основные узлы. Ярик связал на конце веревки удобную петлю под ногу, а Славка закрепил трос на огромном камне, надежно защелкнув карабин. До этого они швыряли в пропасть мелкие камешки и с беспокойством слушали их стук о невидимое дно. Ярику хотелось верить, что там дно, а не просто очередной выступ.
Когда он повернулся к пропасти спиной, сердце заколотилось часто-часто. Дальше будет не так страшно, но этот шаг, первый шаг в неизвестность, сковывал тело льдом. Ярику уже доводилось спускаться по отвесной стене. Даже дважды. Но тогда это был фанерный скалодром, а другой конец троса сжимали мозолистые руки Дяди Гриши.
Славка держал на плече моток троса, выбрав небольшую слабину. Он показал большой палец и ободряюще кивнул. И все же Ярик с сомнением смотрел на валун, через который будет вытравливаться трос. Они выбрали максимально гладкий камень, но перед внутренним взором Ярика то и дело вставала картинка, в которой он наперегонки с оборвавшейся веревкой несется навстречу утыканному острыми сталагмитами дну.
– Как в «Мортал комбат», блин, – дрожащим шепотом сказал он.
– Что «как в «Мортал комбат»? – эхом отозвался Славка, услыхав название своей любимой компьютерной игры.
– А, ничего. Забей.
На секунду Ярик завис на самой кромке каменного пола. Тело отклонилось назад, пальцы свело – так крепко они вцепились в спасительный трос. Ярик выдохнул – и спиной вперед шагнул во мрак.
Двор сопротивлялся, она почувствовала сразу, но значения этому не придала. Только когда проход отторг оружие, Варя решила, что дальше игнорировать это не получится. С тех пор как она стала Ключницей, хранительницей прохода в этот маленький заповедник, где доживали свои дни реликтовые создания, Двор ощущался ею непрестанно. Так чувствуешь работающий телевизор, даже когда звук выключен. Неявные вибрации чего-то, чему и названия-то нет. Сейчас эти невидимые струны дрожали. Невольно напрашивалось сравнение с паутиной, по которой движется паук, и сравнение это Варе совсем не нравилось.