Стараясь не сильно глазеть по сторонам, чтобы еще больше не смущать ребят, Варя тем не менее видела всех до единого жильцов Двора. С третьего этажа, где в окне крутился, отражая солнце, висящий на веревочке медный секстант, выползали во двор любопытные щупальца. На верхушках берез расселись вороны с железными клювами, молчаливые и неподвижные, словно горгульи. По водосточной трубе медленно сползала прозрачная капля, величиной с фургон. Кто посмелее, разглядывал спешащую Ключницу сквозь щелку в шторах, а то и настежь распахнув окна. Иные же прятались и вели себя тише мыши, надеясь, что и в этот раз беда обойдет стороной.
Лена и мальчишки пока что следовали за Варей без вопросов, не замечая царящего во Дворе оживления. Разве что широкоплечий рыжий, имени которого Варя не знала, все время бурчал себе под нос, стреляя глазами по сторонам. Но ворчание его имело совсем другую природу, не связанную с недовольством. В нем слышалась какая-то тревога, похожая на черный сгусток, затаившийся под сердцем. До поры до времени Варя выбросила это из головы, решив, что разберется попозже. А сейчас она уверенно рванула дверь в подъезд, в который не входила больше года.
Дверь в подвал выглядела такой же старой, и объявления на ней висели те же самые. А вот замок больше не казался надежным. Варя повела рукой, вынимая нужный ключ прямо из воздуха. Краем уха уловила, как сбилось дыхание у Лены. Заметила, значит. Что ж, рассказать все равно придется. Как бы ни сопротивлялся Двор.
Старые петли заскрипели. В лицо Варе дохнуло теплым застоявшимся воздухом подземелья. Она не заходила сюда с тех самых пор, как одолела ведьму, спасла маму и стала невольной хранительницей этого места. И не заходила бы и впредь. Но что-то было не в порядке, что-то проламывалось в привычную реальность. Громоздкое, неповоротливое, чужеродное, оно было опасным. Варя всем сердцем надеялась, что ее новые друзья, угодившие в ловушку, все еще живы.
Когда обычные бетонные ступени сменились грубо обработанным камнем, Варя остановилась. Даже у места за гранью имелись свои запретные границы, пересекать которые она не любила. Раньше граница пролегала гораздо глубже, и городской бетон сменялся диким камнем гораздо дальше от входа. Спиной Варя чувствовала нетерпение спутников, почти слышала сотни вопросов, вертевшихся у них на языках. Варя передернула плечами, сбрасывая скованность, и спустилась на ступеньку ниже. Здесь, в стене, была оборудована ниша, в которой лежали источники света – фонари, керосиновые лампы и топливо к ним, факелы, спички, зажигалки и даже старые лампы накаливания на шестьдесят ватт, для замены перегоревших. Всего с большим запасом, потому что никогда не знаешь, насколько плотной будет темнота и кто еще пойдет с тобой. Подумав, Варя начала доставать все и передавать ребятам.
– Это что, факел? – удивился Жан, протискиваясь вперед.
– Нам понадобится свет…
– Так вот же фонарики лежат! Что за Средневековье! – встрял широкоплечий рыжий.
– …и возможно, что-то для защиты, раз уж Двор заупрямился с оружием, – закончила Варя. – Огонь – это хорошо. Огня все боятся.
– Тоха, если тебе не нужно, я возьму, – вмешался третий мальчик. Он вел себя тише всех, но Варя чувствовала: в нужную минуту он не подведет. А вот насчет рыжего Тохи у нее такой уверенности не было.
– Пополам, Серый! – Тоха поспешно разделил связку факелов на две неравные части. А Варя узнала, что третьего мальчика зовут Серый. Сергей, значит.
Когда в нише не осталось ничего, кроме пыли, Варя развернулась к маленькому отряду лицом. Стоя на ступеньку ниже, она смотрела на ребят снизу вверх, однако видела в их глазах свое вытянутое отражение. Сколько бы лет ей ни было, какого бы роста она ни была, здесь и сейчас Варя была старше и мудрее их всех, вместе взятых.
– Сейчас мы спустимся под землю. Это место очень старое, и я не совсем уверена, что оно находится в нашем мире. Я пойду вперед, ближайшие тоннели безопасны, и я их хорошо знаю. Экономьте свет. Фонарик включу только я. По пути я расскажу вам свою историю, а вы расскажете мне свою. Пожалуйста, не перебивайте и старайтесь вести себя тише.
Она выразительно посмотрела на Тоху и не отводила глаз, пока лицо его не залилось краской. Махнув рукой, Варя щелкнула фонарем, осветив древние вытертые ступени. В пыли отпечатался первый след. За их спинами неслышно закрылась старая скрипучая дверь, но никто этого не заметил.
Варе казалось, что ее история не займет и пяти минут. Но начав с того, как они с мамой переехали в новую квартиру, Варя поддалась воспоминаниям – и поплыла по течению, рассказывая, как обнаружила Двор, как впервые оказалась внутри, как познакомилась с его обитателями и как здесь чуть было не погибла мама. Она старалась опускать незначительные подробности, и все же, по внутреннему ощущению, говорила не меньше получаса.
По пути все еще попадались электрические лампы, закрытые плафонами, в которых лежали горы дохлых мух. Только ламп было гораздо меньше, чем когда Варя спускалась сюда в последний раз. Бетонные стены сменились рядками кладовок, разделенных стенами из доски-горбыля и рыжего кирпича. Некоторые по-прежнему стояли раскрытые настежь, демонстрируя неприглядную свалку из ветоши и сломанных вещей, пачек газет, перевязанных бечевкой, и пыльных трехлитровых банок. Но большинство оказались неожиданно пустыми, словно хозяева вытащили отсюда все, даже старые лыжи и ящики с ржавыми гвоздями.
– Что там? – с любопытством спросила Лена, кивнув на измазанную побелкой дверь, для верности заколоченную брусом. В проушинах висел амбарный замок, ржавый, но со странно свежими символами, нанесенными красной краской.
– Не знаю. И никогда не хотела знать. У некоторых кладовок есть хозяева, они и сейчас во Дворе живут. Но большинство заброшено. А здесь никто не осмелится войти на чужую территорию без спроса. Себе дороже.
Проходя мимо заколоченной кладовки, Варя услышала, как за дверью еле слышно царапнули камень острые когти. Спутники ее тоже услышали, но виду не подали. Варя, в который уже раз, подумала, что не ошиблась в выборе попутчиков. Да что там! Сама Вселенная поспособствовала их встрече! А к намекам высших сил Варя относилась с должным вниманием.
Некоторое время они шли молча. Обычный подвал пахнет сыростью, плесенью, иногда мышами. Здесь же, казалось, запахи отсутствуют вовсе. Тянулись бесконечные стены, то бетонные, то сложенные из грубо подогнанного камня, а то и вовсе земляные, кое-как укрепленные деревянными балками. Последних Варя не помнила совсем, но не удивлялась их появлению.
– Странно, я думала, вы будете более… ммм… недоверчивыми, – произнесла она наконец.
– Необычная история, не спорю, – осторожно начал Жан. – Но разве то, что мы сейчас идем по древнему подземелью под современным городом, куда попали через окно в несуществующий двор – разве это все не подтверждает твои слова?
– Мы убили чудовище, которое умело затуманивать разум. – Тоха провел рукой по влажному камню. – Оно могло предстать в любом образе, но все это было нереально, а здесь… – Он поднес пальцы к глазам, потер их друг о друга. Взгляд его был задумчив и отстранен.
– Да, я знаю эту историю. Бедное животное.
– Бедное?! Что?! – От Тохиного спокойствия не осталось и следа. – Оно убивало людей! Оно друга нашего убило!
– И об этом я тоже знаю. И соболезную, – тихо сказала Варя. – Но во Дворе живут существа куда опаснее, поверь мне. И они не нападают на людей. Возможно, именно поэтому такое место вообще существует.
– Ты вообще о чем?!
– Чем больше я думала о вашем «монстре», – Варя как будто обозначила голосом кавычки, – тем больше не могла понять, почему он сорвался с насиженного места.
– Ученые считают, что Летучая мышь вышла из спячки, – начал было Серый.
– Перестань! Это такая глупость, что ученые и сами в нее не очень-то верят. Мне кажется, что-то выгнало мышь на поверхность. Вторглось в ее ареал и вынудило бежать. Она искала Двор, хотела спрятаться, укрыться в убежище. Но не успела.
– Ой, да ладно! Ты себя-то слышишь?! – разозлился Тоха. – Ты что, из этих, которые готовы волков зимой людьми подкармливать, чтобы животные не голодали?! А если твоего друга сожрет акула-людоед, ты и ее тоже защищать будешь?!
– А знаешь, ты прав, – сказала Варя. Тоха от неожиданности закрыл рот с такой силой, что клацнули зубы. – Хорошая аналогия – акула-людоед. Это существо… ну, Летучая мышь, стало охотиться на людей не от хорошей жизни. Оно словно медведь-шатун или оголодавшая стая волков, которая вышла к деревне зимой. Они несут смерть, но не по злому умыслу, а потому, что тоже хотят жить. Можно злиться на них, но осуждать их природу бессмысленно. И мне очень жаль вашего друга, искренне. Но мне также жаль и это существо. Потому что таких больше нет. И никогда не будет.
– Ну, знаешь! – Тоха задохнулся от возмущения.
– Тише! – невозмутимо отрезала Варя. – Мы пришли.
– Кстати, а куда мы, собственно, шли все это время? – спросил Серый.
– Туда, где закончилась моя история.
Она погасила фонарик. Однако в навалившейся темноте легко просматривались стены, и пол, и низкие своды, и даже силуэты попутчиков. Рассеянный свет лился им навстречу. Там, впереди, заканчивался тоннель, и там был свет. Вся группа, не сговариваясь, ускорила шаг.
Только начав спускаться, Ярик понял, что все они сделали неправильно. Нужно было сперва спустить веревку на максимальную глубину, а потом слезать по ней самому. Так все устроено на скалодроме, куда приводил их Дядя Гриша. С другой стороны, у них нет хитроумных приспособлений для пояса и ног, веревку они завязали на Ярике, обмотав вокруг торса. Думать о таких вещах было не время и не место, но прогнать предательские мысли не получалось.
А вот привязать фонарь к предплечью оказалось хорошей идеей. Шагая спиной вперед, Ярик то и дело останавливался и, выставив руку словно супергерой из фильма, рассекал мрак сияющим столпом. Впрочем, ему начинало казаться, что столп этот уже далеко не такой сияющий, каким был вначале. Кажется, аккумуляторы начинали сдавать. Чувствуя себя червяком на крючке, в которого вот-вот вцепится огромная хищная рыбина, Ярик каждые десять-пятнадцать секунд перекрикивался со Славкой: