ничем ничем ничем они тоже слабы но ты слабее всех и ты порвешься и мы порвем тебя в клочья
Что проблема скрывается вовсе не в его разуме, Тоха понял, когда в руках его мамы взорвалась чашка. Пошла трещинами и осыпалась горкой осколков перекаленного стекла. Пятно от апельсинового сока оттереть с дивана так и не получилось.
в следующий раз она ошпарит себя кипятком в следующий раз осколки вопьются ей в глаза в следующий раз мы порвем в клочья ее потому что ты слаб и не понимаешь очевидного
Тогда Тоха взмолился. Чего вы хотите, кричал он дымчатым кольцам мрака, змеящимся в зеркалах. Что вам нужно?! И что удивило и ужаснуло его больше всего, они ответили.
нам нужно чтобы ты вернулся нам нужно чтобы ты привел тех двоих нам нужно нужно нужно чтобы ты спустился в пещеру вместе с ними иначе там где тонко порвется порвется в кровавые клочья и мы начнем с тех, кого ты любишь больше всего на свете
Тоха смотрел, как мама прихлебывает чай и, стараясь не крошить, откусывает печенье, и спрашивал черных тварей – что вы сделаете с нами? Что вы сделаете, когда мы спустимся в Пещеру Летучей мыши? И черные твари отвечали:
снова сделаем тебя сильным
Он был твердо уверен, что так они и сказали – «тебя». Но почему-то эхом слышал «себя». Сделаем себя сильными.
Понурив голову, Тоха замолчал. Друзья окружали его полукольцом, их колючие взгляды впивались Тохе в кожу. Чужим, незнакомым голосом Жан спросил:
– Почему ты думаешь, что они заманивали тебя… нас… именно в Пещеру Летучей мыши?
– Они транслировали ее образ. Прямо в голове. – Тоха не мог поднять глаза. – Так я и понял. Но ведь мы туда не спустились, верно? Обвал…
– Ты неправ, – оборвала его Варя. – Это все еще она.
– Это? Это Пещера Летучей мыши? – удивилась Лена.
– А еще Пещера сотен иных созданий, с которыми я бы предпочла не встречаться. Да, это место огромно. Я думаю, никто и никогда не изучал его полностью. И вряд ли изучит. Я знала, что оно умеет маскироваться. Но похоже, еще оно умеет пробиваться в нашу реальность, проталкивать свои ходы.
– Простите, – прошептал Тоха. – Я просто не знал, что делать. Я был в таком отчаянии… Я… Простите.
Жан и Серый приблизились вплотную. В их лицах Тоха пытался разглядеть хоть какую-то эмоцию, но не видел ничего, кроме досады. Все правильно, подумал он, я предал их, я смалодушничал и подставил своих друзей.
– Ты, конечно, придурок, Тоха. – Рука Жана легла ему на плечо и стиснула изо всех сил. По-мужски. По-дружески. – Это ты нас прости. Мы ведь видели, что что-то не так, но не догадались.
– Да, – поддержал Серый, тоже кладя ему руку на плечо. – Почему сразу не сказал?
Черный ком в груди Тохи рванулся как живой, лопнул и вытек через глаза горячими слезами. С широченной улыбкой Тоха обнял своих друзей и даже сумел оторвать обоих от земли, чем вызвал возмущение Жана.
– Завязывай давай, – Серый хлопнул его по плечу и деликатно отвернулся.
– Ага, – размазывая слезы по щекам, улыбался Тоха, – уже закончил, точно-точно!
Жан, не такой сентиментальный, обхватил Тоху ладонью за затылок и прижался лбом к его горячему лбу:
– Чем бы это ни было, оно просчиталось. Ты один из самых сильных людей, кого я знаю. Ты никогда не порвешься.
Впервые за последний месяц Тоха чувствовал себя легко и радостно – так, что даже голова кружилась. Сквозь слезы облегчения он засмеялся, всхлипывая:
– О да! Оно еще пожалеет, что позвало нас! – цепь в его руке воинственно звякнула.
– Вот! – Жан хлопнул его по спине. – Вот он, наш Тоха!
И Серый добавил, смутившись:
– Ну, типа, с возвращением, да?
ВЫДЕРЖКА ИЗ СТАТЬИ «ПРОПАВШИЕ ПРИ ОБРУШЕНИИ
В «ПЕЩЕРЕ ЛЕТУЧЕЙ МЫШИ» ДЕТИ ВСЁ ЕЩЁ НЕ НАЙДЕНЫ», НОВОСТНОЙ ПОРТАЛ «РЕСПУБЛИКА»
…поисково-спасательными службами было поднято тело двадцатилетнего вожатого Григория Щепы, погибшего под завалами. Предположительно, в момент обрушения с ним находились двое воспитанников – Ярослав Гордеев и Вячеслав Пахомов. Обоим подросткам по тринадцать лет. Дальнейшие поиски осложняются неустойчивостью природных тоннелей, сильно пострадавших во время обвала, однако поисковики не теряют надежды. Специалисты-спелеологи, задействованные в спасательной операции, отмечают, что дети могли уцелеть, укрывшись в одном из ходов…
Он проснулся, когда от костра оставались лишь крохотный огонек и ярко тлеющие угли. Словно что-то подбросило его, Ярик вскочил, заметался, спросонья не понимая, где он. Только руки – руки сами схватили лежащие рядом дрова, принялись подкармливать умирающий от голода огонь.
Проснулся Славка, заморгал огромными глазами, скривился, точно хотел заплакать, но быстро совладал с собой. Через секунду он уже стоял на четвереньках у костра, раздувая пламя. Костер как будто тоже пробудился, взметнулся вверх, потягиваясь, разогнал мрак пещерной стоянки. Тени прыснули во все стороны, спрятались в многочисленных ходах. И среди них две большие, размером с крупную собаку. Только и мелькнули длинные угловатые ноги, эхом разлетелся гиений хохот.
После ночевки на голом каменном полу болело все тело. Охая и хрустя суставами, мальчишки перенесли к костру несколько поленниц с дровами. Мельком Ярик отметил, что дров не так уж и много, как показалось при первом взгляде. Значит, временная передышка будет короткой.
Они сидели у огня, меланхолично жуя бутерброды и запивая остатками чая из термоса. На десерт Славка, молчаливо избранный главным по еде, отломил по куску шоколадки. Полностью утолить голод это не помогло, но приглушило, сделав его терпимым. Вода в спортивной бутылке Вари давно закончилась. Славка с тоской заглянул в термос, где плескались остатки чая, и убрал его обратно в рюкзак.
– А что, если мы не вернемся, Яр? – спросил он внезапно. – Вдруг мы застряли тут навсегда?
– Ерунда, брат. Если есть вход, должен быть и выход, – ответил Ярик с уверенностью, которой не чувствовал.
– Да, а если выход и вход – одно и то же? Что, если… Когда оно начало спускаться, переползать с потолка на стену… Яр, я никогда не видел ничего более страшного. Не думаю, что кто-то видел. Оно огромное! Просто огромное.
– Да нет же! Не больше человека, просто ноги длинные, вот и кажется, что огромный. – Ярик бросил быстрый взгляд на центральный тоннель, откуда как раз высунулась тонкая паучья нога. Она согнулась, царапая когтем камень, раз-другой, точно приглашала подойти поближе. Выбраться из освещенного кокона. Заглянуть во тьму.
– Не, брат, это не оно. – Славка помотал головой. – Не знаю… может, дети его или вообще другой вид. Оно гигантское и… я даже не думал, что настолько огромные существа реальны. Ну знаешь, сила тяжести, все дела. Поэтому в нашем мире не могут существовать Годзиллы и Кинг-Конги. Законы физики не обманешь. А оно по потолку ползает! Бр-р-р! – Славка зябко передернул плечами.
– Так то в нашем мире, брат. А мы уже не в нем, я уверен. – Ярик помолчал, водя пальцем по холодному пеплу у кострища.
– Нам придется уходить отсюда, – сказал он наконец. – С каждым днем их будет все больше, а дров – все меньше. Нужно искать выход.
– Двенадцать тоннелей кроме того, по которому мы пришли, – сказал Славка. – Я считал. Это настоящий лабиринт.
– Не первый лабиринт в нашей жизни, верно? – Ярик легкомысленно пожал плечами. – Пока мы идем, у меня в голове рисуется карта. Как в компьютерной игре. Сейчас она заканчивается здесь, но в наших силах ее расширить. В любом случае, сидя на месте, мы отсюда не выберемся.
Славка подтянул связку факелов, медленно, словно боясь ошибиться, пересчитал. Восемь штук, сосчитал вместе с ним Ярик. Всего восемь. Друзья переглянулись и начали собираться.
Логичнее было начинать с крайнего хода и поочередно перебирать все до противоположного края, но с памятью Ярика это не имело значения. Ярик доверил выбор первого маршрута другу, и Славка, недолго думая, ткнул пальцем в центральный ход. Перед началом похода засекли время на часах мобильного телефона. Постояли перед тоннелем, настороженно вслушиваясь в эхо мерзких смешков и скрежет когтей по камню, доносящихся, кажется, отовсюду.
Фонарик достался Ярику. Чуть позади ступал Славка, держа наготове факел и зажигалку. Какое-то время тоннель забирал вверх, и мальчишки было обрадовались. Но потом начались развилки и тупички, и уклон вновь пошел вниз. Когда друзья доходили до развилки, Ярик каждый раз выбирал самый правый ход. Примерно через два часа такая тактика вывела их в тупик, и пришлось повернуть обратно. Возвращаясь, они осматривали все пропущенные ранее ходы, и Славка не раз и не два говорил Ярику, что один давным-давно бы уже заблудился и пропал.
Паучьи существа сновали за пределами света. Щелкали челюстями, клацали коготками по каменным стенам. От их нечеловеческого смеха кровь стыла в жилах. Однако напрямую мальчишки не столкнулись с ними ни разу. Всегда где-то вдалеке, всегда в тени. Никогда рядом.
В конце концов очередной поворот налево замаячил светлым пятном. Обрадованные мальчишки, подстегиваемые издевательским хохотом паучьих тварей, ускорились и выскочили из тоннеля как пробка из бутылки. И оказались на краю огромного разлома. Здесь действительно было гораздо светлее, словно в предрассветных сумерках. Ярик даже выключил фонарик, сберегая заряд батареек. И все же это был не выход.
Ровный выступ, похожий на тот, с которого они едва сбежали, врезался в пропасть на несколько метров точно каменный стол. Стены у входа украшали примитивные рисунки, сделанные сажей и чем-то бурым. Схематичные человечки несли дары какой-то длинной загогулине, ступая по угловатым лесенкам. Слева от входа чернела нора, в которую бы без труда вошел ребенок. От дыры веяло чем-то нехорошим, явной угрозой. По краям блестела застывшая слизь.
– Ярик, – почти шепотом позвал Славка.