Ярик поспешил к краю площадки. Здесь, зацепившись за камни, свисало в пропасть нечто напоминающее очень толстый пожарный рукав. Кое-где в нем зияли прорехи, ромбовидный узор шелушился. Чуть поодаль висел такой же «рукав», навскидку метров двадцать в длину. Ярик посмотрел в противоположную сторону. Так и есть: на стене то тут, то там висели…
– Это шкуры, – прошептал Славка. – Змеиные шкуры. После линьки.
Стоило произнести это вслух, как все стало на свои места. Не сводя глаз с черного жерла норы, мальчишки начали боком отходить к тоннелю. Теперь соседство с жуткими пауками не казалось таким уж опасным. Стараясь не бежать, но поминутно оглядываясь, готовясь вот-вот услышать громкое шипение и шорох чешуйчатого тела, мальчишки торопились покинуть это место как можно скорее.
Как бы ни было страшно, как бы ни хотелось унести ноги подальше, Ярик методично обследовал все пропущенные ранее отворотки. Все они оканчивались тупиками, однако в одном из коридоров, совсем недалеко от перевалочного пункта, Славка принюхался и сказал:
– Водой пахнет.
– Вода не пахнет, балда!
– Еще как пахнет! – Славка с шумом раздул ноздри. – Чувствуешь? И воздух влажный!
Ободренные, мальчишки повеселели. А когда обнаружили ручеек, стекающий по стене в некое подобие каменной чаши, выдолбленной в полу, даже засмеялись от радости. Ярик тут же наполнил бутылку и термос до краев.
– Пей-пей! – улыбался Славка, зачерпывая воду ладонью. – Напивайся про запас!
И Ярик не видел причины не последовать такому дельному совету. Воды они напились так, что на обратной дороге в животах ощутимо булькало. Довольный Славка даже принялся неумело насвистывать какую-то мелодию.
– Вода есть, огонь есть! – шутил он. – Осталось найти какой-нибудь съедобный мох – и можно жить!
На перевалочный пункт они вернулись в приподнятом настроении. Ярик ненадолго включил телефон. На исследование одного тоннеля они потратили почти шесть часов. Ноги ныли с непривычки, а животы требовательно урчали, намекая, что вода – это, конечно, хорошо, но хотелось бы чего-то посущественнее.
Когда они, тщательно пережевывая выделенные на ужин бутерброды, сидели у костра, Славка сказал:
– Знаешь, мне кажется, змеи там нет. И уже давненько.
– Почему это?
– Она или сбежала, или ее съел тот огромный паук. Два таких больших хищника вряд ли смогут ужиться на одной территории. К тому же, судя по размерам… ну, по тому, что я видел… для паука эта змейка – на один укус. А еще… не знаю, заметил ли ты…
– Честно говоря, у меня от одного воспоминания об этих сброшенных шкурах ноги трясутся. Терпеть не могу змей, – поморщился Ярик. – Что я должен был заметить?
– Там было почти светло и хорошо видно другую сторону разлома. Там тоже есть такие площадки. И немало. И ступени есть, обвалившиеся и целые. Их непросто заметить, но я сразу понимал, что хочу увидеть. Поэтому и разглядел.
– И что это нам дает?
Прежде чем ответить, Славка долго молчал. Он тер переносицу, кусал нижнюю губу, хрустел пальцами и вообще всячески тянул время, не желая делиться плохими мыслями.
– Это значит, что мы можем плутать здесь до конца своих дней. Даже с твоей феноменальной памятью.
Будто услыхав его, во тьме переходов зловеще расхохотались паучьи твари.
– Помогите!
Варя ухватилась за край дивана. Касаться старого засаленного лежбища было неприятно. По пальцам, ударяя током в суставы, до самого затылка пробегала дрожь омерзения. На лицах мальчишек читалось то же самое выражение. Словно они трогали нечто глубоко отвратительное самой человеческой природе, а вовсе не продавленный диван.
– Фу, мерзость какая! – Серый наморщил нос, хотя диван не пах ничем, кроме пыли. – Почему это так противно?!
– Думаю, это что-то вроде метки, которыми хищники очерчивают границы своей территории. Ее нельзя увидеть, потрогать или понюхать. Только ощутить. Мы просто не способны прочесть всю информацию, но инстинктивно чувствуем, что сюда лучше не лезть. И все остальные тоже чувствуют. – Варя согнула колени, через силу вцепившись в обитое тканью дерево еще крепче. – А теперь нужно его перевернуть. Стойте на месте и переворачивайте. Раз. Два. Три!
Заскрипели ржавые пружины, хрустнула фанера. Диван с грохотом обрушился на пол, открыв темный ступенчатый спуск. Снизу повеяло влажным сквозняком. Серый отпрыгнул, отряхивая руки. На лице его застыла страдальческая гримаса:
– А-а-а-а! Гадость! Как будто влез руками в мешок с гнилой картошкой!
– Или с чем похуже, – мрачно добавил Тоха, вытирая ладони о пыльный пол.
Жан присел на корточки возле самого спуска и посветил фонарем вниз:
– Нам туда?
– Когда я тут… – Перед внутренним взором Вари мелькнул ряд иссушенных оболочек ведьмы, и она запнулась. – …наводила порядок, у меня была мысль все сжечь. Не хотелось прикасаться к этой дряни. Я случайно сдвинула диван – и обнаружила спуск. Тогда я поняла, что он здесь не просто так. Это, конечно, всего лишь теория, но мне она кажется верной. У каждого существа здесь свой ареал обитания и свой выход в мир, из которого они пришли.
– Если только их мир не здесь и они пришли не отсюда, – сказал Жан.
– Верно, об этом я тоже думала. Но сейчас это не так важно. Гораздо важнее, что все эти ареалы связаны единой сетью ходов. И чтобы обезопасить себя от вторжения, существа, живущие здесь, метят свою территорию. Отпугивают тех, кто надумает покуситься на их владения.
– Это место что-то вроде хаба! – догадался Серый. – Транспортная развязка для таких существ!
– Верно! И до определенного момента такое положение дел всех устраивало. А потом что-то начало нарушать равновесие этого мира. Грубо и нагло.
– Черные твари, – едва слышно прошептал Тоха, но Варя услышала и кивнула:
– Да, черные твари. И нам придется с ними столкнуться.
Все взгляды устремились на грубые ступени, теряющиеся там, куда не доставал луч света.
– Да не сложней, чем слазить в бабушкин погреб! – пошутил Серый. – Я вам говорил, что до обморока боялся бабушкиного погреба?
Ход, достаточно высокий, чтобы идти в нем не пригибаясь, недолго оставался прямым. Вскоре на пути возникла тройная развилка, заставив ребят остановиться. Мальчишки давно шли впереди, заслоняя девочек широкими плечами. Варя протиснулась мимо них и присела на корточки так, чтобы был виден весь перекресток.
– Так ведь и заблудиться недолго, – нахмурился Жан.
– Жаль, что Ярик не с нами, – сказала Лена. – Он уже выводил нас из лабиринта.
Варя требовательно протянула руку:
– Дайте фонарь!
Стараясь не пропустить ни одной детали, даже самого мелкого камешка, Варя чуть ли не на четвереньках проползла у каждого хода. Лена присела рядом с ней:
– Что ты ищешь?
– Метки. Указатели. Или что-то, что могло бы ими быть.
– Почему ты думаешь, что они тут есть?
– Там, в той пещере, куда мы попали вместе с Яриком и Славкой, были факелы.
– Ну и? – Тоха вскинул брови. – У тебя на входе тоже лежали факелы.
– Вот именно. Я сама их туда положила. Подумайте сами: этому месту тысячи лет. Если здесь есть факелы, которые не обратились в камень или… не знаю… не сгнили, например…
– …значит, кто-то их меняет. Обновляет запасы. Следит за порядком. – Лена потерла покрывшиеся мурашками предплечья. – Жутковато.
– Как и все здесь, – сказал Серый.
– Именно. И этому кому-то нужно было как-то ориентироваться в этой мешанине ходов. К тому же проход сюда не замурован, а просто прикрыт чем-то вроде таблички с черепом и надписью «Не влезай! Убьет!». Я думаю, это делала моя ведьма для каких-то своих целей. И когда ее не стало… – Она не договорила и вновь принялась осматривать тоннели.
Следом за ней все опустились на колени, выискивая какие-нибудь подсказки.
– Бесполезно. – Тоха сел на пол и вытянул длинные ноги. – Может, эти знаки, если они были, конечно, стерлись от времени. Может, они вообще невидимы!
– Не думаю. – Варя покачала головой. – Хоть я и говорю про ведьму, я бы не назвала все происходящее колдовством. Скорее какими-нибудь физическими законами, которых мы попросту не понимаем. Здесь, под землей, в другом мире, есть что-то непонятное нам, живущим сверху…
– Сверху… – задумчиво протянул Тоха. – Сверху! – Он дернулся, будто собираясь подскочить, однако остался сидеть, даже немного пригнулся. Луч его фонаря обшарил потолок возле каждого входа. Заполз в один, задержался ненадолго. Перебрался во второй. Тоха разочарованно вздохнул, но все же подсветил и третий ход. – Есть! – от избытка чувств он хлопнул себя ладонью по колену.
Варя заглянула в третий, крайний левый тоннель. Чтобы увидеть то место, куда указывал Тоха, пришлось задрать голову. Не сразу, но Варя отыскала среди трещин и сколов тонкую галочку, нацарапанную на камне. С одной стороны, это могла быть случайность – мало ли как она тут появилась. С другой – уголок галочки указывал в глубь хода, и более явных указателей у них все равно не было.
– Как минимум не мешает проверить. – Варя поджала губы, понимая, что сейчас придется сказать нечто важное, о чем они, увлеченные погоней, забыли. Как к этому отнесутся ребята, она почти не сомневалась; поймут и примут. И все же осознавать такой промах было досадно. Наверное, так себя чувствовал Цезарь, переходя Рубикон, подумала Варя, и сказала: – Думаю, нет смысла объяснять, насколько это опасно. Но есть еще один момент. Сейчас мы углубимся в эти тоннели. Без еды и воды.
Мальчишки чуть ли не синхронно чертыхнулись. Лена посмотрела на Варю умоляюще:
– У нас нет времени возвращаться, так ведь?
– Я не знаю, – честно ответила Варя. – Даже предположить не могла, что нам придется идти настолько далеко. Я никогда не забиралась… никогда… Возможно, Ярик и Славка просто сидят там и ждут спасателей.
– Ты ведь и сама в это не веришь.
– Вариантов гораздо больше. Возможно… возможно, они уже…