Дав адрес больницы водителю, Рафаэль откинулся на спинку кресла. Аллегра сочувственно посмотрела на него.
– Не расскажешь, что все-таки случилось? – спросила она.
– Что тебе рассказать? – Рафаэль пожал плечами. – Моя сестра в больнице. – Он помолчал, сжав губы. – Передозировка наркотиками.
По лицу Аллегры он понял, что она в шоке. Что ж, это только начало.
– Что? – Девушка с жалостью поглядела на него. – О, Рафаэль…
– Не нужно, – отмахнулся он. – Это происходит не в первый раз, и я ничего не могу с этим поделать.
Аллегра умолкла, а Рафаэль отвернулся. Не следовало ее брать, но, с другой стороны, может быть, это и к лучшему. Пускай поймет все сама.
Двери лифта открылись, и Рафаэль вышел. Аллегра поспешила за ним. Легонько постучав в дверь, он вошел в палату. Женщина в кровати спала, на худых щеках лежали темные тени от ресниц. Аллегра едва сумела промолчать, увидев шрамы и синяки на ее запястьях, исколотые руки. Она ужасно выглядела – грязные спутанные волосы, худые ноги и руки, набухшие вены. Рафаэль тяжело вздохнул. Глаза женщины открылись.
– Зачем ты приехал? – прохрипела она, и глаза ее загорелись ненавистью, точно два черных уголька.
– Я не мог не приехать, – отозвался Рафаэль, с болью глядя на сестру. – Зачем, Анжелика?
Анжелика покачала головой, закрывая глаза:
– Не хочу с тобой разговаривать.
– Позволь мне помочь тебе, – умоляюще попросил ее брат. – Прошу тебя. В Европе – в Швейцарии – тебя ждут лучшие врачи. Все абсолютно секретно. А какая там роскошь! Ты ни в чем не будешь нуждаться.
Анжелика вновь покачала головой, не открывая глаз. Аллегра не знала, куда деваться, так жаль ей было Рафаэля, ведь он, должно быть, ощущал себя абсолютно беспомощным. Стиснув зубы, он посмотрел на сестру с горечью и яростным отчаянием.
– Я хочу помочь тебе, Анжелика. Все это время я хотел лишь помочь.
Анжелика открыла глаза, и Аллегра едва не ахнула, увидев, сколько в них ненависти.
– Помочь мне? Когда в последний раз это было? – Требовательно спросила она, однако Рафаэль не сделал ни малейшей попытки возразить. – Ты знаешь, что он сделал? – обратилась Анжелика к Аллегре, онемевшей от неожиданности. – Знаешь? Он убил нашего отца. Убил. Мой братец думал лишь о себе. Он не… не мог… – Она отвернулась и зарыдала.
Аллегра не знала, что сказать. Она не поверила словам Анжелики, но все же… Почему Рафаэль молчит?
– Не можешь возразить, да? – произнесла Анжелика, всхлипывая.
– Нет, – ответил Рафаэль. – Не могу.
Он бросил на потрясенную Аллегру холодный взгляд.
– Теперь ты знаешь все, – сказал он, но девушка чувствовала себя абсолютно потерянной.
– Оставь меня одну, – тихо произнесла Анжелика безжизненным голосом. – Я прошу тебя.
Рафаэль посмотрел на сестру долгим взглядом – все это время Аллегра не сводила с него глаз, чувствуя, как в груди колотится сердце, – а потом повернулся и вышел из комнаты.
Девушка побежала за ним, выкрикивая его имя. Они вошли в маленький зал ожидания. Рафаэль нахмурился:
– Мне не нужно было брать тебя с собой.
– Но я сама этого хотела, – ответила Аллегра. – Я хочу делить с тобой не только радости, но и горести. Прошу тебя, Рафаэль…
Он лишь покачал головой, принимаясь ходить по маленькой комнатке туда-сюда, точно пантера в клетке.
– Давно она в таком состоянии? – спросила Аллегра.
– С пятнадцати лет. Начала колоться через год после смерти отца.
– Как… как он умер?
Рафаэль поднял на нее измученные глаза:
– Ты все слышала.
– Я не верю ей.
– Нет?
– Нет, – сказала Аллегра, но в голосе ее послышалась неуверенность.
– Тебе стоит ей поверить, – произнес Рафаэль, отворачиваясь.
– Почему бы тебе не рассказать мне свою версию? – настаивала Аллегра. – Что случилось на самом деле?
– На самом деле? – Яростно взъерошив волосы, Рафаэль вдруг замер. – Мой отец покончил с собой, и я был последним, кто видел его живым.
Сожаление, облегчение и тревога атаковали Аллегру одновременно.
– Но это же не означает, что ты его убил…
– Я довел его до суицида, а потом не сумел остановить, когда он нажал на спусковой крючок.
– О, Рафаэль…
– И мама с сестрой обвинили меня в его смерти. И правильно, потому что я не мог…
– Но это не было…
– Знаешь, что я сказал ему до того, как он выстрелил? – перебил Рафаэль. – Я жаловался ему, что придется уйти из частной школы, потому что у нас больше нет денег. Отец потерял все, а я хныкал из-за школы. – Он медленно покачал головой, словно не веря самому себе.
– Рафаэль, ты был ребенком…
– Эгоистичным, глупым ребенком. И из-за этого погиб мой отец. Он заперся у себя в кабинете… – Он снова помолчал. – Но хватит об этом. Анжелика больше меня не увидит, а ты можешь ехать назад в поместье. Не следовало мне брать тебя с собой в твоем положении.
– Но я не инвалид! – воскликнула Аллегра, ощущая, как сердце ее сжимается от жалости и любви.
Однако выражение лица Рафаэля оставалось неизменным, а когда она потянулась к нему, он отшатнулся.
– Я договорюсь о том, чтобы тебя доставили на виллу.
– А ты?
Рафаэль покачал головой:
– У меня незаконченное дело.
Аллегра лишь беспомощно смотрела на него.
– Прошу, не делай этого, Рафаэль, – прошептала она, но он уже вытаскивал телефон.
Глава 14
Отперев входную дверь, Рафаэль почувствовал, что каждый мускул в теле ноет от усталости. Всю неделю он провел в работе, попутно стараясь забыть Аллегру, ее милое личико, чтобы, вернувшись домой, снова установить между ними барьер. Все попытки оказались тщетными.
Было уже поздно, и вилла погрузилась во мрак. Хорошо было бы, если бы все уже спали. Рафаэль намеревался тихо пройти в свою спальню незамеченным. Но не успел он сделать шаг, как послышался скрип лестницы. Повернувшись, он увидел Аллегру. Волосы ее рассыпались по плечам, а прозрачная сорочка почти не скрывала округлой фигурки. Почувствовав пробуждающееся желание, Рафаэль подумал: сможет ли он свести все просто к сексу?
Девушка сделала шаг вперед.
– Рафаэль, – тихо произнесла она, и в голосе ее не было обвинения – только тепло.
Он отвернулся.
– Я думал, ты уже спишь.
– Я ждала тебя.
– Ты не знала, что я сегодня вернусь.
– Да. – Девушка тихонько рассмеялась. – Я ждала всю неделю, Рафаэль.
– Напрасно, – отозвался он, чувствуя, как защемило в груди.
– Почему? Почему ты снова меня отталкиваешь?
– А ты почему меня не оттолкнешь? – неожиданно для самого себя выпалил Рафаэль, поворачиваясь к Аллегре. – Почему до сих пор здесь?
Она в смятении посмотрела на него:
– Ты хочешь, чтобы я уехала?
– Нет. – Рафаэль потер глаза. Казалось, что-то внутри надломилось, и он не мог определить это, назвать даже для себя. – Мне нужно выпить.
Аллегра прошла за ним в гостиную, где Рафаэль налил себе приличную порцию виски и выпил его одним глотком. Он чувствовал стоящую за спиной девушку, ее смущение и печаль. Тут он услышал странный звук, словно Аллегра что-то передвигала или открывала. Однако не повернулся, продолжая стоять спиной к ней и желая лишь одного – чтобы она ушла. Хотя часть его отчаянно этого не хотела.
Первая печальная нота повисла в воздухе, проникая в самое сердце, пробуждая, шокируя… Аллегра играла на виолончели. Медленно повернувшись, Рафаэль посмотрел на нее. Рыжие волосы рассыпались по плечам, и казалось, что вокруг ее головы сияет нимб. Лицо серьезное и сконцентрированное. Вот смычок пробежал по струнам, и еще одна звучная нотка пролетела по комнате.
– Но… ты сказала, что не играешь. Не играла уже десять лет.
Аллегра подняла глаза – огромные и прозрачно-серые, и Рафаэль вздрогнул, столько печали было в ее взгляде. Столько… любви?
– Все верно. Но я хочу сыграть для тебя. Музыка… – Она умолкла на миг. – Музыка всегда была для меня величайшим утешением. И я не знаю, как еще я могу тебя утешить.
Склонив голову, она снова начала играть, и каждая нотка – ясная, чистая, пронзительная – завораживала. Чувствуя ком в горле, Рафаэль сел на диван, ощущая, как музыка обволакивает его, ломает… в его душе не осталось живого целого места, лишь острые осколки. Из горла его вырвалось рыдание, и, если бы не смятение чувств, он бы устыдился самого себя. Аллегра же продолжала играть, и мелодия словно распутывала его душу. Он всхлипнул снова – и вот она уже стоит перед ним на коленях, уткнувшись лицом в его грудь и что-то шепча. Тихие слова, точно острые стрелы, пробивали броню, которой он себя окружил.
– Я люблю тебя, Рафаэль, и ничто больше не имеет для меня значения. Прошу тебя, поверь мне – прошу!
Он был беззащитен против ее искренних слов.
– Как ты можешь меня любить?
– А как иначе? – Она сжала губы. – Я полюбила тебя в тот самый вечер, когда мы встретились на поминках отца.
– Но я лишь пытался соблазнить тебя.
– А я хотела этого. Я увидела в тебе нечто, чего искала всегда, – это было скрыто под маской, но твоя сущность все равно угадывалась. Не отворачивайся от меня из-за страха. – Аллегра провела рукой по его щеке. – Ведь именно страх заставлял тебя держать дистанцию, не так ли? Ты боялся пострадать.
Рафаэль закрыл глаза, не желая признавать ее правоту.
– Не думал, что кто-либо меня полюбит. После… смерти отца. – Он покачал головой, и Аллегра его поцеловала. – Как мог он так поступить? Как мог отвернуться от меня и убить себя? Ведь я умолял его, Аллегра, кричал, стучал в дверь, и все же он сделал это, зная, что этот поступок повлияет на нашу жизнь – мою, мамину и сестры. Как он мог?
Последние слова Рафаэль выкрикнул обиженно и звонко, точно огорченный ребенок. Горе копилось в нем все эти двадцать лет, оставляя шрамы на сердце. Любовь Аллегры лишь пробудила старую боль.
– Я ведь задавала тебе похожий вопрос, – прошептала она. – Помнишь? Ты сказал мне, что это не моя вина. Теперь я говорю тебе то же самое. Твой отец был в отчаянии, Рафаэль, он сам довел себя до такого состояния – а виной тому был мой отец. Это не твоя вина и не моя. Давай оставим прошлое позади и будем думать о будущем, ради нашего ребенка и нас самих.