– Лично я туда не пойду, – процедила сквозь зубы Соня. – Давайте обойдем эту пакость. В жизни ничего подобного не видела. Не хватало еще, чтобы меня съел какой-то кактус…
Кевин шагнул в сторону и рубанул мачете закрывающий дорогу колючий кустарник. Получилось неважно. Колючий куст поддавался плохо, да и состоял он из такого количества тоненьких скрюченных ветвей, что прорубаться через них пришлось бы до самого вечера.
– Тут тоже тропинка, – позвал нас Кристиан, – и, похоже, она огибает это место. Насколько мне видно отсюда, там желтых цветов нет. И люди уже где-то близко…
Мы подошли ближе. То, что Кристиан назвал тропинкой, было похоже просто на дыру в зарослях. Тут и там были видны следы мачете. Однако выбирать не приходилось, да и желтых цветов действительно там не было. Мы переглянулись и, не сговариваясь, пошли в узкую прореху в зеленой стене, сопровождаемые шипением плотоядных цветов, упустивших свою добычу.
На этот раз первым шел Кристиан, за ним Кевин, третьей Беата. Та выглядела недовольной, и все время озиралась по сторонам, вздрагивая от каждого шороха. Ее нервозность передалась и нам. В конце концов Роббер не выдержал и, тронув ее за плечо, спросил.
– Ты чего дергаешься?
– Не знаю, – медленно произнесла Беата, внимательно оглядывая окрестности. – Мы на тропе, которую кто-то протоптал, обходя этот плотоядный гербарий. И все это было бы логичным, за исключением одного…
– Чего? – нетерпеливо спросил Роббер, подпрыгивая на месте.
– Кто же тогда ходит через поляну с цветами? – негромко спросила Беата. – Вы же видели – там тропа шире и протоптана не в пример лучше. Об особенностях этих цветов все знают, какой идиот станет там ходить? А тут тропинка, не особенно сильно скрытая в джунглях, неопытный парень увидел ее в два счета… Вам не кажется, что это сильно смахивает на ловушку?
И в этот момент откуда-то сверху на нас полетели сети.
Пророческие речи Беаты попали в точку. Мы действительно угодили в засаду, но это как-то не очень сильно нас напугало. Беаты и Кристиана сети даже не коснулись, болтаясь вокруг них словно на стеклянном пузыре, что позволило им беспрепятственно уклониться от метательных снарядов. Электрический гул вокруг фигур Кристиана и Беаты стал гораздо гуще, их волосы вздыбились кверху, что придавало им весьма комичный вид. Соня, которую накрыло сетью, исчезла вместе с ней, появившись чуть поодаль уже без сети. Роббер с проклятиями выпутывался из своей, что получалось у него неплохо, Кевин же сеть просто разорвал, вылезая из нее уже черным чудовищем с оскаленными клыками. Я тоже отделался довольно легко, поскольку сетью меня накрыло самую малость, поскольку она зацепилась за куст, так что я без проблем разрезал когтями этот бредень и вылез наружу. Мы, ощетинившись всем своим оружием, встали в круговую оборону, готовые к атаке неприятеля.
В этот самый момент джунгли ожили. Сотни разноцветных кустов вдруг приобрели человеческий облик и, нацелив на нас свое оружие, неслышными тенями стали брать нас в клещи. Мои руки приятно чесались в предвкушении очередной битвы, но на этот раз нам повезло меньше.
Снова полетели сети, но на этот раз их пускали прицельно из странных сетеметов, похожих на базуки средних размеров. И сети на этот раз были другими, тяжелыми, с металлическими грузилами по краям. Они мгновенно сбили нас с ног. Стоять остались только Кристиан и Беата, которых сети вновь не смогли даже коснуться. Солдаты в маскировочных комбинезонах, бежали к нам, стараясь не допустить, чтобы мы снова выпутались из тугих уз. Лично у меня это не получалось. Я все пилил и пилил толстые веревки сетей, а они все не поддавались. Рядом возился Кевин, поодаль матерно ругался Роббер. К отлетевшей в сторону Соне уже подбежали солдаты, направившие на нее стволы, как вдруг Соня провалилась сквозь землю вместе с сетью. Однако на этот раз солдаты успели схватить за пресловутый невод и вытянуть Соню из портала.
– Не сопротивляйтесь, – крикнула Беата. – В конце концов, мы к ним и шли.
Предложение мне не понравилось, поскольку придти к повстанцам мы хотели без конвоя и уж точно не спеленатыми с головы до ног. Но, поскольку выбраться из сетей в короткие сроки я был не в состоянии, я предпочел послушаться. Ситуация пока не была безнадежной. И Беата, и Кристиан были невредимы и свободны, явно готовые постоять и за себя, и за нас. Кевин рычал и медленно возвращал себе человеческий облик. Соня, почти невидимая под толстым слоем сетей, неподвижно лежала на земле. Роббер злобно что-то бурчал себе под нос. Солдаты подбежали к нам и направили на нас короткоствольные автоматы. Меня, вертевшего головой во все стороны, кто-то вновь ощутимо пнул по многострадальным ребрам тяжелым армейским ботинком. Я взвыл, с трудом подавив в себе желание проткнуть обидчика когтями. Впрочем, это было бы весьма затруднительно, так как дотянуться до него я бы так и не смог. Меж тем солдаты подтягивались со всех сторон и явно чего-то ждали, общаясь преимущественно знаками и короткими отрывистыми словами. Беата что-то негромко говорила одному из солдат, спокойно и вполне миролюбиво, но в голосе, как бы ей не хотелось это скрыть, звенела тонкая струнка тревоги.
Наконец, меня подняли и сдернули сеть. Внимательно оглядев мои руки, мне сковали их за спиной холодными наручниками и, натянув на глаза повязку, невежливо ткнули в спину дулом автомата. Не знаю, что они собирались сделать с Беатой и Кристианом, поскольку так и не смогли к ним прикоснуться. Однако по отрывистым возгласам моих спутников, оказавшихся в одинаковом со мной положении, я понял, что и Беата, и Кристиан идут вместе с нами. Я не сразу понял смысл обрывочных слов, сказанных Беатой, но потом догадался, что ей пригрозили убить всех нас, если она и Кристиан не отправятся вместе со всеми, натянув на головы непрозрачные мешки.
Идти пришлось довольно долго, однако я был уверен, что мы специально блуждаем по джунглям и ходим по одному и тому же месту. Как верно заметил Роббер, мы все в той или иной степени наделены способностью ориентироваться в пространстве, точно выходя к той или иной цели. И сейчас нас явно пытались запутать. На последнем участке пути я уже точно был уверен, что мы вышли на финишную прямую. Все изменилось, звуки, запахи и тактильные ощущения. Запахло машинным маслом, бензином и готовящейся на прогорклом масле едой. Под ногами попадались какие-то предметы явно не растительного происхождения, позвякивали гильзы, пару раз я наступал на скомканную бумагу. Да, мы безусловно приближались к лагерю.
При нашем появлении многоголосный гул мгновенно смолк. Всей кожей я ощутил враждебную атмосферу вокруг и был готов к чему угодно, включая линчевание. Но никто не спешил бросаться на нас. Десятки людей вокруг просто стояли и смотрели на нас. Никто не говорил, никто не смеялся. Тишина была вязкой, как кисель, напряженной и опасной, словно насыщенной взрывоопасным газом. Казалось, малейшая искра превратит это застывшее марево недружелюбия в огненную стену, испепеляющую все, что окажется рядом. Нас грубо втолкнули куда-то, где звуки джунглей слегка померкли, приглушенные легкой завесой и, судя по всему, оставили одних. Пахло подгнившими фруктами и чем-то еще, тухлым и неприятным.
– Здесь только мы, – негромко сказал Кевин. – Думаю, можно снять повязки.
Видимо, он так и сделал, поскольку почти сразу сказал:
– Все в порядке, мы одни.
Я оперся головой о стену, зацепился за какой-то крюк и сдернув с головы черный мешок, прищурившись огляделся по сторонам. Мы находились в большой, просторной палатке из брезента, в которой громоздились ящики с фруктами и какими-то листьями. Все, за исключением Беаты и Кристиана были в наручниках. У Роббера была рассечена бровь, из раны медленно капала кровь. Соня лишилась своей кепки армейского образца и сосредоточенно освобождалась от наручников. Кевин и Кристиан были спокойны, Кристиан даже с любопытством оглядывал ящики на предмет поживиться чем-нибудь. Беата, сдвинув брови, нервно озиралась по сторонам. Кевин, у которого на миг вспыхнули глаза, напряг мускулы и бросил в сторону лязгнувшие наручники, разорванные, словно бумажные. Соня освободилась от своих, и подошла ко мне. Через пару мгновений я уже растирал ладони, а Соня освобождала Роббера.
– Ну, и что у нас по плану? – невозмутимо спросил Кристиан, откусывая от сочного желтого плода, смахивающего на грушу, но чуть более вытянутой формы. – Роббер, лови, это очень вкусно…
– Дальше мы ждем Филиппа, – ответила Беата. – Между прочим, плод, который ты ешь, вызывает легкое опьянение, а слегка забродивший и подгнивший способен свалить с ног не хуже бутылки крепкого алкоголя. Так что я бы на твоем месте воздержалась.
– А мне без разницы, – невозмутимо парировал Кристиан и снова откусил от плода изрядный кус.
– Напиться, это как раз то, что необходимо в нашем положении, – раздраженно парировала Соня. – Наше предприятие обрастает какими-то неприятностями, едва успев начаться. Лично я предпочла бы, чтобы ситуация прояснилась как можно скорее, иначе плевать мне на все – сбегу домой и пусть с меня снимают всю ответственность.
Кевин подошел к ящикам и стал придирчиво ковыряться в груде плодов.
– Беата, что тут можно есть без последствий? – спросил он. Беата подошла ближе и уверенно ткнула в связку бананов.
– Вот, бананы можно. Они такие же, как наши. Потом еще вот это…
Пока Беата отбирала фрукты, я прокрался к выходу из палатки и осторожно отогнул полог. Снаружи, насколько было видно из-за спины охранявшего нас солдата, нервно перемещались одетые в пятнистые комбинезоны люди обоего пола. Напротив нашей стояла пятнистая палатка с белым флагом, увенчанным красным крестом, вполне понятной мне символикой. То, что творилось около палатки, было ужасным.
На траве, на носилках, на складных кроватях лежали десятки раненых. Вокруг тучами клубились полчища мух и кровососущих насекомых. Медицинская сестра в грязном халате поверх комбинезона, устало обмахивала тела людей веером из листьев пальм. Девушка была довольно молода и вполне миловидна, несмотря на кровавые пятна на уже давно переставшем быть белым халате. Раненый, над которым она склонилась на мгновение, бессильно опустил вниз обугленную культю. Прожженный на боку комбинезон прилип к телу, сквозь дыры было видна покрытая кровавыми пузырями плоть. Его лицо было черным от запекшейся крови, глазница зияла кровавым провалом. Медсестра оттянула верхнее веко раненого, отложила в сторону веник из листьев и, вытащив из кармана миниатюрный фонарик, посветила в оставшийся глаз мужчине. Спустя мгновение, она убрала фонарик в карман и привычным движением, с горькой ухмылкой, неприятно искривившей ее лицо, накрыла тело простыней. На мгновение она подняла голову, и наши взгляды скрестились, как клинки. Лицо девушки застыло, словно она увидела врага. Она что-то резко крикнула охраннику, и тот мгновенно показался передо мной, заслонив обзор. Ствол его автомата был направлен мне в голову. Я поднял вверх ладони и отошел вглубь палатки, опустив полог.