– Ну, уж эту тварину я точно сам не создавал! – выпалил Кристиан и вдруг осекся, оглядев нас враждебным взглядом. Соня тихо ойкнула, а Борегар слегка привстал со скамьи. Заинтересовавшиеся его поведением псы уставились на Кристиана, словно тот был внезапно появившимся на их территории котом. Я улыбнулся.
– Возможно, но, повторяю, тебе опасность, скорее всего бы и не угрожала. Ты мастерски изображал обмороки и слабость, пока мы тащили тебя прочь от опасности, однако в нужные моменты ты быстро мобилизировал свои способности. Когда волколак готов был броситься на тебя, ты просто раздавил его в порошок, а это как-то не вяжется со слабостью умирающего. Там же в Средиземье ты единственный смог вызвать портал до Перекрестка, хотя никому из нас это не удалось. Почему же это получилось у тебя? Ответ прост: законы Средиземья для тебя ничего не значили. Этот мир разрушал ты, и при случае, легко мог найти брешь, чтобы ускользнуть. На башне мы якобы видели, как Фрэй управляет ураганом, а на самом деле он пытался ему противостоять, и как только он перестал это делать, смерч понесся уничтожать мир. И, наконец, когда мы оказались лицом к лицу с Императором, он крикнул: «Ты!». Это было не восклицание человека, оскорбленного чьим-то присутствием или угрозами, как можно было подумать. Фрэй играл на своем поле и в тот момент понял: Попрыгун – это ты.
Кристиан не ответил. Он исподлобья смотрел на меня злобным взглядом, однако страха на его лице не было. Только закипающая ярость.
– А теперь вернемся к природе такого явления, как Попрыгун, – невозмутимо продолжил я. – Мне долго было непонятно, как скользящий смог получить такую власть. А Кристиан, безусловно скользящий, а не какой-то неподдающийся идентификации субъект. Я понял это, когда вспомнил, как ты проговорился о своем визите в Эдем.
– Эдем? – нервно заерзал Ману. – Вы имеете в виду…
– Да, тот самый Эдем, дающий любому неограниченные возможности, исполняющий все желания. Мир-Волшебная-палочка. Каким-то непостижимым образом Кристиан оказался в Эдеме и попросил там все, что захотел. Этим и объясняется неведение Беаты относительно нашего юного друга. Прежде Кристиан наверняка не был скользящим без ограничений, и вряд ли мог посещать другие миры. Но Эдем дал ему эту возможность. Парадоксальный мир, исполняющий желания, стал ключом к другим мирам.
– Погодите, – вмешалась Ивон. – Но император не может влиять на иные миры…
– Верно. Однако Кристиан императором не был. Он был скользящим. Поэтому на него эти законы не распространялись. Такое вот исключение из правил.
– Но… – беспомощно пролепетала Соня. – Зачем?
– Думаю, на этот вопрос нам должен ответить сам Кристиан. В конце концов, ты уже проболтался, так что ломать комедию не имеет смысла. Скажи, наконец, зачем ты уничтожал чужие миры?
Кристиан задумался лишь на пару секунда, а потом, небрежно махнув рукой, развалился на скамейке, облокотившись о ее деревянную спинку с невероятной вальяжностью.
– А, собственно… Чего уж тут скрывать… Да, ты почти все верно сказал. Я – Попрыгун. Все происходило именно так. Эдем стал в свое время для меня отправной точкой. Я почувствовал его зов, когда мне было шесть лет. И тогда я покинул свой дом, переселившись туда. Это было даже весело. Когда я хотел есть – появлялась еда, когда решил лечь спать – появлялась постель. Мир-мечта. Вот только людей там почти нет. Так я научился их создавать, пока не появился Император и не заявил, что это его прерогатива, велев мне убираться подобру-поздорову. Но я возвращался снова и снова, желая все больше и больше. Там я стал почти всемогущим. Что были для меня какие-то императоры, если никто из них не мог потягаться со мной? Я в пух и прах разносил чужие миры, правда начинать приходилось все-таки с осколочных, необитаемых… А потом меня посетила мысль: чем я хуже Императоров? Я создам свой мир, идеальный, возьму в него все самое лучшее. Но нужно, чтобы больше ничего подобного не было. Вы были правы: я заразил собой все существующие миры, это совсем несложно, как послать вирус по почте. А потом начал путешествовать, разглядывая и выбирая все, что нравилось.
– Почему ты убил Беату? Это ведь твоих рук дело? – спросил я.
– Моих, – улыбнулся Кристиан. Улыбка его была задорно-виноватой, мальчишеской, вот только внутри голубых глаз плескалась мутноватая водичка, плещущаяся нефтяными сгустками сумасшествия. – Эта старая ведьма стала что-то подозревать. Так что на Авалоне я действительно приказал метаморфам убрать ее.
– Каким образом?
– Ой, я вас умоляю, – поморщился Кристиан. – Они же примитивны, как питекантропы. Влиять на их мозги – проще простого. Учитывая, что именно я подбил их поднять восстание – так и вовсе просто.
– А Роббер и Кевин? – спросил я, чувствуя, как начинают чесаться мои пальцы. Кристиан презрительно фыркнул и махнул рукой.
– Ну, вот еще. К их смертям я никакого отношения не имею. Тут все решил случай. Хотя меня действительно грела мысль остаться единственным скользящим без ограничений. Но я их не убивал. Вы мне даже симпатичны, так что я всерьез подумывал взять вас на службу.
– Черта с два, – злобно выкрикнула Соня.
– Да я и сам передумал, – безмятежно улыбнулся Кристиан. – Кто знает, не существует ли где-то еще один Эдем? Я ведь не посетил и десятой доли существующих миров. Зачем мне конкуренция? А вдруг кто-то тоже станет всемогущим? Нет, дорогие мои, я свой кусок пирога никому не отдам.
– И что же ты намерен делать теперь? – спросил я. Пальцы свело судорогой, когти лезли из них против воли. Кристиан с усмешкой смотрел на мои руки.
– Теперь я собираюсь уничтожить Перекресток. О, ничего личного, мне совершенно нечего из него почерпнуть. Просто я хочу лишить наших дорогих Императоров возможности связываться друг с другом. Вместе вы, как ни крути, представляете определенную… ну… не угрозу, но все же беспокойство. Взять, хотя бы, этот портал, – Кристиан махнул рукой в сторону каменного кольца. – Идея была блестящей. Не заподозри я, что вы подготовили мне ловушку, наверняка затея пометить меня бы удалась.
– Как же ты все успевал? – мертвым голосом спросил Борегар. – Ведь ты всегда был рядом, а в этот момент умирали другие миры.
– Я почти никогда не сплю, – мило улыбаясь пояснил Кристиан. – И обличий у меня много. Если я соплю рядом с вами в спальном мешке, еще не факт, что в этот момент я не стираю с карты вселенной очередной мир. Знаете, как у меня это получилось? До Эдема я был скользящим-призраком. Я мог видеть миры, но никогда не быть там полноценно. Эдем позвал меня, когда я спал. И он дал мне возможность перемещаться физически, а не в виде бестелесной субстанции. Так что для меня путешествовать подобным образом – дело привычное, особенно, если телу нужно алиби в другой точке. Впрочем, довольно лирики. Поглядите на наших повелителей мирков. Куда теперь подевалась их ханжество? Смотрите, как они напуганы. Сейчас, глядя на меня, их величества понимают, что от меня нет спасения. И будь у них хоть крупица ума, они бросились бы в свои норы и поспешили захлопнуть дверцы, чтобы я не пришел сожрать их миры…
Кристиан очень неприятно рассмеялся, глядя, как императоры в панике покидают Перекресток, расталкивая друг друга. На ровной глади нелюбимого мною мира остался только старик в пыльной одежде, нервно озирающийся по сторонам. Торопливое бегство натолкнуло меня на свежую мысль.
– Зря они это сделали? – осведомился я. Кристиан захихикал. Нефтяная пленка безумия уже захлестнула зрачки до самого верха. Весь его вид был ужасен.
– Конечно, зря, – ответил он. – Я же сказал: опасность для меня они представляют все вместе. Поодиночке императоры мне не страшны. И сейчас я сделаю то, для чего сюда пришел.
– Перекресток ведь не единственное место, – торопливо возразил я. – Есть еще и Земля.
Кристиан замер, а потом довольно ухмыльнулся.
– А ты прав. Они могут собраться на Земле. Правда, для этого их нужно как следует организовать. Но ведь на свете нет ничего невозможного. Рано или поздно те из них, кто останется в живых, до этого додумаются. Поэтому я, пожалуй, уничтожу еще и Землю.
Кристиан расхохотался и поднял руки вверх, а потом резко опустил, словно ударил о землю невидимым сосудом. Раздался страшный треск. На идеально ровной поверхности Перекрестка образовалась дыра, разрастающаяся с невероятной быстротой. Брошенные в панике кресла императоров по очереди проваливались в серое безвременье, улетая туда со страшным свистом.
– Ты не сможешь уничтожить Землю, – прокричал я, стараясь заглушить ветер. Кристиан повернулся ко мне и снова рассмеялся.
– И кто же мне помешает? – спросил он, ткнув пальцем в мечущегося в панике Хранителя Перекрестка. – Он?
– Нет, – ответил я, бросившись вперед, вооруженный растопыренными когтями. – Тебя остановлю я!
Удар, мощный, словно в меня врезалась наковальня, сбил меня с ног и отшвырнул в сторону. Я задохнулся и, скорчившись в три погибели, начал откашливать сгустки вишневой крови. Кристиан расхохотался.
– А ты забавный, Артем. Возможно, если ты будешь себя хорошо вести, я оставлю тебя в качестве любимого домашнего зверька. А что? Посажу тебя в клетку, будешь бегать в колесе, как хомячок. Приятная перспектива встретить спокойную сытую старость!
Кристиан подошел ближе и, склонившись надо мной, погладил меня по голове. Это был очень удачный момент вонзить ему когти под ребро, жаль только что после той внушительной оплеухи, коей он меня наградил, все тело сковала всеобщая невозможность пошевелиться.
– Но ведь ты не будешь себя хорошо вести? – вкрадчиво спросил он. – Ведь так?
Я не ответил, только зашелся в мучительном приступе кашля, молясь, чтобы он не оглянулся назад, туда, где виднелись бегущие псы Борегара и несущаяся с двумя винторезами Соня. Я даже скосить туда глаза боялся, понимая, что шансов у них нет, но исступленно надеясь на удачу. Зияющая дыра в поверхности Перекрестка увеличивалась с оглушающим треском, лишаясь все более и более внушительных кусков. Хранитель метался возле его края, предпринимая безуспешные попытки остановить разрушение. Змеевидные трещины расползались по периметру, все ближе и ближе подбираясь к нам.