– В том-то и дело, что ничего! Абсолютный ноль!.. – Александр, который сел было в плетеное кресло, вскочил и заходил по веранде. Слуги смотрели на него с почтением и некоторым страхом. – Ни одного слова о том, что произошло на днях здесь, на Рублевке.
Килин покачал головой. Поставил фарфоровую чашку с густо-коричневым чаем обратно на блюдце.
В дверь, которая вела из беседки в пристройку, было видно еще несколько человек прислуги. Старший стюард – высокий худой мужчина с коротко стриженными темными волосами – держал их «на подхвате». На случай, если людей, прислуживающих за столом, окажется недостаточно.
Такое количество слуг было здесь привычным. Даже если Кёлер завтракал в полном одиночестве – стюардов бывало не меньше.
Эти люди получали очень небольшую зарплату и обходились хозяину в сумму, которую он сам считал ничтожной.
Кандидатов на должность стюарда Кёлер отбирал сам. Старался выбрать таких, которые в прошлом либо занимались искусством, либо добились успехов на научном поприще. Старший стюард, к примеру, окончил Московский университет, был археологом, специализировавшимся на древней цивилизации, существовавшей на территории нынешнего Таджикистана. В молодости переехал в эту южную республику. Поближе к священным для него камням. Во время гражданской войны был вынужден бежать в Россию, где не имел ни жилья, ни работы. В момент трудоустройства стюардом находился перед выбором: либо участь бомжа, ночующего в канализации, либо броситься под поезд.
Кёлер при собеседовании предложил археологу койку в подсобном помещении, бесплатное питание – от завтраков, обедов и ужинов Тимофея Кёлера оставались большие излишки, униформу. И очень скромную зарплату. Ее хватало только на дешевые сигареты.
Закончил это собеседование Кёлер как всегда: предложил кандидату станцевать… На вопрос «зачем?» ответил тоже привычно:
– Это проверка стрессоустойчивости. К тому же, если кому-то из моих гостей захочется развлечься, вы должны быть готовы ко всему.
Археолог неплохо изобразил русскую народную пляску, но с этого дня затаил в душе особую ненависть ко всему миру, а в особенности – к работодателю.
Трудился при этом исключительно старательно, через пару месяцев занял должность старшего стюарда… В подчинении у него: бывший главный инженер консервного завода, возведенного в советские годы неподалеку от развалин древней таджикской цивилизации, непризнанный художник-абстракционист, театральный режиссер и еще несколько столь же «выдающихся» личностей.
Все – не молоды, но бегали с тарелками и подносами ничуть не менее живо, чем делали бы это двадцатилетние…
– Ни слова о том, что произошло с нами в «Подмосковных вечерах»! Мне было удивительно, когда о попрыгунчиках не писали раньше. Но тогда всему находилось хоть какое-то оправдание. Тогда эти криминальные случаи тоже не лезли ни в какие ворота, но я говорил себе: «Включи телевизор, в любом городке, любом районе этой страны происходит примерно одно и то же: грабежи, убийства, воровство… Почему должны показать по телевизору именно те случаи, которые произошли на Рублевке?..» То, что произошло вчера, – из ряда вон! Такого не происходит сплошь и рядом. Случай уникален. Невероятен!.. Свидетелями и участниками были десятки людей. Буквально через пятнадцать минут, когда все кончилось, обо всем узнали сотни… Хоть бы слово, маленькое упоминание! Даже в районной газете – абсолютная тишина. Странно и неспроста… – Барон подошел к ограждению веранды. – Пока не отыщу объяснение загадке, не смогу спать. Поехали в редакцию какой-нибудь газеты. Спросим напрямую. Я знаю нескольких светских хроникеров. Недавно они осаждали меня расспросами. Вчера и сегодня не звонит ни один. Почему?
– Действительно, странно… – пробормотал Килин.
– Поехали скорей! – воскликнул, окончательно входя в раж, Барон.
Килин, которому затея с газетой казалась бессмысленной, принялся стирать с губ белой салфеткой следы варенья.
99
– Мне ничего не известно о происшедшем. То, что вы рассказали, – удивительно…
– Представьте: к вашему столику подкатили покойницу…
– Я был вчера в «Подмосковных вечерах». И ничего не видел! Наш столик располагался под соснами. – Главный редактор газеты «Траектория Рублевки» принял из рук секретаря чашку дымящегося эспрессо, приготовленного кофейной машиной. Две такие же белые чашки стояли перед Бароном и Килиным. На толстом блюдце из облитой ослепительно-белой глазурью керамики на самой середине журнального столика высилась горка маленьких французских шоколадок – каждая размером с почтовую марку. Бонч – именитый журналист, который неожиданно для всех возглавил небольшую газетку, – неукоснительно придерживался традиций парижского кофепития.
– Могу предложить сахар! Разумеется, бурый… – пробормотал он, словно спохватившись: неудобно навязывать, пусть исподволь, важным гостям собственные привычки.
Бонч признавал только неочищенный первичный продукт филиппинских и кубинских плантационных сахарозаводов. Он содержит много богатой микроэлементами черной патоки.
– Черт его знает, что себе позволяет эта Боккум! – проговорил, без всякой связи с предыдущим, редактор, посмотрев на часы. – Через десять минут мы должны выехать отсюда. Ее до сих пор нет. Нас будут ждать…
Бонч вскочил с кресла, забегал по кабинету. Он явно тревожился: схватил со стола мобильный телефон, принялся названивать кому-то.
– Что за чертовщина! Она не отвечает… Проклятая Боккум!
– Помнишь, что говорил нам Рустам? – Килин многозначительно посмотрел на Барона. Редактор перехватил взгляд.
– Что произошло? – испуганно спросил он, поворачиваясь то к Николаю, то к Александру. – Вы что-то знаете про Теодору? С ней что-то случилось?..
– Вчера один знакомый сказал: за Боккум гнался попрыгунчик. Возможно, это с ней и случилось…
100
– Ты можешь ответить на вопрос: почему в районной газете не опубликовано ни одной информации о попрыгунчиках? О банде, которая терроризирует Рублевку?
С плохо скрываемым раздражением Барон ждал, скажет ли знакомый хоть слово.
Тот искал в записной книжке тонкой «Моторолы» городской номер Боккум. По первой букве имени «Теодора».
Редактор на несколько мгновений прекратил поиск. В который раз с любовью рассмотрел свой новый телефон. Одна фирма преподнесла его редакции в подарок. «На тестирование». Хвалебная техническая рецензия на новинку будет опубликована в сегодняшнем номере газеты. На последней полосе. Забрав место у регулярного раздела «происшествия».
На вопрос Барона главный редактор не отвечал.
Наконец «Теодора» выделилась на экране темной полосой. Городского номера в контакте не было.
Не успел Бонч закрыть адресную книжку, запиликал стационарный телефон.
Он положил мобильник на покоившийся на столе блокнот в кожаном переплете. Поднял трубку.
Звонил Махмут.
– Я жду вас, – проговорил он хриплым голосом. – Когда вы появитесь? Нет времени!
Бонч был знаком с Виктором со студенческих лет. Махмут не отвергал, несмотря на огромную разницу в материальном положении, старой дружбы, но вел себя с редактором чрезвычайно пренебрежительно.
Бончу стоило огромного труда уговорить миллиардера встретиться с ним и писательницей. Они с Теодорой собирались привлечь Виктора к благотворительному проекту, касавшемуся «аборигенов» Рублево-Успенского шоссе. Так Бонч называл немногих все еще проживавших здесь жителей старых деревень.
– Мы уже подъезжаем, – соврал редактор.
Махмут бросил трубку. Бонч не сразу положил на рычаг свою.
«Что-то произошло!.. Боккум рвалась познакомиться с Виктором. Вряд ли стала бы опаздывать…»
Идея возникла мгновенно: поедет к писательнице домой!.. Больше всего в эту секунду Бонч опасался обнаружить – Теодора мертва. Схватил с блокнота мобильный телефон, сунул в карман, вскочил из-за стола. Быстрым шагом пошел прочь из комнаты.
Александр тоже вскочил со стула. Пренебрежительное поведение главного редактора вызвало у него приступ ярости.
Перехватив Бонча у двери, он вцепился в рукав его пиджака:
– Ты не ответил!..
Редактор одним ртом улыбнулся. Глаза были злыми.
– Друзья… Вы так неожиданно!.. Подождите в кабинете. Сейчас не могу уделить ни минуты. Меня ждут, – несколько мгновений держал паузу, словно подбирал слова. – Никаких попрыгунчиков нет. Все это знают! Могу написать о них только в разделе «Слухи». Но такой колонки в газете нет. Хотите над всеми посмеяться? Оригинально! Но я в этом розыгрыше не участвую.
Бонч улыбнулся шире. В глазах мелькнуло скрытое торжество.
Александр разжал ладонь, отпуская рукав редактора. Бонч сухо кивнул Килину, исчез за дверью.
Барон прищелкнул языком.
– Он издевается над нами!
– Бонч – доверенное лицо Махмута. С таким прикрытием можно многое себе позволить.
Килин поднялся с кресла. В этом офисе больше нечего делать.
– Здесь что-то не так. Дело не в покровительстве Махмута, – пробормотал Барон, окидывая ищущим взглядом кабинет.
101
Чтобы попасть в редакцию – шикарно отремонтированное помещение на втором этаже, – нужно миновать лестницу и несколько узких коридоров. Самый первый из них скрыт за белой дверью. Та, в свою очередь, находится в бутике мужской одежды ровно посередине между двумя примерочными…
Выйдя из модного магазина, Килин и Барон направились к новенькому автомобильчику, который поджидал их на автостоянке.
На пятачке рублевского пространства дорогая машина не выделялась. Все остальные средства передвижения – в разгар рабочего дня стоянка забита полностью – принадлежали к разряду изысканных.
– Погоди минутку… – Барон развернулся на каблуках и, оставив Килина на улице, зашел обратно в дверь.
В бутике по дороге к Бончу Александр приметил галстуки. Один поразил особенно: не сшитые полосы материи, а змея. В следующую секунду бросится и вонзит в кожу ядовитые клыки.