– Я знаю. И сожалею об этом.
– А я – нет. – Я чувствую, как что-то вспыхивает у меня груди – взрыв упрямства.
Джордан качает головой.
– Ты должна успокоиться. Это было ошибкой. Вот и все.
И так же быстро огонек в моем сердце затухает.
– Джордан, пожалуйста. Не отталкивай меня.
Он смотрит на меня, и это крошечное мгновение тянется так долго, что мне кажется, на радио уже отыграла целая песня. Потом говорит:
– Тебе одиноко. Твой парень уехал. Я уверен, что когда Райнер вернется, все будет как прежде.
– Как ты можешь это говорить?
– Поверь мне, так проще.
– Проще кому? – спрашиваю я. – Мне не проще. Мне плохо. – Я умоляю его срывающимся голосом. Я отчетливо осознаю, что перед нами сидит Скотти, но не могу взять себя в руки. Из-за Джордана я каким-то образом теряю способность действовать как адекватный, рациональный человек. Не самое лучшее влияние, когда примерно через пять минут ты должна быть на публичном мероприятии.
– Я уже говорил тебе, я не собираюсь вставать у него на пути.
– Но мы можем попробовать, – говорю я. – Мы можем, в конце концов, попытаться быть друзьями.
Его черные глаза вспыхивают.
– Мы никогда не были просто друзьями, я прав?
Я открываю и закрываю рот.
– Не были.
На секунду взгляд Джордана смягчается.
– Все и без этого сложно. Ты знаешь, как Райнер ненавидит меня… и что он думает о Бритни, – шепчет он. – Мы не можем сблизиться. Так и должно остаться.
– Что произошло между вами двумя? – спрашиваю я.
– Не важно.
– Важно, – говорю я. Я слышу резкость в собственном голосе. И мольбу. Но мне все равно. – Это важно для меня. Почему вы двое так ненавидите друг друга? Неужели дело только в ней? Я не буду принимать ничью сторону. Просто хочу знать.
Вдруг замечаю, что подвинулась ближе к нему; так близко, что наши лица разделяет лишь пара дюймов.
– Что произошло? – повторяю я. Мои руки словно отделяются от тела или разума, и я обнаруживаю, что провожу кончиками пальцев по его шраму, как тогда на пляже. Они скользят от уха вниз, по шее.
– Перестань, – говорит он тихо, словно у него перехватило дыхание. Я вижу, что это слово ничего не значит даже для него самого.
– Пожалуйста, – снова говорю я.
Он смотрит на меня тем же взглядом, каким смотрел тогда в беседке на пляже. Взглядом, из-за которого мне хочется взять его ладонь в свои и прижать к сердцу прямо здесь, на заднем сидении машины.
– Нет, – шепчет он. Он подносит ладонь к моей щеке. Мои веки сами собой опускаются.
– Почему? – шепчу я в ответ.
Я открываю глаза, и вижу, что его глаза сияют. Они золотые у самого зрачка и яркие, словно вспышка камеры.
– Просто доверься мне, – отвечает он.
Мы уже почти у Barnes & Noble. Я вижу очередь вокруг торгового центра, она – словно длинная спящая змея, готовая в любой момент проснуться и проглотить всех нас.
Джордан отстегивает ремень безопасности и отодвигается от меня. Я открываю рот, чтобы возмутиться, но Скотти поворачивается и серьезно смотрит на нас.
– Вы двое готовы?
Джордан не отвечает, он просто открывает дверь. Один из телохранителей встречает его снаружи.
– Сюда, мистер Уайлдер.
Тогда я и слышу его – крик. Сначала резкий – только несколько голосов, – а затем становится громче, мощнее, как стереосистема, включенная на максимум. Но он не мелодичный. Он маниакальный. Оглушающий и пронзительный, высокий и яростный. У меня вдруг появляется желание спрятаться под сидение и попросить Скотти развернуть машину. Но он уже на улице, и прежде чем я могла бы перелезть в багажник, моя дверь распахивается.
Однажды я ездила с мамой в Нью-Йорк – первое и единственное прослушивание вдалеке от дома, на котором мы были вместе. Это были пробы на роль в мыльной опере, и после долгих уговоров она согласилась поехать. Я копила все лето, работала даже на зимних каникулах, чтобы оплатить поездку. Мы поехали в феврале. До этого я ни разу не испытывала такого сильного холода. Я помню, как выходила из отеля, а ветер буквально сносил меня и выбивал воздух из легких. Именно так я себя сейчас чувствую. Когда я выхожу из машины, я не могу дышать.
Первая мысль: нужно оглядеться и посмотреть, из-за чего вся суматоха. Это глупо. Я знаю, из-за чего суматоха – из-за нас, но я все равно оглядываюсь, чтобы посмотреть, вдруг это Джон Леннон воскрес из мертвых. Но «битла» там нет. Группы One Direction тоже. Здесь фанаты «Запертых». Наши фанаты.
Кажется, они повсюду, и тут они замечают Джордана и меня. И, словно по волшебству, их становится еще больше. Я вспоминаю сцены из фильмов, где муравьи, пауки или тараканы выбираются из стен и покрывают персонажей колючей удушающей массой. Другой охранник ведет меня к очереди: фанаты ждут, когда смогут войти в магазин. Они выкрикивают наши имена как боевой клич.
– Мы вас любим! – кричат они.
Как это может быть правдой? Они меня не знают.
Какая-то девушка протягивает мне фотографию. На снимке я. Это какое-то промофото, которое я не узнаю. Видимо, во время съемок нас фотографировали, а затем публиковали кадры. Я просто стою и держу фотографию. И чувствую себя полной идиоткой. Я должна подписать ее. Должна сделать хоть что-то. Ручка появляется словно из воздуха, и я машинально подписываю снимок и протягиваю обратно. Девушка прижимает его к груди, и я мимоходом надеюсь, что в ручке не сверхстойкие чернила. Надеюсь, мои слова не останутся у нее на футболке, смазанные и нечитаемые.
Если бы Райнер был здесь, он бы знал, что делать. Он бы прошептал что-то забавное мне в ухо, пошутил бы с толпой. Он бы подмигнул мне или взял меня за руку, и я бы почувствовала себя не такой растерянной и одинокой.
Пусть даже Джордан спас меня на пляже, сейчас, в этом цунами, он спокойно может позволить мне утонуть. Отсюда я его не вижу, но знаю, что он где-то впереди, прорывается через толпу.
Я была полной дурой. Не знаю, что я думала. Это классическая тяга к плохому парню. Именно из-за этого у моей сестры теперь проблемы. Но я – не она. Я не готова отказаться от того, что люблю, ради чего-то еще. Эта работа важна для меня. Это новые возможности, кричащие фанаты и всё в таком духе. И Райнер – именно тот, кто поможет мне сориентироваться в сложные моменты. Тот, кто возьмет меня за руку и будет рядом. А не тот, кто подвергает меня опасности потерять все, что у меня есть.
Глава 19
– Закрой глаза.
Мы с Райнером сидим на полу у него в гостиной. Мне удалось избегать Джордана почти весь вчерашний вечер. Мы зашли в книжный магазин, сфотографировались с фанатами, целый час подписывали книги, а затем нас увезли домой, но в разных машинах. Теперь Райнер здесь, и всё так, как и должно быть. Я рассказала ему о вчерашнем, и он обещал, что в следующий раз будет рядом со мной.
– Просто отдай мне.
Он качает головой, золотистые волосы падают на глаза.
– Не-а. Закрой.
– Ладно. – Я закрываю глаза, и он берет мою руку. Держит ее пару секунд, а затем разгибает мои пальцы по одному. И потом я чувствую его – холодный кусочек металла. Словно капля дождя на ладони.
– Теперь открывай.
Я смотрю вниз. На моей ладони кулон в виде ракушки каури. Она почти такая же, как та, которую мы используем в фильме. Как та, которую Август носит на шее. Как та, которую ей дал Ной.
– Она прекрасна, – бормочу я.
– Как и ты. – Райнер раскрывает свою ладонь, чтобы показать тонкую золотую цепочку. – Хочешь, чтобы я надел его на тебя?
Я киваю, и Райнер забирает кулон у меня из рук и вешает на цепочку. Тот скользит вниз, а затем повисает прямо по центру.
– Вот так. – Райнер убирает мои волосы и вешает цепочку мне на шею. Он возится с застежкой, пока она наконец не защелкивается, и я чувствую на груди холодную золотую ракушку.
– Хорошо смотрится, – говорит он, касаясь кончиками пальцев моей шеи.
– Спасибо.
Он улыбается, убирая мне волосы за ухо.
– Ее сделали на заказ. Я рад, что она пришла вовремя.
– Вовремя для чего?
Райнер хмурится. На его лице проступает что-то непонятное, но пока я пытаюсь разобраться, это выражение исчезает.
– Как раз вовремя для этого.
Он нежно целует меня, проводя кончиками пальцев по моим плечам.
– Ладно, – произношу я, когда он отстраняется.
– Я не могу поверить, что мы почти закончили, – говорит он, тянет меня к себе и проводит ладонью по моим волосам. Я прижимаюсь к нему.
– Я знаю. Осталось лишь несколько дней. Это странно.
– Мне кажется, большого перерыва между фильмами не будет. Готов поспорить, нам дадут отдохнуть максимум четыре месяца.
Я обнимаю его за шею.
– Но еще нет никакой гарантии, что второй фильм снимут.
Райнер смотрит на меня и улыбается.
– Тебе правда нужно чаще звонить своему агенту, – говорит он.
Я пихаю его.
– Я звоню ей, – отвечаю я. Просто каждый раз, когда мы разговариваем, она хочет, чтобы я наняла менеджера, и я еще не знаю, что думаю по этому поводу. Я понимаю, что Сэнди не может постоянно заниматься всем одна, но я не думаю, что готова связать себя с кем-то еще. Я не знаю, кому доверять.
И мои родители тоже не понимают этот бизнес. Мама все еще думает, что этот фильм – хобби или какой-нибудь флаер, которую она может сложить и засунуть в ее шкатулку. Она планирует, что я после съемки вернусь в Портленд и нормально закончу школу.
При мысли о Портленде я чувствую знакомое покалывание в животе. Интересно, получила ли Кассандра книгу?
– Итак, – произносит Райнер. – Ты уезжаешь домой на следующей неделе? – Он притягивает меня ближе и трогает цепочку у меня на шее. Его пальцы задерживаются там на некоторое время, а потом спускаются к ключице.
– Ага. – Я сглатываю.
Он наклоняется ко мне, его губы касаются моих губ.
– Я скучал по тебе, – говорит он, притягивает меня к себе, и я сразу прижимаюсь к его груди. Он проводит по моей щеке т