льное время, но который неизбежно дает осечки в моменты кризисов, и который грозит оказаться совершенно несамостоятельным перед лицом надвигающихся серьезных событий».
Прошел 25–27 октября 1923 года объединенный Пленум ЦК и ЦКК РКП(б), на котором Л.Д. Троцкий был назван «фракционером и раскольником».
Л. Д. Троцкий в окружении красноармейцев. 1919 год
Троцкий вспоминал о событиях, предшествовавших этим дням: «Я в одно из октябрьских воскресений 1923 года оказался в Заболотье, на болоте, среди камышей. Ночью стоял морозец, и я в шалаше сидел в валенках. Но утром солнце хорошо пригрело, болото оттаяло. На подъеме дожидался автомобиль. Шофер Давыдов, с которым мы плечо к плечу прошли через Гражданскую войну, горел, как всегда, нетерпением узнать, какова добыча. До автомобиля от челна надо было пройти шагов сто, не более. Но едва я ступил валенками на болото, как ноги мои оказались в холодной воле. Пока я вприпрыжку добежал до автомобиля, ноги совсем простыли… Я слег. После инфлюэнцы открылась какая-то криптогенная температура. Врачи запретили вставать с постели. Так я пролежал весь остаток осени и зиму. Это значит, что я прохворал дискуссию 1923 года против “троцкизма”… Ленин лежал в Горках, я — в Кремле».
Год 1923-й прошел без участия в государственных делах Ленина. Но именно в это время началось безудержное восхваление председателя Совнаркома. Он уже никому не мешал лично, а имя его помогало всем, находившимся при власти. И партийные наставники наперегонки славили того, кому еще недавно пытались возражать (правда, почти всегда спор выигрывал Ленин). Больной Ленин, как будто его уже нет в живых, был причислен к лику поборников пролетариата наравне с Марксом и Энгельсом.
На XIII конференция РКП(б), которая проходила с 16 по 18 января 1924 года Сталин добился осуждения «шести ошибок Троцкого». Иосиф Виссарионович так охарактеризовал своего оппонента:
— Ошибка Троцкого в том и состоит, что он противопоставил себя ЦК и возомнил себя сверхчеловеком, стоящим над ЦК, над его законами, над его решениями…
А.И. Микоян вспоминал: «Оппозиционерам и здесь была предоставлена полная возможность высказывать свои взгляды. От них выступали Пятаков и Преображенский (по два и три раза), Сапронов, Косиор, В. Смирнов, Радек и другие… Острая дуэль по вопросам финансовой политики завязалась между двумя наиболее подготовленными в финансовых вопросах участниками конференции — Преображенским и Сокольниковым, наркомом финансов… В заключительном слове Сталин внешне так же спокойно, как и во все время доклада, но остро поставил все вопросы разногласий с оппозицией».
На 54-м году жизни 21 января 1924 года в 18 часов 50 минут Владимир Ильич Ленин (Ульянов) при явлениях паралича дыхательных путей скончался в Горках.
В.Н. Розанов вспоминал: «Тяжелое, даже для врачей, вскрытие. Колоссальный склероз мозговых сосудов, и только склероз. Приходилось дивиться не тому, что мысль у него работала в таком измененном склерозом мозгу, а тому, что он так долго мог жить с таким мозгом».
После обследования вынутого из черепа мозга, немецкий профессор Отфрид Фёрстер продолжил дело канонизации Ленина: «Нужно удивляться, как при таком ужасном разрушении мозга Владимир Ильич мог до последней минуты сохранить так много интеллекта. Воображаю, как огромна была сила этого интеллекта тогда, когда мозг был еще совершенно здоров».
Красная площадь в день похорон Ленина.
27 января 1924 года
Несколько дней в Колонный зал Дома Союзов шел народ, чтобы проститься с вождем. В партийные организации было подано более 200 тысяч заявлений о приеме в РКП(б). На Красной площади сколачивали мавзолей, чтобы поместить в него гроб с телом умершего.
Войска и делегации рабочих и крестьян 27 января с 10 часов утра проходили по Красной площади мимо установленного на специальном пьедестале гроба с телом Ленина. На одном из транспарантов было написано: «Могила Ленина — колыбель свободы всего человечества». В 4 часа дня войска взяли оружие «на караул»; Сталин, Зиновьев, Каменев, Молотов, Бухарин, Рудзутак, Томский и Дзержинский подняли гроб и понесли его в мавзолей… По радио и телеграфу во все города страны были переданы слова: «Встаньте, товарищи, Ильича опускают в могилу!» — и повсюду прекращалась работа. Спустя пять минут прозвучал новый сигнал: «Ленин умер, — ленинизм живет!» — и снова приступили к работе.
Москвич Никита Окунев записывает в дневнике: «К моменту опускания в могилу было дано распоряжение на всю Россию в 4 ч. дня прекратить всякое движение (железнодорожное, конное, пароходное), а на заводах и фабриках произвести свистки или гудки в течение пяти минут (на этот же срок прекращено и движение)… В будущем памятники Ленину поставят, вероятно, не только в городах, но и в каждой деревушке…»
Так оно и случилось.
Партийная оппозиция
На Пленуме ЦК РКП(б), проходившим 29–31 января 1924 года, К.Е. Ворошилов выступил с докладом «О здоровье партверхушки». Постановили: «Просить Президиум ЦКК обсудить необходимые меры по охране здоровья партверхушки, причем предрешить необходимость выделить специального товарища для наблюдения за здоровьем и условиями работы партверхушки».
Началось создание привилегированных медицинских учреждений для обслуживания высших партийных и государственных чиновников.
В Свердловском зале Кремля 3 февраля 1924 года открылся внеочередной Пленум РКП(б). В повестке дня два пункта — доклад секретаря ЦКК РКП(б) С.И. Гусева о положении в Красной Армии и о бюджете военного ведомства. Докладчик говорил об ужасающей текучести кадров в армии, отсутствии боевой готовности у РККА и возложил ответственность за это на политический аппарат Красной Армии и лично заместителя председателя Реввоенсовета Э.М. Склянского. Пленум признал ненормальное состояние армии, наличие дефектов, угрожающих ее развалу. Это был удар по находившемуся в это время на лечение в Сухуми председателю Реввоенсовета и военно-морскому наркому Льву Троцкому.
Склянский 19 февраля 1924 года освобожден от должности заместителя председателя Реввоенсовета, и на эту должность назначен М.В. Фрунзе.
В Большом Кремлевском дворце 23–31 мая 1924 года проходил XIII съезда РКП(б). Г.Е. Зиновьев и И.В. Сталин выступили с докладами. Л.Д. Троцкий раскаялся в своих ошибках. Сталин переизбран генеральным секретарем ЦК РКП(б). На съезде было оглашено «Политическое завещание» («Письмо к съезду») Ленина. Обе части «Письма к съезду» («характеристики», продиктованные 24–25 декабря 1922 года, и «добавление» к ним от 4 января 1923 года) были известны членам Политбюро еще до смерти Ленина, использовались во внутрипартийной борьбе, но никем не рассматривались как две части одного секретного документа. «Характеристики» были переданы в ЦК партии Н.К. Крупской в конце мая 1923 года, при этом она ничего определенного о воле Ленина не сообщала. «Добавление» к ним с июля 1923 года было распространено среди членов Политбюро как записка Ленина, адресованная XII съезду РКП(б). Сразу после смерти Ленина началось подпольное тиражирование этих текстов в Москве под названием «Завещание Ленина». По решению Пленума ЦК РКП(б) «Письмо к съезду» было оглашено на заседаниях каждой делегации съезда, и после этого делегации приняли решения, что завещание известно всем, и обсуждать его на съезде нет необходимости. Делегаты посчитали, что Сталин, несмотря на недостатки, указанные Лениным, «лучше кого-либо другого может справиться с теми гигантскими трудными и сложными задачами, какие в отсутствие Ильича падают на генерального секретаря партии».
Пленум ЦК РКП(б) 2 июня 1924 года избрал членами Политбюро Н.И. Бухарина, Г.Е. Зиновьева, Л.Б. Каменева, А.И. Рыкова, И.В. Сталина, М.П. Томского, Л.Д. Троцкого; кандидатами в члены Политбюро — Ф.Э. Дзержинского, М.И. Калинина, В.М. Молотова, Я.Э. Рудзутака, Г.Я. Сокольникова, М.В. Фрунзе.
В Большом театре Москвы с 17 июня по 8 июля 1924 года проходил 5-й конгресс III Интернационала (Коминтерна), на котором началось наступление на «троцкистские элементы». В нем Сталин участвовал как председатель польской комиссии. Он был избран в состав Президиума Коминтерна и, начиная с этого времени, входит в состав его важнейших комиссий. В соответствии с тем, как укреплялось положение Сталина в РКП(б), возрастало и его влияние на деятельность Коммунистического Интернационала.
Айно Куусинен в 1924 году поступила на работу в Коминтерн. Она вспоминала: «В первые годы своего правления Сталин еще не боялся появляться на людях… Он не раз бывал в Красном зале[10] на совещаниях Политического секретариата и в лекционном зале Кремля на пленумах и исполкомах. Он внимательно слушал перевод речей иностранных коммунистов, делал короткие дельные замечания, свидетельствовавшие об острой наблюдательности. Он ни разу не повысил голоса, никогда не ехидничал и не говорил с вызовом, как позднее Хрущев».
На Пленуме ЦК РКП(б), проходившим 25–27 октября 1924 года, принята резолюция «Об очередных задачах работы в деревне», в которой указано «на более правильное соблюдение выборности, устранение незаконного вмешательства в работу Советов». Н.И. Бухарин в своей речи отметил: «Наша партия должна проделать какой-то такой поворот в своей политике, который бы, пока у нас не подведен еще экономический базис для того, чтобы овладеть деревней, позволил бы компенсировать наши недостатки и недостатки наших рычагов в деревне». Намечены меры борьбы с зажиточными крестьянами.
Открылся 17 января 1925 года объединенный Пленум ЦК и ЦКК РКП(б). Обсуждалась книга Льва Троцкого «Уроки Октября». Большинством голосов (при двух против) осудили выступления Троцкого как ревизию ленинизма. Принято решение о смещении Троцкого с руководства Реввоенсовета СССР и военным наркоматом. На его должности назначили М.В. Фрунзе.
В Большом Кремлевском дворце с 27 по 29 апреля 1925 года проходила XIV Всесоюзная конференция РКП(б), осудившая Троцкого и принявшая положение о «построении социализма в одной отдельно взятой стране». Судя по всему, Сталин еще не выказывал своего единовластия, хотя многие уже почитали его за первого человека в государстве. Делегат конференции от Украины Н.С. Хрущев вспоминал: «На конференции, выделялся Сталин. Он был признан первой персоной не только нами, рядовыми руководителями партийных организаций. Руководитель нашей областной партийной организации Моисеенко обратился с просьбой к Сталину от юзовской делегации сфотографироваться с нами. Нам сказали, что Сталин согласился, и что он потом передаст, когда у него будет такая возможность. Мы ждали. Наконец в одном из перерывов нам сказали, чтобы мы собрались в Екатерининском зале, там будем фотографироваться всей делегацией. Мы все, конечно, собрались. Пришел Сталин. Стали рассаживаться, расселись. Сталин сел, как мы его и просили, посередине… Почему я об этом фотографировании вспоминаю? Фотограф возился у своего аппарата. Это был Петров, крупный специалист своего дела, много лет работавший в Кремле. Его знали все партийные работники, которые бывали на съездах и на конференциях. Петров как фотограф начал указывать, как кому нужно голову повернуть, куда кому смотреть. Вдруг — реп