Закон СССР от 30 июня 1987 года «О государственном предприятии (объединении)». Замена плановых заданий контрольными показателями и экономическими нормативами. Введение государственного заказа на производимую продукцию. Разрешение предприятиям продавать произведенную сверх государственного заказа продукцию по рыночным ценам. Введение выборности руководителей предприятий и создание советов трудовых коллективов. В стране началась стихийная приватизация.
Постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР от 30 сентября 1987 года «О переводе научных организаций на полный хозяйственный расчет и самофинансирование». Этим постановлением советской науке был подписан смертный приговор.
На Пленуме ЦК КПСС 21 октября 1987 года М.С. Горбачев выступил с докладом, посвященным вопросам, связанным с празднованием 70-летия Октябрьской революции. Г.А. Алиев освобожден от обязанностей члена Политбюро ЦК КПСС «в связи с уходом на пенсию по состоянию здоровья». Б.Н. Ельцин заявил о своем выходе из состава Политбюро.
Помощник Горбачева Вадим Медведев вспоминал: «Заслушано почти двухчасовое выступление Горбачева об основных положениях предстоящего доклада о 70-летии Октябрьской революции. К тому же участники Пленума имели возможность и предварительно ознакомиться с материалом по этому вопросу, розданным заранее. С учетом этого Пленум решил не открывать прения по докладу. И тут грянул “гром среди ясного неба”: Ельцин решительно потребовал слова и выступил с хорошо известным теперь заявлением, которое произвело эффект разорвавшейся бомбы. Это было совершенно неожиданным не только для членов ЦК, но и для членов Политбюро и секретарей ЦК, да и для самого Горбачева».
Главный редактор газеты «Известия» И.Д. Лаптев вспоминал: «Ельцин говорил непривычно тихо, металл из его голоса исчез. Зато так же непривычно металл появился в голосах членов ЦК КПСС, которые ринулись на трибуну громить Ельцина. Пленум затянулся до поздней ночи, выступило 26 человек. Все, за исключением академика Г.А. Арбатова и председателя Моссовета В.Т. Сайкина, обвиняли Ельцина в примитивизме, безнравственности, амбициозности, политической незрелости и прочих грехах. При этом ни один оратор не пытался задать себе и залу вопрос: а почему выступил Ельцин и выступил именно сейчас? Если из его письма это еще можно понять, то из его речи понять вообще ничего нельзя».
Председатель КГБ Виктор Чебриков на пленуме говорил: «Не полюбил ты, Борис Николаевич, москвичей. Если бы полюбил Москву, ты никогда бы не позволил себе сегодня произнести такую речь с этой трибуны. Одно к этому подходит слово, что это просто клевета… В это трудное время мы начинаем бездоказательные речи, мы начинаем заниматься клеветой вместо того, чтобы объединиться».
В Кремлевском Дворце съездов 2–3 ноября 1987 года проходило торжественное заседание ЦК КПСС, Верховных Советов СССР и РСФСР, посвященное 70-летию Октябрьской революции. С докладом «Октябрь и перестройка: революция продолжается» выступил М.С. Горбачев. Потом началось обсуждение, вернее, восхваление доклада.
На Пленуме МГК КПСС 11 ноября 1987 года выступил М.С. Горбачев. Вслед за ним выступили многие участники пленума. Пленум освободил Б.Н. Ельцина от обязанностей первого секретаря и члена бюро МГК КПСС «за крупные недостатки, допущенные в руководстве Московской городской партийной организации». Первым секретарем Московского горкома партии единогласно избрали члена Политбюро, секретаря ЦК КПСС Л.Н. Зайкова.
Очередной Пленум ЦК КПСС проходил 17–18 февраля 1988 года. Е.К. Лигачев выступил с докладом «О ходе перестройки средней и высшей школы и задачах партии по ее осуществлению», М.С. Горбачев — с докладом «Революционной перестройке — идеологию обновления». Б.Н. Ельцин освобожден от обязанностей кандидата в члены Политбюро ЦК КПСС. Кандидатами в члены Политбюро избраны председатель Госплана СССР Ю.Д. Маслюков и секретарь ЦК КПСС Г.П. Разумовский. Секретарем ЦК КПСС избран О.Д. Бакланов.
Георгий Шахназаров вспоминал: «В Кремле заседает Центральный Комитет Коммунистической партии Советского Союза. Десятки хрустальных люстр заливают светом Зал пленумов, размерами и красотой убранства не уступающий иному православному собору. Сходство усиливают скульптурные фигуры, установленные в нишах стен из белого мрамора, — только это не святые, а люди труда, символизирующие социалистическое царство — рабочий, колхозница, ученый. В просторных креслах из карельской березы — члены ЦК, они же первые секретари областных комитетов партии, руководители республик, министры, генералы, космонавты, академики, народные артисты, художники, ударники производства. Каждый третий — Герой Советского Союза или Социалистического Труда, лауреат Ленинской или Государственной премии. Сиятельная правящая верхушка общества со смешанными чувствами надежды и тревоги посматривает на сцену, где за длинным столом привычно расположились властители судеб — члены Политбюро. На лицах “небожителей” ничего не прочесть, но у них беспокойно на душе. Ускорение, перестройка, демократизация, теперь аграрная реформа… Что еще придумает неугомонный генсек? Как бы он своими новациями не подорвал “устои”. Впрочем, пока все это — декларации, партия крепко держит в руках власть».
В газете «Советская Россия» 13 марта 1988 году опубликована статья Нины Андреевой «Не могу поступаться принципами», вызвавшая широкую дискуссию и возмущение «демократических кругов».
В Кремлевском Дворце съездов с 28 июня по 1 июля 1988 года проходила 19-я Всесоюзная конференция КПСС. С докладом «О ходе реализации решений XXVII съезда КПСС и задачах по углублению перестройки» выступил М.С. Горбачев. Он оптимистично заявил: «Три последних года в нашей жизни с полным правом можно назвать поворотными. Усилиями партии, трудящихся удалось остановить сползание страны к кризису в экономической, социальной и духовной сферах».
Ответственный работник ЦК КПСС Виктор Рябов вспоминал: «Когда М. Горбачев вышел на трибуну, его встретили бурными аплодисментами. Он их быстро жестом успокоил, встряхнулся, пожал плечами и начал говорить. Суть выступления: недооценили глубину деформации периода застоя, не анализировали свои ошибки, сделали меньше, чем могли. Довели до остроты продовольственную проблему. Надо менять производственные отношения. Следует поднять цены на сельхозпродукцию, а не давать 70 млрд. дотаций на разницу цен. Осудил вал, план ради плана, производство ради производства, призвал изменить приоритеты и взять курс на революцию сознания, икономыслие сменить инакомыслием. Вывод: КПСС не преодолела деформаций, утеряла традиции, медленно реформируется. Академик Абалкин высказался за трезвую оценку положения дел в экономике, но Горбачеву это не понравилось, и он отпустил в адрес Абалкина злую реплику. Леонид Иванович сказал, что состояние рынка ухудшилось, перелома нет, страна отстала от мирового уровня. Руководство страны не знает азов политэкономии, пытается решить проблему путем принятия директив и решений, это не достигает успеха. Это уже не работает. Надо менять базисные отношения, а не плодить декреты. При однопартийной системе нельзя развить демократию.
Тут же М. С.[50] обвинил Абалкина в экономическом детерминизме».
Принята программа политических реформ, в том числе новая Конституции СССР. Опубликованы резолюции конференции: «О некоторых неотложных мерах по практическому осуществлению реформы политической системы страны», «О ходе реализации решений XXVII съезда КПСС и задачах по углублению перестройки», «О демократизации советского общества и реформе политической системы», «О борьбе с бюрократизмом», «О межнациональных отношениях», «О гласности», «О правовой реформе».
Последний первый секретарь МГК КПСС Ю.А. Прокофьев вспоминал: «Во время XIX партконференции… я был секретарем исполкома Моссовета и какого-либо активного участия в ее подготовке не принимал. Был просто делегатом. Что отличало эту конференцию? Делегаты практически не выбирались, а делегировались. Такого в истории нашей партии не было. Преподносилось это как новая демократическая форма… На этой конференции Ельцин не получил политическую поддержку. И если говорить о дальнейшем его движении как национального, народного лидера, то надо помнить: толчком этому послужила XIX партконференция, где, во-первых, не пошли навстречу его просьбе о политической реабилитации и возвращении к политической работе непосредственно в рамках партии, и, во-вторых, были такие крайне неудачные выступления. XIX партконференция по двум направлениям сыграла решающую, роковую роль, и предопределила процессы, которые пошли у нас в обществе. Первое: в вопросе реорганизации Советов непосредственно, без определяющей роли партии, а с попыткой навязать влияние партии на Советы совершенно неприемлемым образом (совмещение постов). Но, повторяю: уверен, это был тактический ход Горбачева, чтобы снять напряжение секретарей областных комитетов партии с тем, чтобы они поддержали реорганизацию Советской власти. И второе: абсолютно неправильное поведение по отношению к Ельцину. Руководство партии в лице Горбачева, Зайкова, который готовил этот вопрос… создали Ельцину ореол мученика, борца за народное дело».
Главный редактор газеты «Известия» И.Д. Лаптев вспоминал: «Огромные фрагменты телевизионной съемки в зале шли в выпусках вечерних новостей на всю страну. Впервые на партийных форумах такого масштаба возникли споры, появились несогласные, можно было голосовать против. И хотя эта демократия была, безусловно, еще жестко управляемой, в глазах рядовых коммунистов, в глазах народа она представляла как настоящий прорыв в будущее. К сожалению, полемика между Б. Ельциным (обращение “по вопросу политической реабилитации”) и Е.К. Лигачевым (“Борис, ты не прав”) отвлекла массовое внимание от главных результатов работы конференции, от ее резолюций “О борьбе с бюрократизмом”, “О гласности”, “О правовой реформе”, «О межнациональных отношениях” и других. Резолюции, на мой взгляд, были блистательные, хотя осуществить их партия не смогла, не успела. Важно подчеркнуть только, что они были утверждены подавляющим большинством участников конференции. Первые секретари послушно поднимали вверх свои мандаты».