Период, предваряющий возникновение новых религий – буддизма и джайнизма – был неспокойным: распадались крупные монархии, а правители мелких княжеств вели междоусобные войны. Неслучайно именно в то время появлялись многочисленные секты, объединявшие странствующих проповедников, которые рассказывали людям о том, как можно обрести внутреннее спокойствие и избавиться от страданий. Эти учителя в своих речах использовали мифы Вед и Упанишад, при этом основное внимание уделяя этическим вопросам, рассматриваемым в данных легендах.
Одним из таких вновь появившихся учений стал буддизм, включивший в себя множество древних идей и создавший новые принципы. Появление его приписывают исторической личности – принцу по имени Сиддхартха Гаутама, названному его поклонниками Просветленным, или Буддой (рис. 90). Этому человеку, как гласит легенда, удалось искоренить страдания, усмирить страсти и достичь полного самоконтроля.
Рис. 90. Голова Будды
Буддизм, со временем ставший государственной религией Индии, имел свою собственную мифологию, в центре которой находился героизированный образ учителя мудрости, основателя религии. В рассказах о Будде и его первых учениках излагаются открытые Буддой «благородные истины», безоговорочное следование которым освобождало человека от страданий и придавало его существованию смысл. Полагая, что сотворение мира нельзя считать делом рук какого-нибудь бога, буддисты тем не менее не отрицали существования ведийских божеств и их способности влиять на человеческие судьбы, но говорили, что все они живут по буддистским законам. Кроме того, не соглашаясь с брахманизмом по некоторым вопросам, буддисты все же используют кое-какие догматы данной веры.
Восприняв у брахманизма идею перерождений и превращений богов, буддисты создали «Джатаки», особый вид произведений о прежних рождениях и страданиях Будды. Описанная жизнь царевича Сиддхартхи Гаутамы (в сокращенном виде описание приведено ниже) в буддийской литературе считалась последним земным существованием Будды, которому предшествовали многочисленные перевоплощения в разных обликах.
Со временем буддистская мифология усложняется. В соответствии с каноном нового направления буддизма – Махаяны (Большой Колесницы), Будда был пятым в нынешнем цикле отсчета времени. После него ожидается появление еще одного. Дело в том, что, согласно учению Махаяны, царевич Гаутама, достигший просветления, передал свою природу бодхисатвы (идеального существа в буддизме) Матрейе (рис. 91) – воплощению божественной любви, проживающему в небе Тушитов, заботящемуся о процветании буддизма на земле. Культ Матрейи, возникший уже в III веке до н. э., в дальнейшем стал чуть ли не популярнее культа самого Будды.
Рис. 91. Бодхисатва Матрейя
Одним из самых популярных бодхисатв в буддизме является Авалокитешвар (рис. 92), олицетворяющий жалость, сочувствие, милосердие, отказавшийся от вечной нирваны для того, чтобы помочь освободиться людям. Он спасает людей от различных бедствий, кормит голодающих, обращает в веру отступников и т. д. Столь широкий круг обязанностей определил и его способность принимать самые разнообразные обличья: духов, браминов, Вишну, Шивы и др.
Рис. 92. Авалокитешвар
Манджушри символизирует интеллект, мудрость, знание, речь и гармонию. Изображается он с мечом знаний в правой руке, рассекающим тьму невежества, и с книгой мудрости, прижатой к груди левой рукой.
Ваджрапани уничтожает силы и способствует распространению вероучения.
Адибудда появляется в позднем варианте буддизма и считается высшим божеством, источником и творцом всего сущего, порождающим из материи все формы, существующие в мире. Иногда его сопровождает супруга Праджнапати (совершенство знания).
Будды медитации – высшие существа, возникшие по воле Адибудды. Они не способны что-либо сотворить, но могут породить бодхисатв медитации, которые в свою очередь являются родителями будд-людей, в том числе и царевича Сиддхартхи Гаутамы.
Всякому будде и бодхисатве соответствует богиня-супруга, но популярна из них лишь Тара, возникшая из слезы Авалокитешвара, оплакивающего бесконечные людские страдания. Слеза, упав на землю, стала озером, из вод которого вырос лотос, а из цветка в свою очередь появилась Тара, помогающая людям преодолеть их печали.
Легенда о жизни царевича Сиддхартхи Гаутамы и о том, как он достиг просветления
У подножия Хималаев находилась земля народа кошалов. Правило ею племя Шакья, считавшее себя потомками Солнца. У царя Шакья родился первенец, которого назвали Гаутамой. На седьмой день после рождения сына умерла его мать.
Опечаленный утратой супруги правитель кошалов решил посвятить жизнь сыну.
Он приказал обнести дом высокой стеной, дабы отгородить своего мальчика от ужасов окружающего мира. В ворота велено было пропускать только красивых, хорошо одетых, здоровых людей. В результате, прожив 29 лет, став мужем и отцом, Гаутама ни разу не выходил за ворота и с наивностью ребенка полагал, что всем на свете живется так же беззаботно, как ему.
Молодой принц и дальше пребывал бы в блаженном неведении, но стена, окружавшая его дом, медленно разрушалась, и в один прекрасный день от нее отвалилось сразу несколько камней. Прогуливаясь по саду в сопровождении своего верного слуги, Гаутама обнаружил отверстие и выглянул через него наружу. Перед ним лежала каменистая дорога, по которой брел согбенный под бременем лет человек. Гаутама спросил слугу, кто это. И тот ответил: «Старец». Тогда молодой человек поинтересовался у своего спутника, от чего он согнулся. А тот сказал, что от долгих лет. И закрался в душу Гаутамы страх: значит, и он может стать старым и немощным?
С того дня, когда повстречал Гаутама старца, словно какая-то таинственная сила влекла его к тому месту, откуда открывался неведомый ему мир.
Однажды он, погруженный в раздумье, стоял у дыры в стене, когда перед его глазами возникло странное зрелище. По дороге шел слуга с факелом, а за ним двигались люди с носилками, на которых недвижимо лежал бледный человек.
Сзади виднелись плачущие женщины с распущенными волосами, с плечами, посыпанными пеплом.
– Что делают эти люди? – спросил Гаутама слугу.
– Они несут покойника, – ответил тот.
– И меня так понесут? – задал еще один вопрос царевич.
Но не смог дать ответа слуга, так как отец Гаутамы запретил ему говорить своему господину что-либо, что могло его огорчить.
В тот же день, ближе к вечеру, Гаутама отослал слугу и подошел к пролому в стене. Неподалеку от того места стоял странный человек и звенел колокольчиком, зажатым в руке. Царевич позвал его к себе, но тот сделал несколько шагов и остановился. И тогда Гаутама смог разглядеть, что кожа на лице и руках человека сморщена и покрыта струпьями и язвами.
– Кто ты? – спросил Гаутама.
И человек ответил ему, что он прокаженный, поэтому обязан непрерывно звонить в колокольчик, дабы люди, услышав этот звук, разбегались от него в страхе заболеть проказой.
Гаутама проникся жалостью к прокаженному, и из глаз его полились незнакомые ему до той поры слезы. Ему захотелось попасть в этот мир, полный страданий, и попытаться облегчить горести людей. И вот в городах и селениях Северной Индии стали замечать удивительного странника, который появлялся там, где слышались плач и стоны. Став добровольным помощником лекаря, Гаутама поил больных, обмывал зловонные раны.
Однажды царевич, прося подаяние, пришел в главный город страны магадхов. Правитель увидел его с террасы своего дворца и удивился благородному облику нищего. И сказал он своим приближенным: «Взгляните! Юноша у ворот держится прямо. Чело его прекрасно. Нет, не низкого он рода. Слуги! Приведите его ко мне».
Однако, пока слуги сообразили, чего от них хотят, и выбежали к воротам, незнакомец скрылся. Опечаленный царь обещал наградить каждого, кто сможет указать место пребывания необыкновенного юноши в нищенских лохмотьях. Но прошло немало времени, прежде чем к венценосцу явился пастух и сказал: «О, великий царь! Юноша, которого ты ищешь, отшельник. Он живет в горах, в жалкой хижине».
Царь немедленно приказал подготовить колесницу и отправился в горы. Когда дорога кончилась, он сошел с колесницы и двинулся к обиталищу отшельника пешком. Переступив порог хижины, царь приветствовал юношу и обратился к нему со следующей речью: «Я увидел тебя, когда ты был у ворот моего дворца. Твоя красота достойна лучшей доли. Переходи в мои покои. Но сначала скажи, откуда ты родом».
На это отшельник гордо ответил: «Я из славного племени Шакья, рожден в царском доме и покинул его, чтобы узнать, как живется людям, чтобы помочь им в их бедах. Нет лучшей доли, чем та, что я выбрал».
И вынужден был отступиться царь, видя, что ему не уговорить юношу вернуться к роскоши и богатству. Тот же вновь отправился путешествовать, чтобы познать людские страдания. И когда его душа переполнилась ими через край, он отыскал в горах дерево Бодхи, сел под ним и решил не покидать данного места до тех пор, пока не достигнет просветления. Люди, проходившие мимо, думали: «Не иначе как этот человек стережет зарытый под деревом клад». Однако Гаутама оберегал свою мысль, подобную неокрепшей зеленой веточке на Мировом древе жизни.
Семь лет развивалась мысль, охраняемая неусыпным стражем, пока не стала истиной. И тогда изрек ее мудрец вслух: «Человек – это сосуд, полный страданий, которые порождаются желаниями. Путь к спасению – в искоренении желаний».
Достигнув просветления, Гаутама смог, наконец, отдохнуть. Веки его сомкнулись, и впал он в глубокий сон. В одном из сновидений предстал перед ним враг истины Мара, воплощающий в себе все отрицательные человеческие чувства. И заговорил Мара проникновенным голосом, аккомпанируя себе на лютне: «Как ты исхудал! Как ты бледен! Близка твоя смерть, несчастный! Зачем умирать? Жить лучше! Живи, как живут брахманы, совершая жертвы. Много заслуг накопишь. Что пользы в борьбе с собою? Путь борьбы с собою тернист, мучителен, полон лишений».
Однако не поддался искушающим речам Гаутама, ответив: «Отпрыск бездумных, беспечных! Грешник, зачем ты ко мне явился? С тем, кто к ложным благам стремится, иди и беседуй! Зачем к устремленному к цели, к мудрому ты обратился? Богатство, почести, слава, успех, нажитый обманом, для меня ничего не стоят. Над жизнью этой дрожать? Да пусть она сгинет! Лучше в бою умереть, чем жить побежденным. Погрязшие в суетности брахманы истины не увидят. Плоть свою иссушая, я укрепляю память. Из царства в царство блуждая, буду людей учить я выполнять мои наставленья».
Погрустнел Мара и отступил, уподобляясь вороне, которая ходит по камням и стучит по ним клювом: вдруг какой-нибудь из них окажется мягким? Вернулся искуситель через некоторое время вместе со своими прекрасными дочерьми. И снова обратился он к Гаутаме: «Отрекись! И красота этих девушек будет твоей. Наслаждаться ты ею будешь в прекрасном дворце».
Ответ Гаутамы был резким: «Нет! Не соблазнить меня красотою. Отступить ты меня не заставишь. Во время странствий я видел фокусника с размалеванной деревянной куклой. Она дергалась так забавно, поднимая ручки и ножки, но развязались нити, и она распалась на части. Красота же истины не распадется».
Не на шутку разгневался тогда Мара. Он выронил свой инструмент и зашипел, как ядовитая змея, когда ей наступают на хвост. Призвал он гром и молнии, сокрушал скалы и валил деревья, но не смог заставить Гаутаму переменить свое решение, ибо мудрец, достигший просветления, был крепче каменной горы.
После того как Мара окончательно оставил его в покое, Гаутама поднялся и твердым шагом спустился в парк Ришипитана близ Варанаси. Там его поджидали пятеро отшельников, первыми из людей назвавшие Гаутаму Буддой (Просветленным).
С той поры прошло много лет, и Будда, будучи уже 80-летним старцем, пришел с учениками к тому самому дереву, где достиг просветления. Один из учеников пал на колени, чтобы поклониться месту рождения надежды. Однако Просветленный поднял его с земли и, взяв горсть листьев, спросил окружающих: «Скажите, есть ли еще листья, кроме этих?» Те ответили ему: «Осенние листья падают повсюду, их не счесть». И молвил Будда: «Вот так и я дал вам лишь горсть истин, но, кроме них, есть бесчисленное множество других, которым нет счета».
Но настало время, когда жизнь Будды стала исчисляться днями. В последнее путешествие он отправился для того, чтобы дать указание своим ученикам. По пути он остановился отдохнуть в саду, где некий кузнец угостил его грибами, которыми Будда отравился. Тем не менее, превозмогая, он шел дальше, обращая непросвещенных и открывая перед ними истинное знание. Ночь он провел в манговом лесу, а наутро сумел дойти до сада деревьев шала. Там он лег головой к северу, вытянувшись на правом боку. Деревья тут же покрылись цветами, с неба стал падать порошок сандала, со всех сторон доносились звуки музыки и пения.
Просвещенный ответил на вопросы собравшихся вокруг него учеников и высказал свое последнее желание: чтобы его тело сожгли, а прах поместили в урну, расположенную на перекрестке дорог. И вскоре Будда вошел в высшую нирвану, означавшую полное прекращение биения жизни в теле. Затряслась тогда земля, загремел гром, послышался плач богов. Наутро местные жители принесли венки цветов, натерли тело Будды благовониями и оплакивали его в течение шести дней. На седьмой день тело Будды снесли на погребальный костер, который воспламенился сам и горел вплоть до наступления сезона дождей. Затем прах Просветленного разделили на восемь частей и поместили в восемь урн.