Но перечить не стал – послушно встал, ободряюще похлопал рыжего по плечу и отправился следом за умчавшимися хмерами.
– Я Карраша потом пришлю.
– Иди, иди. Без тебя разберемся.
Пацан негромко фыркнул и пропал за скалой. Только после этого Дядько перестал хмурить седые брови, покачал головой, словно сетуя на неудачное расположение раны, и требовательно кивнул:
– А теперь снимай…
Карраш вернулся примерно через час, когда и рыжего успели привести в порядок, и сами отдохнули от многочасового перехода, и солнышко начало ощутимо клониться к горизонту. Завидев гибкую фигуру хмеры, Таррэн настороженно привстал, но быстро узнал ехидную ухмылку во всю пасть, хищные желтые глаза и расслабился: свои.
Самец коротко рыкнул, властно кивнув на тесный проход, из которого только что вынырнул, нетерпеливо подтолкнул лапой замешкавшегося Ирбиса, который вздумал затирать оставшиеся после приятеля кричаще красные следы. Затем презрительно фыркнул, оттеснил глупого смертного подальше, после чего повернулся к обрыву спиной и быстро-быстро заработал передними лапами, легко сбрасывая вниз целые пласты горной породы вместе с засохшей кровью. За ними – землю, потом – глину, мелкие камушки и даже редкие травинки, где его чуткий нос ощущал солоноватый привкус. Он не успокоился даже тогда, когда вырыл приличных размеров яму – старательно обойдя ее по кругу, он зачем-то тщательно принюхался, покопал еще для верности и только после этого признал работу выполненной на совесть. Но и тогда не ушел, а ненадолго присел, выпустил тугую струю пахучей жидкости из-под хвоста и с довольным видом оглядел отчаянно закашлявшихся людей.
– Хрр… что это за гадость?! – задыхаясь, просипел Ибрис.
Молот с руганью попытался прикрыть лицо рукавом, но не преуспел – вонь поднялась такая, что аж слезы на глаза наворачивались.
– Не знаю, как вы, но я не удивлюсь, если у него даже дерьмо ядовито… – с трудом прохрипел Аркан, поспешно покидая место преступления.
– Кхе! Кхе! Кхе! – отозвался Сова, утирая слезящиеся глаза и торопясь за ним, как на пожар. – Боюсь, что не только оно. Гляди, как камень разъело!
Дядько, загадочно улыбнувшись, взял хромающего рыжего под локоть и со всей доступной скоростью потащил его прочь, на безопасное расстояние, где утер раскрасневшееся лицо и шумно выдохнул:
– Фу! Карраш, ты хоть предупреждай в следующий раз: люди же несведущи в таких делах и не знают некоторых особенностей твоего организма!
– Он бы лучше на гиен так нагадил! – проворчал Весельчак, неприязненно покосившись на наглую тварь.
Карраш довольно улыбнулся во всю пасть, заурчал и принялся носиться вокруг людей, искренне радуясь тому, что поручение строгого хозяина исполнил в точности. Теперь там хищники пусть сколько угодно нюхают, только головную боль себе заработают да чихать будут две недели.
Хмера, мгновенно придя в прекрасное расположение духа, счастливо заскакала вокруг ворчащих и беспрерывно утирающихся людей, порой совершая от избытка чувств такие головокружительные прыжки, что раздраженные эльфы мысленно пожелали глупому самцу куда-нибудь свалиться и смачно треснуться башкой, чтобы впредь думал, прежде чем делать гадости. Но не повезло: Карраш умудрялся даже из самых причудливых пике всегда приземлиться точно на лапы, хвостом работал не хуже, чем самая настоящая кошка, а когтями ловко цеплялся за малейшие трещинки в камне. И поэтому ни разу не то что не упал – даже не оступился. А когда увидел неподалеку приветливо раскинувшийся лужок песчаника, рванул вперед с такой скоростью, будто маму любимую встретил, после чего зарылся костяной мордой в песок и принялся с азартом копаться внутри. И это было настолько не похоже на степенную, невозмутимую, смертельно опасную и одновременно полную скрытого достоинства Траш, что воины невольно замедлили шаг и изумленно уставились на происходящее.
– Молодой он еще, – извиняюще пояснил Урантар. – Резвый да шустрый не в меру. Особенно там, где не надо. Только-только в силу вошел, вот она и ищет выхода.
Карраш живо поднял голову, сжимая в зубах толстое щупальце истошно заверещавшего песчаника, и смущенно потупился. Ну что? Кушать-то хочется! Для него никто ведь не взял с собой бараньей тушки? Или хотя бы окорок на ужин? Вот и приходится изворачиваться на ходу.
– Вот-вот, – хмыкнул Страж, и самец хмеры смутился еще больше. Торопливо мотнул головой, вырывая щупальце, поспешно заглотил, не жуя, и с самым невинным видом захлопал длинными ресницами. – Дорогу показывай, обжора! Успеешь еще поохотиться.
Карраш понятливо кивнул и, бросив скулящую от боли добычу, гигантскими прыжками помчался дальше, но на этот раз поминутно останавливаясь и заботливо проверяя, не отстал ли кто.
– С ним у Белика тоже узы? – негромко поинтересовался Таррэн.
Урантар покачал головой:
– Нет, он еще слишком молод и плохо умеет себя контролировать. Белику даже с Траш порой бывает нелегко, хотя они неразлучны с самого детства, а ведь она гораздо разумнее и спокойнее, чем обычно бывают хмеры. И прекрасно понимает его даже тогда, когда никакого единения нет и в помине. А Карраш… нет. Малыш не рискует с ним связываться: этого демона слишком тяжело держать в узде.
– Тогда я не понял: почему он вообще слушается? – влез Весельчак, которого Страж так и поддерживал под руку, запретив в полную силу опираться на больную конечность. – Траш – ладно, с ней все ясно: самка и все такое… но Белик же мужик! А ты говорил, хмеры своих самцов на дух не переносят, это раз. И, во-вторых, самцы вроде как не живут в общей стае.
– Мм… в каком-то смысле ты прав. Но тут дело в другом, мой хромой друг: ради Белика они оба готовы на все, и это заставляет Траш быть терпимее не только к Каррашу, но и к нам, а Карраша – сдерживать свои нехорошие наклонности. К тому же он действительно нравится Траш, поэтому и спрос с него совсем другой. Хотя всего десять лет назад этот зубастый изменник мог устроить хорошую драку, чтобы доказать вам свое превосходство и право быть рядом со своей избранницей. А сейчас, как видишь, принял с ходу и не стал выяснить отношения. Даже с Молотом, хотя тот самый здоровый.
Рыжий обалдело воззрился на невозмутимого седовласого:
– Какую драку? Зачем?
– А чтоб узнать, кто из вас, самцов, сильнее и крепче, – с усмешкой пояснил Страж. – У него это в крови – природа, так сказать: завоевывать авторитет. Насилу отучили. И то только после того, как Белик не раз по голове настучал да кастетом по бокам толстым отходил. А Траш добавила. Иначе у меня ползаставы бы из строя вышло, пытаясь совладать с этим чудовищем. Это сейчас он стал поспокойнее, но раньше… брр… особенно если голодный и злой.
Весельчак беспомощно развел руками:
– Ну, знаешь… с нашими парнями я бы еще связался, если девка, конечно, того стоит, но чтобы воевать за самку хмеры – это уже слишком!
– Урантар, а набеги из леса у вас часто бывают? – неожиданно спросил Таррэн.
– По-всякому. Когда раз в месяц, а когда и пару раз на неделе.
– А хмеры тоже приходят?
– Бывает, – спокойно отозвался Страж. – Если тебя интересует, как ведет себя Траш при этом и не мешает ли нам, то сразу отвечу: нет, не мешает. Напротив, здорово выручает.
– Почему? – удивился Аркан. – Хмеры же – ее стая!
– Нет. Теперь мы ее стая, – ровно ответил Урантар. – Я, Белик и Карраш. И вся застава в придачу. Траш не предаст узы крови и еще ни разу не уступила в поединке ни одной хмере: ни самцам, ни самкам. А их за эти годы приходило под наши стены немало. Я верю Траш как себе самому. Она такая же Гончая, как Белик, и за все двадцать лет, что мы вместе, мне не в чем ее упрекнуть.
– Но она же хмера! – возмутился Элиар, до которого долетела последняя фраза. – Как можно верить хмере?!
– Просто, Элиар. Для нас не имеет значения ни рост, ни форма ушей, ни цвет глаз, ни наличие или отсутствие хвоста, – сухо отозвался седовласый. – В пределах даже длина зубов никого не волнует. Если ты Страж, то это навсегда. Тебя примут таким, какой есть: темным, светлым, карликом или циклопом. Хоть гадом ползучим! Будь ты эльф, гном, тролль или пещерный медведь – не суть. Для нас имеет значение другое. А потому уважения и почета на заставе не ждите, пока не докажете, что действительно чего-то стоите. Если вас кто-то обложит по матушке, то лишь за то, что оплошали на стенах. А если похвалят, то не за происхождение, а за качество выполненной работы. Ребята наплюют на все, если будут точно знать, что рядом – надежный товарищ, и подадут руку одинаково каждому. Даже хмере. Но они точно также наплюют на родословную и убьют любого, кто посмеет предать наше общее дело. Вот так, господа «послы», такая вот история.
– Знаешь, – задумчиво пожевал губами Весельчак, неловко прыгая на одной ноге, – мне почему-то вдруг захотелось поближе взглянуть на твою заставу. Про нее каких только слухов не ходит…
Страж усмехнулся:
– И почти все врут.
– Неужели? А как насчет ваших с Беликом способностей? Я, например, не знал, что люди хоть как-то могут сравниться с перворожденными, а вы умудряетесь от них не отставать. Про хмер вообще молчу.
– Поживи с мое в пределах, еще и не так приспособишься!
– А что? Может, и поживу… – так же задумчиво протянул рыжий.
Оставшийся путь проделали молча. Карраш бодро бежал впереди, умудряясь на ходу сминать ядовитые цветки, топтать мелких жучков и плюющихся ядом ящерок симпатичной рыжеватой окраски. Пару раз срывался в погоню за истошно верещащими меховыми шариками с огромными глазами филина и длиннющими когтями, которые с легкостью вспарывали местную каменистую почву. Урантар называл их землеройками, но на обычных грызунов они походили мало – слишком крупные, покрытые густым коричневым мехом, с вытянутой мордой и с такими зубищами в пасти, что у людей возникли крупные сомнения относительно пищевых пристрастий этих зверушек. Кажется, для них больше подошел бы в качестве добычи крупный рогатый скот. Или двуногие, на худой конец. По крайней мере, взгляды, которые эти монстры бросали на людей, были крайне заинтересованными. Зато от хмеры они улепетывали с такой скоростью, что внимательно разглядеть странных землероек никак не получалось. Как не вышло посмотреть и на тех «червячков», на