Попутчик — страница 4 из 5

Мой попутчик снова замолчал. Он все еще выглядел уставшим, но, несмотря на это, в нем почувствовалась какая-то уверенность, словно, рассказав о том, что с ним случилось, он сбросил с себя невероятно тяготивший его груз.

Потом он вновь заговорил:

— Вот стою я посреди улицы и не знаю, что делать, куда идти. Ночевать где-то надо, не под кустом же мне спать! Можно было бы в гостиницу попробовать, да у меня паспорта с собой не было. Оставалось только одно: вернуться к Вике. Вряд ли она сильно обрадуется моему возвращению — подумал я, но других вариантов-то у меня не было! Думаю, приду, наплету чего-нибудь, вряд ли она меня прогонит — сама же предлагала остаться. Ну, разобрался, где я — спасибо хоть телефон не потерял со всеми этими прыжками и перебежками — и пошел. Вика, как ни странно, довольно спокойно отреагировала, хоть я ее и разбудил, и почти не удивилась. По-моему, она даже обрадовалась, что я к ней вернулся, даже особо не расспрашивала, почему я передумал и решил заночевать у нее, а не там, где остановился. Я кое-как разделся и сразу завалился спать. Знаешь, я так умотался, что только голову на подушку положил, так в сон и провалился.

— Снилось что-нибудь? — поинтересовался я.

— Нет, ничего. Вообще ничего.

— Это хорошо, не хватало тебе еще ночью ужасы смотреть.

— Это верно, — усмехнулся Фёдор. — Мне бабазининого кошмара вполне хватило. Так что мой мозг пожалел меня и решил, что хватит на сегодня с меня страшилок. Наутро Вика разбудила меня, хотела завтраком накормить, да есть совсем не хотелось. Я когда проснулся, не сразу понял, где я, как тут оказался, а когда всё вспомнил, опять не по себе стало. Но уже, конечно, не так сильно, как ночью было. Что тогда невообразимым ужасом казалось, теперь поблекло как-то. Я лежу, вспоминаю всё, что случалось, и понять не могу: что это было? Куда я заглянул? Что я увидел? Для кого это все было и для чего? Как вообще могло это произойти?

Я покачал головой:

— Вряд ли это когда-нибудь узнаешь. И, думаю, лучше тебе никогда никому об этом больше не рассказывать.

— Согласен. Если бы мне кто-то рассказал, что с ним на трезвую голову такое приключилось, я бы точно не поверил. Подумал бы, что к доктору ему надо. Короче, лежу, думаю обо всём этом, а время-то идет. Что бы там со мной ночью не случилось, не оставаться же мне здесь, у Вики, через пару часов поезд, а мне еще к бабе Зине за вещами идти. Я как подумал, что надо туда вернуться, опять холод внутри почувствовал, хоть и не такой сильный, как ночью, но всё же. Дорого бы дал, чтобы больше там не появляться, а что делать? Как бы там ни было, жизнь продолжается. Я встал, оделся и пошел в ванную, чтобы привести себя хоть в какой-то порядок. И не подумал, что где ванная, там и зеркало. А где зеркало, там и я.

Фёдор поежился. Я живо представил то, что должен был почувствовать в тот момент мой попутчик, и мне тоже стало не по себе.

— Вот уж сюрприз, — мрачно пробормотал я.

— Ты понял, да? Я когда свое отражение увидел, меня охватил такой же страх, как тогда. И снова захотелось бежать, тем более что тот, из зеркала, сейчас смотрел мне прямо в глаза. Но одновременно со страхом я почувствовал кое-что другое: злость. Я подумал: мужик я или нет, в конце концов? Я что, всю жизнь теперь буду шарахаться от собственного отражения? Что делать, взял себя в руки, как мог, и стал умываться. Изредка поглядывал в зеркало, не происходит ли там чего неправильного. Это я сейчас так спокойно говорю, а тогда у меня руки чуть не тряслись. Вот есть же такое выражение — «взглянуть в лицо страху». Я как раз тогда тем самым и занимался, причем буквально, потому что у страха было лицо. Мое лицо.

«Да, — подумал я, — не позавидуешь Фёдору. Если бы он увидел что-то страшное или необъяснимое, но не своего двойника, ему было бы проще с этим справиться. А тут он увидел себя, и теперь всякий раз, когда он будет подходить к зеркалу, проходить мимо витрины, бросать взгляд на поверхность, где отражается его лицо, страх будет постоянно напоминать о себе. Жаль парня, нелегко ему придется».

Вслух я этого говорить не стал. Он сейчас и так выбит из колеи, и эти мои мысли спокойствия ему явно не добавят. Он тем временем продолжал:

— Вот тогда я и решил сменить футболку, когда до бабы Зины доберусь. А теперь вот даже и не знаю, когда я еще раз смогу ее надеть.

— Может, лучше выбросить? Зачем тебе лишнее напоминание? — предложил я.

— Не-е-е… — Он отрицательно закачал головой. — Я сначала тоже как в зеркало посмотрел, подумал: сниму и выкину, чтоб не видеть больше. А потом опять та же злость мне сказала, что это будет поражение, понимаешь? Что бы я там в доме ни увидел, бояться своего отражения и футболки — кем я буду после этого?

— А баба Зина? Сможешь ты у нее опять поселиться? Тебе же, наверное, еще не раз в командировку туда ехать придется.

— Даже не спрашивай, я пока об этом стараюсь не думать. Она вроде как и ни при чем, и потом утром у нее я себя вполне нормально чувствовал. Но вот мысль о том, чтобы еще раз там заночевать, пока как-то не особо меня радует. Хорошо, следующая командировка еще не скоро, время есть, а там и это разрулю как-нибудь.

— Ну, а как баба Зина встретила тебя? Ничего необычного в ней не заметил?

— Сейчас расскажу, — кивнул Фёдор. — Попрощался я, значит, с Викой, иду и по дороге разные сценарии в голове прокручиваю. Как увижу бабу Зину, что скажу… На душе неспокойно: вдруг «этот» тоже там? Второй раз увидеть его я совсем был не готов. И умом я вроде понимал, что то, что я увидел ночью, это какая-то страшная случайность, и теперь всё должно быть по-прежнему, но ведь однажды я это уже видел, почему бы чему-то подобному не случиться еще раз?

Фёдор тяжело вздохнул, положил сигарету на стол, взял бутылку с водой, которая там стояла, и сделал несколько больших глотков. Потом поставил бутылку обратно, вытер губы и продолжил:

— Подхожу к калитке, а ноги не идут. Ну, я встал перед ней, время тяну. Кстати, я когда ее уже утром, при свете увидел, я еще раз убедился, что в нормальном состоянии я через нее не смогу так перепрыгнуть, как ночью. И вот стою я, смотрю на нее, представляю, как я красиво ее тогда в темноте преодолел, и вижу, как из-за угла дома баба Зина выходит. У меня сначала внутри напряглось всё, потому что я сразу ту, «ночную» бабу Зину вспомнил, а потом вдруг отпустило, потому что она как заговорила, я сразу понял: это моя привычная бабуля.

«Ой, милок, живой, ну, слава Богу! — заохала она. — Ты где ж пропадал? Я чего только не передумала! Ты бы хоть сказал, что ночевать не придешь! А я сижу-сижу, жду-жду, а тебя всё нет. Позвонить хотела, да телефон как на зло пропал куда-то». Баба Зина подошла, открыла калитку, впустила меня и обняла так крепко-крепко. Я же говорю — душевная бабуля. Мне так стыдно стало тогда, ты даже не представляешь. А она говорит: «Я всю ночь места себе не находила. Умом понимаю, что, может, и загулял ты, дело молодое, но душа-то не на месте! Ты уж больше не делай так, побереги бабу Зину, старая стала я для таких волнений! Я вот оделась, думаю, к участковому схожу, чтоб тебя искать помог, а то утро уже, а тебя нету».

Фёдор вздохнул.

— Ох, уж я тогда перед бабой Зиной извинялся, прощения просил. А она мне только: «Ладно, ладно тебе, главное, живой и здоровый». Ну, на душе у меня полегчало сразу, хотя, честно скажу: в дом я с опаской заходил. Но, там, конечно, никого не было. И в комнате всё, как обычно, и баба Зина всё та же добрая и заботливая — сразу на стол стала накрывать, чтобы завтраком меня накормить. Посмотрел я на это, а в мозгу совсем другая картинка всплывает. Стою я в комнате, пытаюсь чувство тревоги поймать, чтобы понять, всё ли тут, как прежде, или изменилось чего, но как ни старался, так и не смог ничего такого ощутить. Дом как дом, бабуля как бабуля…

Мой попутчик взял со стола сигарету, покрутил ее в руках, а потом положил обратно.

— Сел завтракать. Баба Зина тоже села со мной, чаю попить. Смотрю на нее, а в голове другая баба Зина и ее ночной посетитель. И смотрю на эту, а вспоминаю ту, и спросить так хочется: что же все-таки это было? И ведь понимаю, что о том, что случилось, уж если кого и спрашивать, то не эту бабу Зину, а ту, «ночную». Но как только я об этом подумал, сразу другая мысль возникла: то, о чем я сейчас думаю, полный бред. Как я, вполне себе разумный и вменяемый человек, сейчас на полном серьезе размышляю о том, с кем лучше поговорить: с самим человеком или с его каким-то нечеловеческим двойником? Короче, я совсем запутался, и вроде понимал, что вопрос мой не имеет никакого смысла, но он вертелся на языке, никуда не пропадал, и внутри настойчиво стучало: «Спроси! Спроси!». Я и не выдержал:

— Баба Зина, а ночью к Вам никто не приходил?

Сказал — и внимательно так смотрю, как она отреагирует. Она только взглянула удивленно:

— Ночью? Да кто ж ко мне мог ночью прийти? Не было никого.

Я сразу давай выкручиваться:

— Да ко мне парень с завода зайти хотел. Я еще ему говорю: «Даже не думай. Баба Зина спать будет, нечего ее беспокоить». Значит, говорите, не приходил…

Она покачала головой и сказала: «Нет, не приходил».

Фёдор снова взял сигарету и затянулся.

— Ну, вот, собственно, и всё. Позавтракал, собрался, и на поезд. Ночью в клуб пойду. Дома одному сейчас как-то так будет, не очень. Ну, ты понимаешь. Собаку что ли завести, чтоб не так одиноко было…

Мой попутчик замолчал. Я тоже ничего не стал говорить. Всё, что сейчас могло быть сказано, стало бы лишним.

Я не сомневался, что с Фёдором действительно произошло что-то исключительно странное, чего ни его, ни мой опыт никак не мог объяснить, но искать эти объяснения у меня не было ни малейшего желания. Был ли смысл говорить Фёдору, что он заглянул в другой мир? На мой взгляд, никакого, ведь он и сам это понимал. Конечно, и он, и я дорого бы дали, чтобы узнать, что это был за мир и как Фёдор смог в нем оказаться. Только вот ответам на эти вопросы взяться было неоткуда. Мой попутчик прикоснулся к чему-то чуждому и непонятному, но у нас не было ни малейшей зацепки, чтобы хотя бы начать поиск истины. Тогда какой смысл об этом рассуждать? Нет, конечно, будь на моем месте кто-нибудь другой, настроенный по-особому, он бы с удовольствием разобрал произошедшее на детали, но я, как человек рациональный и довольно скептический, не люблю разговоров на отвлеченные темы, не подкрепленные ничем, кроме собственной фантазии, и углубляться в такие материи как «нарушилась ткань миров» или «возникла дыра в пространстве, перемещающая в параллельную реальность», не вижу никакого смысла. Вот поэтому я и промолчал.