- Пойдёшь со мной? - остановившись на пиететном расстоянии и присев на одно колено, просто спросил он.
Пёс развернулся всем корпусом, помедлил и, не отрывая от Алекса сторожкого взгляда, шагнул навстречу. Ещё шаг... ещё... Я не шевелилась и перестала даже дышать, отчётливо чувствуя, как волосы на затылке поднимаются "против шерсти".
Опасный, всё ещё сильный зверь и человек молча смотрели друг другу в глаза. И, кажется, прошла целая вечность, прежде чем человек медленно протянул руку к сковывавшей пса цепи. Тот продолжал стоять чёрным изваянием, не издавая ни звука и не двинув мордой ни на миллиметр.
Саша, осмелев, уже обеими руками искал место крепления, с трудом разгибая вмиг околевшие без варежек пальцы. Наконец, цепь, глухо звякнув мёрзлыми звеньями, упала в снег. Пёс подался назад, вперёд и, тяжело оттолкнувшись от земли, послал тело в могучий прыжок, за раз вполовину сокращая расстояние между мной и им.
Я, отшатнувшись, рухнула в сугроб, расширенными глазами наблюдая за его приближением. Тяжело сипя, зверь промчался мимо, совсем рядом, лишь на мгновение задержав на мне своё дыхание. Через пару секунд чёрная молния исчезла из виду.
- Ты в порядке?! - Саша бросился ко мне, поднимая и отряхивая от налипшего белого холода.
- Чуть концы не отдала. - онемевшим ртом едва выговорила я. Сердце не просто застряло в горле, оно колотилось так, что грозило выбить зубы.
- Значит, в порядке. Всё закончилось. Домой, пока совсем не задубели.
- Ну что, доволен попыткой? - ворчнула я, плохо справляясь с последствиями пережитого испуга, - Хорошо, что хоть башку не откусил. На том спасибо.
На самом деле это была просто реакция нервов. В душе же искренне радовалась, что мы его освободили. Ну как мы... Саша. Такой пёс и сам себя прокормит - не пропадёт, а вот на удавке - точно загнулся бы. И дело даже не в скудности подачек, изредка оставляемых для него селянами посердобольнее. Такую собаку в принципе нельзя держать на цепи. Что же за люди-то такие?! Уж лучше бы в самом деле пристрелили - не мучили.
- Сволочи. - уже вслух тихо выругалась я.
В голове, в такт шагам, одна за другой всплывали строки из прошлого...
На обочине дорожнойВ пропылившейся травеНеухожен, насторожен,Жизнью бит не раз, похоже,Пёс глядел вдогонку мне.Полон грусти неподложной,Что хлестала, словно стек,Взгляд его - что ток под кожей...Что ж ты, добрый человек,Хлеба мне не дашь краюхиИз родных до боли рук,Даже за лохматым ухомНе потреплешь, старый друг?Я стоял заворожённыйИ пристыженно молчал,Озарением сражённый,Что с трудом, но пса узнал...Не о вероломстве повесть.Жаль, поймут меня не все:То сидела наша совесть,Тихо умереть готовясь,У обочины шоссе. *
Глаза снова намокли, мешая видеть тропу. Хорошо, что Саша топал рядом.
- Ну и взгляд у него, у-ух... - поёжилась я, вспоминая миг, когда зверь пролетал мимо. Сердце снова отозвалось глухим уханьем.
Саша угрюмо шёл молча, углубившись в свои размышления.
- Жаль. - наконец, мрачно отозвался он.
Мы уже почти подошли к дому.
- Что ушёл?.. - спросила я, осекаясь на середине фразы.
На ступенях у самой двери нас ждал Арт.
- У Томасины, таки, будет личный инфаркт. - нервно хохотнула я.
Саша рванул, было, к собаке, тут же одёрнул себя, умерил шаг, спокойно подошёл и толкнул дверь:
- Заходи домой.
Я протопала в тепло следом за ними.
- Надо бы тебе вольер и тёплую будку. - разговаривал с новым жильцом Алекс, стягивая с себя заснеженный тулуп.
- Не надо ему вольер. - отозвалась я, - По крайней мере здесь. На новом месте и построишь.
- Логично. - согласился сосед, - Тогда постели ему в углу - видишь, он уже и место себе выбрал.
Арт и в самом деле притулил свою тушу в углу прихожей, выжидательно на нас поглядывая.
Честно сказать, он находился в таком плачевном состоянии, что хотелось обнять собаку, успокоить, пожулькать, почесать за ухом, чтобы он почувствовал себя родным и нужным. Однако, здравый смысл останавливал от подобного панибратства. Может и было это ему необходимо, но пёс явно отвык от человеческой ласки. Да и слишком мало мы пока были знакомы. Опять же, грозный вид Арта, честно сказать, внушал уважение и располагал к соблюдению некоторой... не знаю, как выразиться... Субординации, что ли?.
В тёплом освещении дома, пёс вполовину утратил производимое им устрашающее впечатление, но всё равно - не болонка какая, не болонка...
Перед глазами встало воспоминание о первой встрече с ним. Ночь, промозглый холод, хлещущий землю снег и огромная собака с горящими отчаянием и яростью глазами, готовая в любой момент умереть в последней битве.
- Как же ты выжил, миленький... - тихо шепнула я, подавляя подкатившую к горлу сырость.
В ответ Арт громыхнул костями, укладываясь прямо на голый пол.
- Нет, погоди, не сюда... Сперва к божьей ладони. Ничего, я потом приберу, помою, не переживай... - я засуетилась, ища глазами, что бы постелить нашему новому хранителю на пол перед пышущей жаром печкой.
Саша удивлённо улыбался, молча наблюдая за моей суетой.
- Что? - заметив этот взгляд, отреагировала я, - Ему согреться надо, просохнуть хорошенько. Глянь, как промёрз, бедняга.
- Такие собаки в жаре не любят находиться. - засомневался в моих действиях сосед.
- Это потом, когда просохнет, мёрзнуть перестанет - вот и будешь определять его куда хочешь. А сейчас - к тёплой печке. Слушай, а пусть он сам решит, где ему сейчас лучше. Вот, видишь? - я победоносно воззрилась на Сашу, когда Арт всё-таки протопал на коврик, спешно сдёрнутый из пустующей комнаты и постеленный мною рядом с матрасом соседа.
Тот примирительно поднял руки вверх.
- А почему божья ладонь?
- Не знаю, само вырвалось. Так в старину на Руси печь называли - она источник жизни для всей семьи. И бабуля моя называла... Ну всё, мужики, сейчас вас кормить буду. - встрепенулась я, вспомнив, что у хорошей хозяйки - масса обязанностей, кроме как указания раздавать, - Саш, а чем его кормить?
- Тащи, что есть. А завтра разберёмся.
- Упс, мы ж с тобой только налопались... Вот же, перед самым забегом. - об этом напомнили тарелки, оставленные на столе, - А я что-то опять проголодалась.
- Да я тоже, прямо скажем, аппетит нагулял. Давай ужинать поновой. Наши фигуры от ночного дожора ещё долго страдать не начнут. - усмехнулся он.
Перевернув вверх дном кухню и кладовку, выгребли почти всё, что годно было к немедленному употреблению. Поставили перед Артом тазики с угощением, водой и уселись за стол.
- Завтра на охоту пойдём. - пережёвывая вяленое мясо из похлёбки, заявил Алекс.
- Может, лучше дать ему сперва очухаться? - неуверенно спросила я.
- Псу разбЕгаться надо, - возразил собеседник, - сколько бедняга на цепи просидел. Да и провиант добывать на прокорм пора.
- Так с чем пойдёшь-то, ножи ещё не готовы, ружья не купили?
- С отцовским пойду. Помнишь, в родительских вещах нож нарыла? И помощник у меня теперь вон какой! - уверенно заявил Саша, совершенно уже, кажется, забыв, что собаку мы, собственно, искали ради охраны дома.
-Да бог с ним, завтра придёт Томасина - не так боязно будет. Переживу. А вот Саше и в самом деле охранник и помощник в лесу совсем не помешает. - даже не стала озвучивать вслух напоминание и возражать.
А вообще, в душе ещё сильнее подросло уважение к мужчине, сидевшему со мной за одним столом.
-Надо же, такой пёс его выбрал.- размышляла я,- Да-да, не стоит тешить себя иллюзиями, что мы просто подобрали несчастную собаку - не тот случай. Это Арт выбрал Сашу. Ну и меня в довесок.
Оторвала взгляд от тарелки, глянув в сторону волкодава. И натолкнулась на его выжидательный взгляд - тазы перед голодным троглодитом были пусты.
Молча моргнув ресницами и протолкнув вставший поперёк горла недожёванный кусок, отдала свою порцию Арту. Саша, почесав висок, проделал то же самое.
* Автор - Чернышов Леонид.
21
- Да уж, шуруйте-ка с утреца на охоту, дорогие мои. - укладываясь в кровать, сказала я, - А то мы такими темпами полными банкротами по части провианта сделаемся. Причём очень быстро. Можно даже сказать, прямо завтра.
- Обязательно. - Саша, угнездившись на своём тюфяке, протянул руку и почухал лохматое ухо задремавшего пса, примостившего морду у его подушки.
- Сдаётся мне, ты и сам уже грезишь "разбегаться". - тихо рассмеялась, наблюдая за этой умилительной парочкой.
- Угадала. - в ответ улыбнулся сосед, мечтательно подкладывая руку под голову, - Чертовски хочется в лес. Дома привык регулярно с мужиками то на охоту, то на рыбалку... Мужику, как вот этому волкодаву, иногда простор требуется. Сбежать от цивилизации и рабочего геморроя на волю, в тишину...
- Ну, цивилизацией это место сложно назвать, тем не менее, я тебя понимаю. Вот, помнится, с бабушкой в лес ходили... Хвоя сосновая на солнышке нагреется - аромат м-м-м... Запах леса - это волшебство какое-то. Шишки под ногами хрустят, птички щебечут...
- Да! Лес - это жизнь. А как скрипит под подошвами снежная тропа?! - тоже ударился в воспоминания Алекс.
Так, тихо перешёптываясь, как ни странно - чтобы не разбудить собаку, протрепались полночи, делясь памятью детства, да и просто приятных моментов жизни, пока я уже не напомнила, что ему рано вставать. Из дома стоило уйти до прихода Томасины, чтобы у меня было время подготовить женщину к известию о новом обитателе. Да ещё каком обитателе!
Ночью Арт всё-таки прошкондыбал в прихожую. Слышно было сквозь сон, как цокали когти могучих лап по голым участкам пола - видать и в самом деле жару не любит. Провалившись в глубокий предутренний сон, даже не услышала, как Саша собирался, как подбросил в печь дров. Проснулась в пустой хате, услышав, как хлопнула дверь, возвещая о прибытии Томасины.
- Матушки святы! - донеслось из-за стены, - А где же... А где вся еда? А что это за следы?!