— Ты сможешь найти нужный дом? — спросила Врени.
Полди покачал головой, потом понял, что его не видят и ответил:
— Нет, не могу. Надо просто обойти деревню.
— И что? — разозлилась цирюльница. — Твой друг сам нас найдёт?!
— Да, — просто сказал монах.
Он шёл, стараясь не шуметь, обходя окружающие дома. По мнению Вира, у него получалось очень плохо, по мнению Врени… тоже не очень. Монах в темноте натыкался на все корни, то и дело спотыкался. Если бы не Вир, он бы ещё и падал. Вдруг послышался лай.
Брат Полди сказал какое-то слово на непонятном Врени языке. Виру показалось, что что-то такое он слышал от знавшей древний язык жены, но точно он не был уверен. Лай сделался громче. Полди сказал что-то ещё и лай смолк. А потом над забором взвилась огромная тень…
Оказавшаяся здоровым, ростом чуть ли не с медведя, как показалось Врени, псом. Вир презрительно попятился, а пёс метнулся к Полди и подмял его под себя. Дёрнувшуюся на помощь цирюльницу задержал оборотень.
— Оставь, — коротко сказал Вир.
Врени прислушалась. Из-под мохнатого тела доносилось что-то очень похожее на любовное воркование, только на непонятном ей языке.
— Это — твой друг?! — потрясённо спросила она.
Монах что-то невнятно ответил.
— Мы слишком шумим, — раздражённо сказал Вир. — Монах!
Полди с трудом отпихнул пса и сел, погрузив пальцы в густую шерсть.
— Это мой друг, — сказал он. — Руфус. Он помогал нам, пока не состарился, а теперь живёт на попечение доброго человека…
Он слегка замялся.
— Этот человек… ему щедро заплатили за то, чтобы он ухаживал за Руфусом. Но он, кажется, думает, что Руфус сторожевая собака.
Монах коротко рассмеялся.
— Я постучался к нему, просил о приюте, но он закричал, что спустит на меня собаку. Я говорил ему о Заступнике, а он свистнул Руфуса… я побежал в лес, Руфус, конечно, за мной… потом он вернулся, а я пришёл следом.
— Добрый человек, — хмыкнула Врени.
Брат Полди встал. От недавней его усталости не осталось и следа.
— Прекрасный мой, — сказал он собаке на древнем языке, — сильный, красивый, умный. Красавец. Спаситель.
Собака тыкалась в него носом, напрашиваясь на ласку.
— К сожалению, я не могу предложить вам разделить гостеприимство моего друга, — с явным сожалением произнёс монах, — его жилище слишком тесно. Мы встретимся на рассвете.
Он подтолкнул собаку и та перескочила через ограду назад, а сам Полди нащупал дыру в заборе и с трудом протиснулся туда.
Проклятые остались стоять.
— Жилище?! — переспросила Врени.
— Наверное, конура, — предположил Вир.
— Прекрасно, — процедила цирюльница. — Он будет ночевать в конуре, а мы где?!
Она почувствовала, как устала от постоянных ночёвок в лесу, от ощущения занемевшего и озябщего тела, от запаха волчьей шерсти…
— Я могу предложить тебе разделить гостеприимство моего друга, — с еле заметной усмешкой произнёс Вир. — Если ты не побрезгуешь переночевать в доме оборотня.
Они снова шли через лес. Проклятый оборотень плутал и даже, кажется, ходил кругами. Двигался он совершенно бесшумно и Врени приходилось держаться за его пояс. Куда он её вёл, она запуталась уже давно и женщине внезапно стало страшно. Дура она, дура. Идёт неизвестно куда, в темноте, в лес… С оборотнем.
— Верю в Освобождение, брат, — тихонько сказала она.
— А? — не понял оборотень. — Ах, это. Брось. Хотел бы тебя съесть, далеко ходить не надо было.
— Верю в Освобождение, брат, — настойчиво повторила Врени.
— Приблизим Освобождение, сестра, — раздражённо отозвался оборотень и вдруг завыл — протяжно и жутко.
Врени похолодела, но тут раздался ответный вой и она вынуждено придвинулась ближе к своему жуткому провожатому. А после в темноте перед ними что-то заскрипело.
— Серый? — раздалось ворчание, в котором человеческая речь смешивалась с волчьим рычанием. — Заходи.
— Иди за мной, — приказал Вир.
Врени кое-как разглядела в темноте перед ними стену. Подошла, коснулась рукой. Каменная. Оборотень ухватился за что-то и легко перемахнул через стену. Внутри раздалось ворчание и Врени ударило что-то по голове.
— Не стой там, — приказал Вир. — Залезай.
Цирюльница разобралась, что ей скинули верёвочную лестницу. В таких делах она была не мастерица, но кое-как смогла забраться внутрь. В за стеной стоял каменный дом и в окнах его горел свет. В раскрытых дверях стоял незнакомый оборотень.
— Заходи, — пригласил он. — Я Хлольф.
— Верю в Освобождение, брат, — поспешно сказала Врени.
— Приблизим Освобождение, сестра, — хмуро ответил оборотень.
Врени вошла в дом. Там было… обычно. Очаг посреди единственной комнаты, немудрящая мебель, пара сундуков. Вкусно пахло выделанной кожей. Горел огонь. У самого очага сидела хрупкая женщина в плаще светлых волос поверх обычной одежды и шила что-то из кожи.
— Верю в Освобождение, сестра, — сказала ей Врени. Женщина подняла на неё ничего не выражающий взгляд голубых глаз и ничего не ответила.
— Илса тебя не понимает, — раздалось откуда-то сверху. — Она волчица.
Врени подняла взгляд, ругая себя на рассеянность.
В доме не было потолка и под самой крышей на балке сидела ещё одна женщина — в сером платье, отороченном мелкими чёрными пёрышками. В неровно обрезанных тёмных волосах тоже торчали перья.
— Я ворона, — представилась женщина.
— Это моя сестра Марила, — хмуро сказал Хрольф. — Она человек.
— Я ворона! — настойчиво повторила Марила.
— Будете ужинать? — спросила женщина у очага.
— Будем, — за двоих ответил Вир.
— Я тоже хочу, — закричала сверху Марила. — Сейчас…
Она заёрзала и тут женщина у очага поспешно вскочила, схватила стоящую у стены тяжёлую лестницу и легко приставила её к балке.
— Я бы и так слетела, — заявила женщина, но всё же спустилась по лестнице. — А ты кто?
— Я Врени, — сказала цирюльница.
— А кто ты?
— Эээ… цирюльница, — отозвалась проклятая.
— Так ты лечить умеешь? Здорово! Я давно ищу лекаря!
— Ты хочешь лечиться?.. — с сомнением спросила Врени.
— Да! У меня крылья слабые. Машу ими, машу, а в воздух не поднимаюсь!
И она захлопала рукавами. Врени почувствовала, как сама сходит с ума.
— Она устала, Марила, — сказала Илса.
На гостью она смотрела хмуро и не спешила подходить ближе. На Марилу — со смесью любви и сожаления.
— Это моя жена, — запоздало представил Хрольф.
— Хрольф нашёл её в лесу! — тут же пояснила Марила. — Она волчица.
— Ужинай и спать ложись, Большеногая, — приказал Вир. — Не бойся, никто тебя до утра не съест.
Оборотни переглянулись и засмеялись неприятным лающим смехом.
Илса кинула в угол шкуру и указала на неё цирюльнице. Женщина поспешно кивнула и взяла у волчицы миску с кашей.
— Благодарю, хозяюшка, за приют и ласку, — проговорила она.
— Не за что, — неприветливо отозвалась Илса.
— Она людей не любит, — пояснила Марила. — А я ворона. Я раньше на мельнице жила.
— А потом люди мельницу сожгли, — подхватила волчица. — Будет лясы точить.
Врени поспешно занялась едой. Ей казалось, что Илса в любой момент может перекинуться и наброситься на неё. Да и мужчины доверия не внушали. Впрочем, они давно занялись своим разговором.
— Вот таких самострелов смогу штук десять до турнира тебе отдать. Мечи готовы. Остальное только после турнира. Заказ большой взял.
— Опять ты со своими заказами, — раздражённо отозвался Вир. — Мы же договаривались, что ты всё закончишь в срок!
— Заплатили больше, — пожал плечами Хрольф. — Будут тебе самострелы. Я знаешь какой там ворот поставил? Доспех пробивает!
Вир что-то невнятно прорычал. Врени доела кашу и Илса непреклонно указала ей на шкуру.
— Я тоже спать буду, — заявила Марила, но Илса поспешно ухватила лестницу и прислонила её к стене. Безумная подскочила к лестнице и попыталась сдвинуть её к балке. Лестница даже не шелохнулась.
— Ну, Илса! — надулась сумасшедшая.
Илса указала ей на покрытый тюфяком сундук. Марила пожала плечами, но больше спорить не стала.
— Завтра я всё объясню, — посулила Марила гостье и отправилась спать на сундук.
Вир разбудил Врени ещё до рассвета, когда небо только-только начало светлеет. Марила сладко спала и оборотни заспорили — зловещим шёпотом, то и дело переходя на вой и короткое волчье взлаивание, — надо ли завязывать женщине глаза. Илса утверждала, что гостья свалится и сломает шею, Вир — что она никому не скажет, а Хрольф — что людей не жалко. С этим Илса согласилась, а Вир не стал спорить и Врени завязали глаза ещё до того, как выпустили из дома. Цирюльницу обвязали под мышками и Вир перетащил её через стену. Вернул верёвку хозяевам и повёл по лесу, так и не развязывая глаза.
— Почему мы не вышли через ворота? — спросила цирюльница.
— Ворота там никому не нужны, — отозвался Вир.
— А что такое Марила говорила об Илсе? Что значит — волчица?
— То и значит. Не все оборотни растут людьми. Некоторые — волками. Медленней, чем обычные, конечно. Она перекинулась в человека переярком[20]. Такое бывает, хотя и редко.
— А… Марила?
— А Марила увидела, как брат перекидывается, и сошла с ума. Ворон-то волки не трогают. Раньше жила с людьми, потом они её в лес забрали.
— А…
— Тихо.
Впереди показался забор. Гавкнул пёс. Вир что-то взлаял в ответ. Собака заскулила.
— Монах, — тихо позвал оборотень.
Скулёж усилился. Потом из дыры в заборе показался брат Полди, прижимающий к себе какой-то здоровый свёрток.
— Всё взял? — уточнил оборотень. Полди кивнул.
— Уходим отсюда, — приказал Вир.
Они вернулись в лес. Вслед им скулила собака.
— Здесь всё, — просто сказал Полди, вручая оборотню свёрток.