ь.
— А почему ты говоришь всё это мне, а не моему отцу?!
Оборотень развёл руками.
— Ваш батюшка не может быть замужем за свободным рыцарем, ваша милостью. А вы можете.
— Отец никогда не одобрит подобного… подобного… отец скажет, что это против чести!
— Ваш батюшка, разумеется, человек чести, — согласно кивнул Вир, — но он никогда не отказывался расширить свои владения или влияние.
— Ты думаешь, Клос сможет? — с сомнением спросила Вейма.
Вир пожал плечами.
— Он ещё молод. Он мог бы возглавить отряд… не уверен, что он способен принимать верные решения… но с ним могут пойти мудрые советчики.
— Он дурак, — нахмурилась Нора.
Вир засмеялся.
— Улыбайтесь ему благосклонней, ваша милость, и он поумнеет.
Нора покраснела. Клос остался в доме Фирмина и провёл ночь у своей жены. Баронесса, которая не хотела знать молодого мужа в начале своего замужества и соглашалась с ним встречаться только для того, чтобы он дал ей сыновей, столь нужных для наследования титула, со временем стала обижаться на пренебрежение с его стороны. Муж постепенно сделался ей тем более необходим, что прекрасно обходился без жены.
Сам Клос, конечно, тоже очень обижался, что молодая жена не хочет его знать и столь исполнена спеси. Вейму и Вира это всё страшно забавляло.
Назавтра двери дома Фирмина открылись, чтобы пропустить маленького юркого монашка с нездешне-смуглым лицом. Монашек был низенький, щуплый и припадал на правую ногу.
— А, это ты обвинял братьев-заступников! — узнал его охранявший вход Кривой Ланзо. — Пришёл просить милостей у нашей госпожи?
Монашек кивнул и осенил стражников священным знаком.
— И правильно, — поддержал Тощий Аццо. — Давно пора этих лицемеров прищучить! Жаль, что тебе не поверили.
— Они просто забыли, что за подарочек наши братья-заступники, — пояснил Ланзо. — Ничего, мы-то помним, и госпожа тоже.
— Нечего болтать! — прервала Вейма, спускаясь по лестнице. — Отец Наркис, идёмте за мной!
Она повернулась и пошла вверх по лестнице. Отец Наркис, прихрамывая, двинулся следом за ней. Вейма провела приора в таблиний и, немного рисуясь, распахнула перед ним двери.
— Ваша милость, — возгласила она, подражая герольдам, — отец Сергиус!
В таблини их ждали баронесса и шателен Ордулы.
— Это?! — вырвалось у Норы, когда она оглядела гостя. Он успел переодеться и вместо изодранной рясы ордена Камня появился в облачении монаха нищенствующего ордена, которая, впрочем, никогда не выглядела новой. — Это же… как его… отец Наркис, приор монастыря в горах.
— Да, дочь моя, — признал приор, — но моё настоящее имя — отец Сергиус. Я посланник Святейшего отца.
Нора с сомнением оглядела монаха. Тот улыбнулся и полез за пазуху.
— Вот письма, которые это подтверждают, — сказал он, — от святейшего престола к правителям Тафелона. А вот это — письма вашего отца к вам, ваша милость.
— Дай сюда! — вырвалось у Норы. Она схватила отцовские письма, пробежала глазами… буквы так и прыгали… она постаралась сосредоточиться, перечитала ещё на один раз…
Протянула Вейме.
Вампирша обнюхала письмо. Да, его действительно писал барон. Читая, она почти что видела сюзерена перед собой, слышала его голос.
— Он пишет, что братья-заступники предали посланных в святые земли людей, — произнесла Вейма. — Они пытались сговориться с неверными… но отец Сергиус успел предупредить его милость. Однако… Святые земли придётся оставить. Его милость ведёт переговоры с неверными, чтобы обменять завоёванные земли на нужные нам города… и привилегии.
Вампирша протянула мужу письмо. Плечи её опустились.
— Мы проиграли, — спокойно произнесла она. — Всё напрасно.
— Ничего не бывает напрасно, дочь моя, — вмешался легат[31].
Вир перевернул письмо.
— Его милость также пишет, что без помощи отца Сергиуса наше войско погибло бы под мечами неверных, — сказал он.
Нора недоверчиво взглянула на монаха.
— Ты же нищий приор разрушенного монастыря! — сказала она.
— Я был приором монастыря ордена Камня под Сюдосом, чтобы раскусить планы братьев-заступников, — пояснил отец Сергиус.
— Притворялся, значит? — вызывающе спросила баронесса.
— Можно сказать и так, — чуть улыбнулся легат.
Нора раздражённо взглянула на своих приближённых.
— Зачем вы его сюда привели?
— Ваша милость, — укоризненно произнесла вампирша. — Отец Сергиус прибыл с посланием от Святейшего престола.
Баронесса медленно вздохнула. Ей было сложно всерьёз воспринимать стоящего перед ней нищего монаха.
— Очень хорошо, — произнесла она. — Что нужно от нас Святейшему престолу?
— Помощь, — ответил легат. — Я расследую преступления братьев-заступников.
— Вот как, — медленно проговорила Нора. — И другого места не нашлось… отец? Только Тафелон?
— Ваша страна отличается от остальных. Братья-заступники ещё не получили признание светских правителей и не могут распоряжаться здесь, как они делают в других странах, например, на моей родине, в Рикании.
— Отец Сергиус, — с ехидцей сказала Вейма, — трижды сталкивался с братьями-заступниками ещё до пострижения в монахи. Они находили ересь в его попытках учить людей церковному языку.
Монах укоризненно посмотрел на вампиршу.
— Дочь моя, тебе необязательно рассказывать то, что ты увидела в моей памяти.
Вейма пожала плечами.
— Я служу её милости, не тебе, отец Сергиус.
Монах пригрозил ей пальцем.
— Это правда, но не имеет никакого отношения к тому делу, по которому я прибыл, — пояснил отец Сергиус, снова повернувшись к Норе. — Вторым отличием является удалённость вашей земли от Терны. Братья-заступники могли делать здесь всё, что угодно, да, они и делали. Это и участие в мятеже самозванца семь лет назад, о котором я наслышан, это и убийства и захваты чужих монастырей, это и вмешательства в вашу политику, и подстрекательства к войне…
— А! — язвительно произнесла Вейма. — Магистр Эрвин. Ну, конечно!
— Какой магистр Эрвин? — нахмурилась Нора. — Почему ты мне о нём ничего не рассказывала?
— Магистр Эрвин — настоятель монастыря на северной дороге, — пояснила вампирша. — Он был большим человеком в ордене Камня, его ценили и монахи, и миряне, и паломники. После его внезапной смерти монастырь был захвачен братьями-заступниками. Я не рассказывала вам об этом, ваша милость, потому что тогда я жила в Ордуле, а вы — в Тамне. Это было перед войной, на которой нагбарцы ранили вашего батюшку.
— Монастырь охранял паломников, — пояснил отец Сергиус.
— Да, на пути в Нагбарию, в храм, где хранятся мощи святого Зераса, победителя дракона, — кивнула Нора. Она смутно помнила историю с захватом монастыря, но тогда в дела монахов не вдавалась.
— Орден Камня употреблял всё своё влияние, чтобы сохранять мир между вашими странами, — добавил отец Сергиус.
— А потом братья-заступники убили магистра, — подхватила Вейма.
Нора повернулась к ней.
— Откуда ты это знаешь?
— Я знаю ведьму, — улыбнулась вампирша отцу Сергиусу, — которая смогла показать совещание между братьями-заступниками, — то самое, на котором они договаривались убить магистра Эрвина.
— А зачем Магда решила это смотреть? — не унималась баронесса. — Ради этого вашего блаженного монашка?
— Нет, ваша милость, её попросил человек, которому приказали убить магистра, но он не успел это сделать, потому что братья-заступники отправили на преступление своего человека.
Баронесса нахмурилась, но промолчала.
— Среди прозревших, — пояснила Вейма, по-прежнему обращаясь к монаху, — лучшими и самыми достойными считаются высшие посвящённые, которые бывают или проповедниками или убийцами. По традиции они живут своим трудом, но за убийства просят очень большие деньги.
— Я знаю, дочь моя, — кивнул отец Сергиус.
Баронесса переводила взгляд со своей советницы на монаха. Болтливость Веймы о делах, о которых никто из слепых и вовсе не должен был знать, поражала не меньше, чем осведомлённость отца Сергиуса.
— Кто вы такой?! — не выдержала она. — Откуда вы столько знаете?!
— Я ведь сказал, дочь моя, я посланник Святейшего папы. А что до сведений… моя работа в том и состоит, что собирать всё, что может пригодиться.
Он повернулся к Вейме.
— А ты знаешь, на что им такие деньги?
— Хотите и их подкупить? — засмеялась вампирша. — Если это настоящие прозревшие, то они не продаются.
— А всё-таки, — настаивал легат.
— Во-первых, на то, чтобы их уважали, — пояснила Вейма. — Они не нанимаются, они снисходят. Посвящённые убивают обычно тех, кто мешает прозревшим, но делают вид, будто это делается ради денег. А во-вторых… вы же помните убийство Сайолтакка. Её милость знает, что убийца раздал немало золота и серебра, чтобы всё прошло так, как он задумал.
— Погоди-ка, — спохватилась Нора, — ты, выходит, знаешь, кто убийца?!
Вампирша посмотрела своей госпоже прямо в глаза.
— Знаю, ваша милость.
— И ты молчала?!
Вейма пожала плечами.
— Вы хотите, чтобы я пришла в совет баронов и объявила, что вампирское чутьё указало мне на убийцу? Долго ли я проживу после этого… ваша милость?
— Прозревшие не доносят на прозревших, — подал голос до сих пор молчавший Вир. — А тех, кто доносит, убивают медленно и жестоко.
— Вы оба знали?! — вскинулась баронесса.
— Ваша милость, — терпеливо ответила Вейма, — мы не знали, что он замышляет, пока не стало слишком поздно. Мы не имели права вмешиваться в его дела. А когда он убил — он сразу же скрылся. Что мы могли сказать?
— Мы прозревшие, ваша милость, — настойчиво произнёс оборотень. — И мы не люди. Мы не можем рассказывать людям о том, что мы знаем.
— А мне? — горько спросила Нора.
Вейма опустила взгляд, Вир улыбнулся.
При постороннем он не стал говорить, что Нора сама проклятая.