Итан после случившегося буквально не давал мне прохода, и так надоел своими благодарностями, что я готова была его собственноручно прибить. Хотя я и рада была, конечно, что с ним все в порядке.
– Еще раз выкинешь подобное, спасать не буду, даже не надейся, – сказала только.
К вечеру меня совсем развезло. То меня знобило, то становилось душно и нечем дышать. Ко всему прочему добавились перепады настроения: то хотелось кого-то убивать, то – забиться и порыдать в уголке, а еще навязчивые мысли и провалы в сознании.
В какой-то момент, я, кажется, возомнила, что умираю и должна перед своей кончиной раздать долги. Почему-то при этих мыслях я достала из шкафа черную драконью рубашку, битый час пыталась сложить ее поаккуратнее и искала подходящую по размеру коробочку. Но, кажется, так ничего и не нашла. Следующее мое воспоминание уже было похоже на бред: я стояла на крыльце ректорского дома и стучалась в дверь, смотря при этом в пол.
– Диона? – удивленно произнес знакомый низкий голос, и я подняла голову, цепляясь взглядом за
желтые змеиные глаза. Почему, интересно, все произносят мое имя с вопросительной интонацией?
Ну да, это я.
– Здрасьте, – произнесла мрачновато, хорошо еще ножкой не шаркнула, с меня бы сталось. – Я пришла проститься, – тут мне стало себя так жалко, что я слегка всхлипнула, – и вернуть вот это.
Где-то в отдалении мне померещился магистр Милтон и его вопрос «Кто это там?», а потом сознание коварно подставило мне подножку, и ласковая темнота приняла меня в свои объятия.
***
– Что это с ней? – с некоторой тревогой спросил Эдвард, когда Гилард укладывал потерявшую сознание девушку на диван в гостиной.
– Температура слегка понижена, контур.. Твою ж дивизию! Штормит как бешеный! – дракон с беспокойством осматривал свою внезапную гостью.
Милтон подошел к лежащей, потрогал лоб – прохладный, слегка влажный, оттянул нижнее веко, потом, резко присмотревшись, приподнял пальцем и верхнее.
– Ну-ка глянь сюда!
Дракон глянул – и помянул нехорошим словом свою бабушку.
– Ты когда-нибудь такое видел?
– Даже не слышал, – признался Ливейский и снова раздвинул веки Дионы.
Под ними, в середине темно-серых, как грозовое небо, глаз бился в конвульсиях зрачок, то собираясь в точку, то расширяясь, то растекаясь совершенно невозможной вертикальной трещиной.
Глава 12
Тот, кто хотя бы день пробыл в шкуре дракона, навек им и останется.
В себя я пришла далеко не сразу. Время от времени до меня доносились какие-то звуки, мелькали неясные размытые очертания, иногда мне снилось, что я что-то говорю или делаю, но потом меня снова уносило в мягкое ласковое забытие. Мне было в нем хорошо и уютно, и просыпаться ужасно не хотелось.
Сначала я почувствовала, что у меня зачесался нос, самый-самый кончик, и я, не открывая глаза, его поскребла, потом легонько фыркнула и потихоньку, пребывая в блаженной дреме, приоткрыла один глаз. То, что я увидела, мне очень понравилось: напротив меня в темно-коричневом кресле сидел дагон Ливейский, в черном домашнем варианте, как я люблю, и не без некоторой настороженности смотрел на меня желтыми, но отчего-то усталыми глазами. Я улыбнулась своему видению и, причмокнув губами, послала воображаемому дракону шаловливый поцелуй.
Глаз закрылся и я, пробормотав себе под нос что-то о желтоглазых драконьих мальчишках, вознамерилась спать дальше. И так бы и сделала, если бы не подозрительный шорох, раздавшийся рядом. Пришлось снова открывать свое недреманное око. Теперь мне приснилось, что Гилард склонился прямо надо мной, и я, недолго думая, сцапала его за рубашку.
«Попался», – прошептала.
«Хорошо, попался», – очень покладисто и устало согласился ящер и присел рядом со мной так, что его глаза оказались прямо напротив моих. Я смотрела на него с идиотской сонной улыбкой, пока рука моя сначала гладила рубашку, потом, потянувшись к темно-красным волосам поиграла с особенно приглянувшейся прядью, потом скользнула на бронзовую скулу.. По мере того, как она все это делала, взгляд мой, подозреваю, претерпевал некоторые изменения.. Когда, наконец, я поняла, что все это происходит взаправду, я нервно хихикнула, фамильярно потрепала дракона по щеке, и ничего лучшего не придумала, чем спросить шепотом «А что вы тут делаете?»
– Я тут живу, Диона, – ответил ящер.
Я тут же подскочила и заозиралась. Ну да, это же его гостиная. А что тогда тут делаю я? Память подкинула мне обрывки воспоминаний. Ага, я же сама сюда притащилась, а потом.. не помню.
Я закрутилась на месте волчком.
– Я.. нормально себя вела? – спросила, с ужасом ожидая ответа.
Гилард как-то странно дернул щекой, потом на несколько мгновений спрятал лицо в ладонях, потом сел на диван рядом со мной и начал рассказывать, периодически покашливая в кулак.
– Сначала ты лежала без памяти, и нам с Эдвардом пришлось изрядно за тебя попереживать.
Ага, значит, мне не показалось, и Милтон, действительно, здесь был.
– Потом твое состояние стабилизировалось, и я уж было подумал, что ты так и проспишь до утра. Но ты развила на диво кхм.. бурную деятельность.
Вот тут я сильно напряглась.. Кое-какие обрывки «сновидений» замелькали перед моим внутренним взором, но нет.. не может это быть правдой..
– Сначала ты запросилась на ручки и попутно принялась каждые пять минут выпытывать, узнаю ли я тебя и помню ли, как тебя зовут. Мне пришлось раз двадцать повторить твое полное имя, чтобы ты, наконец, успокоилась.
Ой-ой, вот стыдоба-то. Ладно, спишем это на психологическую травму.
– Потом тебе резко возжелалось проверить, какого цвета рубашки имеются в моем гардеробе.
– И вы показали? – спросила с интересом.
– Видишь ли, у меня особо не было выбора, – снова закашлялся ящер. По спинке его постучать что ли. – Тебя, помнится, несказанно удивил тот факт, что там имеются и другие цвета, кроме черного.
– Что, правда? – я чуть не захныкала от обиды, что ничего не помню.
– Так, я понял, идем... – Гилард поднялся с дивана и поманил меня за собой.
– Куда это? - встревожилась я.
Все это было очень подозрительно.
– По пройденному маршруту, – ответил этот таинственный тип и привел меня... в спальню.
Дракон распахнул платяной шкаф и жестом пригласил полюбоваться его содержимым. Рубашек там, и правда, было много. И темно-серых, и белых, даже одна голубая была. Но черных и темно-красных больше всего.
– Теперь на кухню, – вздохнул дракон, и я, недоумевая, послушно потопала за ним.
Он, не говоря ни слова, выудил из одного из множества ящиков что-то черное, оказавшееся кухонным фартуком и, иронично на меня поглядывая, повязал его на себя.
– Рубашку снимать, извини, не буду, – вогнал он меня в краску.
– Эмм.. все отлично, только бордовый нужен, – буркнула, чтобы как-то скрыть смущение.
– Да я уже понял, ты мне об этом в подробностях сообщила, – дракон только что не светился от ехидства.
– А что еще я вам сообщила? – спросила обреченно.
– Ты действительно хочешь это знать? – так интимно вопросил Гилард этим своим тихим рокочущим голосом, от которого внутри все начинает дрожать, что меня срочно бросило в жар.
Нет, но лучше понимать, чего ожидать. От себя, как минимум. Поэтому я кивнула.
– Ну например то, что ты передумала и не будешь рассылать всем подряд драконам брачные предложения.
Ну, это еще ладно, хотя...
– А о причинах такого решения я случайно не упоминала? – решила уточнить осторожненько.
– Упоминала и не случайно, а очень, я бы сказал, целенаправленно, – таинственно улыбнулся Ливейский.
– И?...
Вот же интриган хвостатый, все из него вытягивать приходится.
– Я был приятно удивлен твоим мнением обо мне – и в целом, и о некоторых отдельных ..кхм.. частях .
Я почувствовала, что краснею по самые уши. Могу представить это самое «мнение».
– Я хотя бы к вам не приставала? – приложив ладони к щекам спросила жалобно. Самооценка моя в этот момент болталась где-то на уровне щиколоток.
– Я был непреклонен, – «успокоил» он меня.
Что? Резко захотелось пнуть его побольнее. Мог бы, вообще-то, и поддаться, пощадил бы мое самолюбие, что ли... Я с вызовом посмотрела на него – и растеряла весь боевой пыл.. В глубине его желтых глаз золотыми искрами светились смешинки, не колкие, а теплые и... ласковые? И я не смогла не улыбнуться в ответ.
– Потом ты упомянула о том, что Экхарт признал в тебе четверть своей крови.
– Как это я вообще столько всего вам наговорила, и сама ничего не помню? – задалась я очень стоящим вопросом.
– Я бы тоже хотел это знать, – говоря это, Гилард на глазах становился все более серьезным. Он снял и убрал убрал на место фартук, отодвинул для меня стул, предлагая присесть. И как-то сразу стало понятно, что шутки закончились. – Ты пришла вчера совершенно не в себе, с такими дикими скачками контура, которых я и не упомню. Но после того, как фон слегка выровнялся, твое состояние стало вполне стабильным, если не считать одной детали...
– Какой? – спросила настороженно.
– Глаза, – произнес он. – Когда ты разгуливала по моему дому, у тебя были абсолютно драконьи глаза.
Если бы не тон, каким все это было сказано, я бы подумала, что он меня разыгрывает. Но некоторая напряженность в его голосе и взгляде не оставляла на это никаких шансов.
Я сглотнула, а потом в голову мне пришла ужасная мысль...
– Я что, превратилась в мужчину? – выпучила я глаза, а руки мои непроизвольно принялись ощупывать собственное тело, нашарили округлости в положенных местах и несколько успокоились..
Дракон от подобной постановки вопроса удивленно приподнял брови: кажется, такая гипотеза ему в голову не приходила, с фантазией у ящеров явно так себе...
Зеркало, мне срочно нужно зеркало... Я подскочила со стула и бросилась в драконову спальню, дернула на себя дверцу шкафа, на внутренней части которой, как мне запомнилось, как раз и располагалась столь желанная сейчас вещь, и чуть не вплотную прильнув к отражающей поверхности, принялась изучать собственное лицо..