Попутный ветер — страница 32 из 40

Олаф твердым движением отстранил Летту и встал перед господином Сверчем сам. От того тот час потянуло душным запахом неприятия и презрения. Миллиум смотрел на проводника, как на жужжащую надоедливую муху. Не узнал. Конечно, прошло несколько лет. И долговязый нескладный подросток успел измениться. Юноша казался ему сейчас обычным нахалом в простой одежде, на полголовы ниже ростом, с щеками, заросшими щетиной и ввалившимися от усталости глазами.

— Эта девушка не желает быть вашей женой.

— Зато ее опекун и сам король желают, чтобы я стал ее мужем, — сквозь зубы ответил Миллиум. — У меня есть официальная бумага.

Моргер Тут, на которого господин бросил призывный взгляд, коротко кивнул и подвинул нужный документ на край стола.

Олаф даже не посмотрел на него. Он наблюдал за Сверчем. Тот поднял правую руку на уровень груди, а потом резко выбросил вперед. Блеснула короткая молния, призванная испепелить юношу. Но магия рассеялась без вреда.

Миллиум вскинул бровь, холодно глядя на своего соперника.

Мэр приподнялся со своего места. Его рыбьи глаза уставились на посетителей. Мужчина судорожно вздохнул, будто его душили, а потом вдруг рассмеялся, поднял бумагу с гербовой печатью и очень медленно порвал. Неровные клочки плавно опускались на пол, пока побагровевший Миллиум пытался найти слова.

— Летта свободна в своём выборе. Если она отказывается от вас, я советую смириться, и найти другую невесту, — посоветовал Олаф с легкой усмешкой.

— Да, кто ты… — прошипел господин.

Он не собирался так просто отступать. У него, должно быть, имелись четкие указания Имперского Совета, поддержка короля и своя собственная наглость, а также еще пара-тройка заклинаний, которые вряд ли бы смогли пробить печать абсолютного. Любая магия, в конце концов, обернулась бы против самого Миллиума Сверча. Он понял это: сработал инстинкт самосохранения, или что-то подобное.

Подскочив вплотную к Олафу, молодой вельможа схватил того за грудки и рванул на себя. Юноша чувствовал его ярость. И порыв Летты…

— Не смей! — крикнул в самый последний момент, услышав её вздох перед пением. — Я не знаю, что будет, но не пой, пожалуйста! — а потом со всей силы врезал Милллиуму лбом по носу.

Сверч не ожидал такого. Заскулив, попытался дать сдачу, но в помещении было слишком мало места для драки. Он неуклюже зацепился ногой об стул и упал. Утираясь, переполз в угол и замер там, сверкая глазами, как побитый мальчишка.

Летта прильнула к своему защитнику, мало что понимая. Юноша обнял её, коротко улыбнувшись, и заговорил:

— Моргер Тут, исправьте меня, если я не прав, — он не спускал больших глаз с обезумевшего Миллиума. — Этот господин пришел к вам с требованием отказать Вильмелетте Валенса. И подкрепил его разрешением короля.

Мэр кивнул.

— Но Темьгород не относится ни к одному из королевств Империи. И решение одного короля может быть обжаловано другим, если таковой окажется в непосредственной близости от места затрагиваемых событий. Так?

Моргер Тут прищурился. Впервые в его запахе появился оттенок чувств. Мужчина был поражен до глубины души. Безучастность его медленно таяла.

— Вы правы, молодой человек. Темьгород — так называемый ничей город. И приказ одного короля тут может покрыть приказ другого, как в картах, — мэр улыбнулся с хитрецой, — если второй король окажется гораздо ближе территориально, чем первый.

Миллиум же раздраженно повел плечами и перебрался с пола на стул. Казалось, он все ещё был не намерен отступаться от своих намерений.

— И где же мы найдем этого так называемого короля? — уничижительно процедил господин Сверч. — Что-то ни один из них не торопится оказаться в Темьгороде.

Его нос кровил. Густые брови сошлись к переносице, взгляд полыхал гневом. Щека нервно подергивалась. Олаф не нашел ничего лучшего, как достать платок и кинуть в сторону господина.

— В таком случае, — юноша отстранился от Летты, неторопливо скинул куртку и расстегнул рубашку, комнату осветил голубой свет, исходящий с печати на груди Олафа, — я повелеваю признать незаконным решение короля Анаморта Одиннадцатого о браке Вильмелетты Валенса и Миллиума Сверча. Эта девушка отныне свободна в своем выборе.

Все находящиеся в комнате ахнули. И даже за дверью кто-то беспокойно завозился, выдавая глубочайшее потрясение.

— Позвольте спросить ваше имя? — покрывшись румянцем и окончательно утратив собственную бесстрастность, спросил Моргер Тут.

— Думаю, Лаферт? — тихо предположила Летта. — Единственный странствующий король?

Он кивнул, осторожно убирая растрепавшиеся волосы с лица своей спутницы. Её взгляд, такой доверчивый, отзывался сладкой болью в сердце. Девушка гладила пальцем сияющую выжженную печать власти, несмываемую, нестираемую, и такой нежеланную для этого короля, и ароматно пахла выглядывающими из-под снега первоцветами.

— Но я не пел, уж поверьте мне, — шепнул юноша, — при первом своем переходе через Облачный путь. У меня нет ни голоса, ни слуха. Я едва тогда не шагнул с моста, чтобы только не слышать отчаянных криков брата, подобных тем, когда Чудотворный странник отрезал ему ноги!

— Почему же вы не признались раньше?

— Я не знаю, — он помотал головой. — Правда, не знаю.

Миллиум Сверч поднялся со стула и тут же подобострастно рухнул на колени. Его запах выдавал неприятие, но вид показывал полное смирение. В конце концов, что ему теперь оставалось делать?

— Кто из Имперского Совета знает о даре Летты? — спросил Олаф.

— Наверняка — никто. Мы просто предположили, что её мать могла научить девчонку кое-чему, — процедил бывший жених.

— И ты должен был проверить?

Вельможа кивнул.

— Я видел недоеда, заснувшего, будто младенец. Ты же не настолько глуп, чтобы пойти на риск? — юноша презирал человека, ползающего у его ног. — Что тебе обещали? Магию?

— У меня нет способностей! — Миллиум сжался, словно ожидая удара.

— Титул?

— Да! И сигментную шахту в пожизненное пользование!

Итак, Сверч оказался жаден и амбициозен. Его привлекало не наследство Летты, а обещания Имперского Совета. Кусок власти, приправленный деньгами.

— Что ж, мне жаль! Но не тебя. И не Имперский Совет, — в голосе короля слышалась печаль. — Мне жаль тех, кто боится противостоять вам! И я впервые в полной мере оценил свою абсолютность!

Олаф застегнул рубашку и накинул на плечи куртку. Ладонь девушки уже привычно покоилась в руке юноши. Казалось, они срослись в одно целое, и попытка их разорвать окажется безуспешной и жалкой.

— Думаю, вы задержитесь в стенах нашего города не очень надолго? — предположил Моргер Тут, почтительно склонивший голову, но вновь погрузившийся в свое привычное бесстрастие.

В памяти мэра Темьгорода хранились самые разные моменты. Самые невероятные признания звучали в этих стенах. И король Лаферт оказался не первым из пятнадцати королей Империи, применившим правило печати, как гласили общеимперские предания, записанные в пыльных скрижалях.

— Вы правы, мы постараемся не задерживаться, хотя у вас милый город, — ответил юноша. — И если Вильмелетта Валенса согласится, я по-прежнему готов предложить ей услуги проводника.

Летта кивнула. Она прежде не имела дела с королями. Но своему проводнику доверяла вполне.

Молодые люди попрощались с мэром и вышли, провожаемые тяжелым взглядом Миллиума Сверча.

— Доброго ветра вам в спину! — бросил Моргер Тут, перекладывая паучьими пальцами бумаги на столе, ему надо было успеть сделать ещё довольно много дел до утра, а он и так потерял время.

Едва Олаф и Летта вышли из здания мэрия, по городу пронесся раскатистый гул колокола, возвещавшего наступление полуночи. Молодые люди замерли, невольно отсчитывая про себя удары. А потом взялись за руки.

— Я поздравляю вас… тебя, — шепнул юноша и пожал пальцы девушки. — С днем рождения. И свободой.

— Спасибо, — ответила она. — Куда мы пойдем?

— У нас много дорог. Все перед нами, — Олаф махнул рукой.

— А вернуться домой не хочешь? — Летта застенчиво глянула на него.

— Во дворец? — уточнил юноша. — Это сделать проще всего, достаточно встать под одну из принимающих арок. Но мне это не нужно. Омциус — лучший король для нашего королевства.

Девушка понимающе кивнула, а когда услышала его дальнейшие слова, расцвела ароматами ранней весны:

— Для начала, может быть, попытаемся найти противоядие, способное вернуть тебе краски?

— И как?

— Не знаю точно. Но у меня есть один знакомый ученый…

Она засмеялась:

— Крахен?

— Крахен, — кивнул Олаф. — Может, что-то подскажет он?

Юноша не знал, насколько поздно засыпает его каплеобразный знакомец. Но, в конце концов, где-то было нужно провести эту ночь, пусть тёплую и уютную в свете фонарей, рисующих причудливые тени на дорожках, но все-таки ночь. Молодые люди пошли к дому с балконами и флагами. Обещанный Крахеном ключ, действительно, нашёлся под ковриком. А в окнах первого этажа горел свет.

Сундучок Востова стоял именно там, где Олаф его оставил — в углу, рядом с вешалкой. В доме было тихо. Лестницу, ведущую наверх, тускло освещали огневики. А вот коридор первого этажа, уходивший в обе стороны, манил ярко зажжёнными люстрами. Не накажут ли гостей поутру за самоуправство?

Юноша заглянул в ближайшую комнату. Дверь в неё была призывно распахнута. Огневики засверкали сильнее, почувствовав приближение человека, и осветили уютную домашнюю обстановку: пару кресел, большую тахту, столик с чашками и кофейником. В камине потрескивал огонь. Пахло свежим печеньем.

— Нас ждали? — удивилась Летта.

Олаф пожал плечами. С темьгородцами — не угадаешь. Что было нормально для обычных людей — для них нормально не было.

— Думаю, мы можем повести здесь время до утра. А потом поднимемся к хозяину, я не знаю, спускается ли он самостоятельно.

Юноша ещё не описывал Крахена девушке. Но почему-то не сомневался, что она не выкажет каких-то отрицательных чувств при виде того. Даже сейчас Летта только коротко глянула на своего проводника, без вопросов, почему, что и как.