– Мне понадобится день на изучение материала.
Через день был устроен доклад в наилучшем университетском стиле. Всё же ранг магистра разрешает его обладателю даже читать лекции, с разрешения наставника, естественно. А уж ведение семинаров полагалось просто обязательным для магистров.
– Господа и дама, – такое обращение появилось, поскольку Мариэла тоже высказала желание послушать, – из описания экспериментов, которое поступило в наше распоряжение, следует, что суть опробования новых гранат состоит в телепортации опытного образца над позицией негатора, после чего таковой образец падает прямо вниз. Предполагается, что падение будет совершаться носовой частью вниз… – Лектор продемонстрировал опытную гранату, которая имела обтекаемую форму с закругленным носом и неким подобием оперения в хвостовой части (как у стрелы). – Отличие этой гранаты от боевой заключается в том, что кристалл-маячок для телепортации второй гранаты отсутствует вообще. Вместо него установлен кварц – вот он – как сигнализатор негополя. В момент телепортации гранаты он начинает светиться красным огнём. Но также в этом кристалле заложен контакт с другим, который находится в хвосте. При контакте с негополем красный сигнал, понятно, гаснет, и одновременно должен дать вспышку зелёным цветом вот этот второй кристалл как знак готовности к телепортации. И эту вспышку должен заметить наблюдатель. – Последовала классическая лекторская пауза, в течение которой обычно студенты прилежно конспектируют. – Сам негатор находится в яме под укрытием из брёвен в три слоя. Расчёт показывает, что негополе всё равно должно оказать действие на гранату. Обращаю внимание: граната может быть использована многократно, надо лишь восстановить все потоки в кристаллах. Описание потоков имеется здесь. – Лектор потряс толстой пачкой листов. – С ними, конечно, буду работать я сам. На мне же наблюдение. Понадобится человек на гранатомёте. И, как легко догадаться, негатор. Также могу с основанием предположить, что кто-то из российских моряков захочет присутствовать на испытаниях. Кстати, они брались разыскать и привлечь негатора.
Риммер и Малах синхронно кивнули. И тут подняла палец Мариэла.
– Мне тоже стоит там быть. Негатора мне, понятно, не вылечить, но в случае чего оказать первую помощь немагическими средствами я сумею.
Никто не выразил своего несогласия.
– Тогда, как понимаю, надобно связаться с лейтенантом Семаковым.
Комнатка писаря Синякова видала самых разных посетителей. Её хозяин, имея хороший почерк, выполнял все работы от адмирала Нахимова и его адъютантов в срок и с отличным качеством. Сверх того, однорукий писарь не чурался приработка: письмишко написать, прошение или жалобу. Брал он по-божески, а копеечка-другая лишними не бывали. Но эти двое выпадали из обычного ряда: они не походили ни на тех, кто приходит с бумагами от начальства, ни на просителей.
Одним из этой парочки был простой флотский лейтенант – не хуже и не лучше прочих. Правда, на груди у него красовался Георгиевский крестик, но таковых офицеров было не так и мало в Севастополе. Этого писарь не знал.
Второй была молодая девица, одетая по-господски, то есть в хорошего качества плаще, при шляпке и в лёгких туфельках. Тут ошибиться нельзя: об этом плаще с жёлтой лентой знали решительно все, а равно и о его владелице. Женщина-врач Марья Захаровна, которой выказал уважение сам Пирогов, была в некотором роде знаменитостью.
Флотский писарь не забыл устава. Он подскочил со стула, вытянулся во фрунт и выдал приветствие по всем правилам:
– Здравия желаю, ваше благородие!
– Здравствуй, братец. – Лейтенант, по справедливости сказать, никакой фанаберии не проявлял, а Марья Захаровна так и вовсе приветливо кивнула. – Мы по поручению адмирала Нахимова. Вольно. Меня зовут Владимир Николаевич Семаков. Так вот, ты здесь на писарской должности, дело нужное, не спорю. А не хочешь ли снова на унтерскую службу?
– Осмелюсь доложить, унтер из меня плоховат выйдет. Извольте глянуть… – И в воздух поднялась культя левой руки, закутанная в рукав мундира.
Флотский лейтенант был всё так же спокоен:
– Так левая рука и не понадобится, а нужны будут храбрость, да глаза, да ещё правая рука – записывать. Однако на эту позицию имею разрешение от адмирала лишь охотника нарядить. – Лейтенант вдруг доброжелательно улыбнулся: – Знаю я, что ты за денежку малую пишешь всякую бумажку.
Такой оборот беседы сразу и очень не понравился писарю. Но флотский офицер продолжил уж совершенно неожиданно:
– Мы хотим с согласия адмирала поставить тебя на немного рисковое флотское дело с окладом два рубля. Два! Если согласишься.
– Да в толк я, ваше благородие, не возьму: в чём-ат задача?
Разумеется, хитрый ход бывшего унтера, неявно спрашивавшего о роде опасности, был расколот.
– А задача, братец, вот какая. Сейчас тут неподалеку копают землянку, это будет убежище, крышей у него – брёвна пятивершковые, три слоя. В той землянке тебе сидеть, а сверху на эти брёвна полетит граната – чушка такая литая, весом полтора пуда. Почти то же, что бомба, только эта граната пустая, без пороха. Взрываться, сам понимаешь, нечему. Пробить бревенчатый щит она не сможет. Тебе ж только ждать, пока ударится о крышу и, коль не побоишься, глядеть сквозь дырочку, как она падает. А если заметишь в гранате что необычное, то записать это.
– Что ж в падающем железе может быть такого, на что глядеть надобно?
– А вот этого не скажем. Ты сам должен заметить. Сразу предупрежу: увидеть трудно. Ну да у тебя глаза вроде как на месте.
Тут в беседу вмешалась молодая барыня:
– А я, если нужно, могу помочь по докторской части.
Но Синяков всё ещё был в колебаниях:
– А ну как пробьёт ту крышу насквозь?
– Так мы сначала все вместе поглядим, как будет: сбросим гранату на землянку, сами с тобой в сторонке постоим. Но, по моим прикидкам, должны эти бревна устоять.
– И сколько ж гранат кидать понадобится?
– Вот этого, братец, никто не знает. Будем изучать, может ли сия граната взорваться или нет. Нам-то надо, чтоб взрывалась в бою по-взаправдашнему, а при испытаниях – понарошку. Повезёт – так за два дня получим, чего надобно, а может, и целый месяц возюкаться придётся… Так как, берёшься?
– А если спрошу примерно: отчего ж это отставной унтер без руки вам наибольше подошёл?
Вопрос ожидался. Семаков очень не желал хоть как-то раскрывать существование негаторов и потому ответ подготовил весьма тщательно:
– Вот потому, что без руки, тебя и выбрали. Какой же начальник в преддверии боев – а они будут, уж будь уверен – отдаст нам такого унтера, чтоб и руки-ноги целы, и голова работала, да чтоб грамотен был? А? Ну а так и тебе польза денежная, и нам тоже – если запишешь всё, что видел.
Унтер перекрестился:
– По рукам, ваше благородие! Иду охотником.
Лейтенант коротко улыбнулся:
– С Богом, братец! Как землянка будет готова, за тобой зайдут. С того момента – новая служба с новым жалованьем.
Уже на улице Мариэла спросила:
– Владимир Николаевич, зачем вы сказали, что этому унтеру надо будет глядеть на падающую гранату?
Лейтенант ответил не сразу:
– Видите ли, Мариэла Захаровна, насмотрелся я на нижних чинов. Этот унтер обязательно стал бы подглядывать сквозь щели в потолке: а что за граната такая, да как она падает… Так пусть же глядит с пользой. И ещё: когда матрос или унтер делает что-то с пониманием, получается куда лучше, чем если просто приказать…
Пауза. Мариэла успела подумать, что лейтенант хочет что-то сказать – или не хочет? А залезть к нему в голову не решилась: кодекс магов разума запрещал подобное, разве что в лечебных целях или для самозащиты.
Наконец Семаков решился, но выдал нечто совершенно загадочное.
– Я хоть и дворянин, но однодворец, Мариэла Захаровна, – промолвил он таким тоном, будто это всё объясняло.
По лицу женщины было видно, что она ничего не поняла. Однако госпожа магистр тут же дала знать, чего именно не поняла:
– Владимир Николаевич, не забудьте: я плохо представляю себе, что такое дворянин, а уж об однодворцах и вовсе без понятия. Единственно, в чём уверена: у нас по этой части ситуация отличается от вашей.
Последовало объяснение, что такое дворяне и какие бывают однодворцы. Слушательница реагировала словами:
– Нет, у нас всё не так. Если хотите, я потом расскажу, но вы продолжайте…
Лейтенант проявил наивысшую лекторскую добросовестность. Закончил он так:
– …И вот поэтому я не могу смотреть на всех нижних чинов, как на приложение к рангоуту или орудиям. Слова не скажу: бывают среди них тупые, как нок-рея. Но ведь и наоборот случается! Вот такие, как этот унтер, а ведь ему даже и с двумя целыми руками карьера никак не светила бы. Теперь понимаете?
Мариэла кивнула. Она поняла.
Сарат получил сообщение от жены, в котором она с наивысшей ласковостью просила прибыть к ней. Разумеется, он не пренебрёг вызовом.
Как водится, семейные ценности пошли приоритетом номер один. Дети и внуки были обласканы. Ужин, как и ожидалось, был столь же вкусен, сколь и изыскан. А потом настало время для серьёзного разговора.
Разумеется, сначала Моана выслушала новости из другого мира. Её реакция оказалась парадоксальной:
– Нельзя ли оттуда получить книги на русском языке?
Сарат чуть расширил глаза: ровно настолько, чтобы это оказалось замеченным наблюдательной супругой. Её мысль он уловил мгновенно, однако на всякий случай уточнил:
– Ты имеешь в виду научные книги?
– А также художественные, для Наты.
– Тогда уж учебники всех уровней в придачу. Но начать с самых простых.
Моана сделала одобрительное движение своей знаменитой чёлкой.
– Ты прав: их в первую очередь.
Муж с женой отлично поняли друг друга: маэрской науке нужно хоть как-то развивать немагические области знания.
– Это не всё. Твоей группе удалось найти негатора, так?
– Ага.