– А еще она надежда и возрождение, – громко закончила Богиня, – Заслон гниению и разложению, верность и долголетие. Хотя ты права. Черные леса еловые. Темные. Нет в них места свету и прозрачности. Нет в них воздуха. Не растет под лапником ее цветок папоротника. Всех охватит ель своими колючими крыльями, всех к земле прибьет. Не любят ее медведи, не делают они берлог в ельнике. А вот волки логово свое под корнями еловыми роют. Так о чем я? – она задумчиво потерла мраморный лоб, – Так вот оглянись вокруг. Темный лес наступает со всех сторон. Идет на смену светлому бору и прозрачным дубравам. Значит такова Богов воля. Значит, пришло время уступить земли темным лесам. Марановым деткам. Значит, пришло время отступить свету чуть-чуть.
– Почему? Почему, так угодно Богам? – со слезами в голосе прошептала Малка.
– Помнишь ли наказ, что был дан Совершенным, когда уходили они с Закатных земель?
– Помню.
– Повтори!
– Те, кто Истинные, – заученно начала Малка, – Должны будут забрать волшебную чашу, коею называете вы Грааль и увезти в Страну Лесов. Там спрятать ее среди темных лесов в волшебной горе, где охрану несут лесные звери и нежить. Страна та будет на Севере от страны, где правит Пресвитер Иоанн, король трех Индий. Вот там, в волшебном ларце чаша та будет ждать своего часа, пока не укажут на нее Боги избранным. И день, и ночь, и свет и тьма будут хранить ее вечно. Вы же всего лишь орудия нашей воли, – Малка замолчала.
– Ты все поняла? – Артемида ждала ответа.
– Да. Но я не тот Истинный. Я всего лишь свет, – гордо вскинула голову девушка, и голос ее окреп, – Меня зовут Сиятельная и Лучезарная. Я всего лишь свет, а там сказано, что хранить чашу будут свет и тьма…вечно. Я не подхожу для этого.
– Отойди чуть-чуть назад, – велела Богиня, и Малка непроизвольно отступила на шаг, попав на грань тени, отбрасываемой дубом и пропала, – Грань тени и света. Сумерки. Вот кто ты будешь теперь. Ты будешь не Сиятельная, не Лучезарная, ты будешь Сумеречная Дева. Богиня света и тьмы. Вдвое сильней и вдове опасней. Жрица солнца и луны. Хозяйка дня и ночи. Почти что Марана и почти что Артемида. Я даю тебе силу от себя. А ты? – грозно спросила она кого-то.
– И я, – рядом с Артемидой появилась другая Богиня. Вся в черном и с сияющей короной на голове. Марана, узнала ее в страхе Малке, – И я даю ей силу от себя. Она еще пока не поняла, что между нами нет войны. Но уже близка к этому. Она будет первой, из людей, кто поймет это. Она будет первой, из Яви, кому откроется этот закон. Я даю ей силу от себя. Я верю ей, как поверили когда-то мои волкодлаки, верой и правдой служившие ей столько лет. Как верит ей и боится ее Великий Мор. Как уважает ее и отступает от ее огненных кос стальная коса Черной Смерти. Она уже почти ровня нам. Совершенная. Дева Ариев. Что ж ты хорошо назвала ее. Пусть будет с сего дня Сумеречная Дева. Мы все уходим в сумерки, на грань, где более не доступны глазу смертного. Кому-то надо хранить Порталы и Врата. Кому – то надо следить за этой землей и ее людьми. Она доказала свою силу и ум. Я доверяю ей, – Марана взмахнула плащом и пропала.
– Вот так девочка, – Артемида взяла ее за руку, – Маленькая моя Малка, – Увидела на руке колечко с голубым камешком, – Надо ж сохранила мой подарок. Теперь ты любимица всех! – она подчеркнула – Всех!! И нет тебе преград. И нет перед тобой непреодолимых стен. Борись! Выполняй свою долю. Все Совершенные тебе помогут, – она хлопнула в ладоши, – Эй братец! Не надоело тебе бороться с берсерками? Смотри, намнут бока, для них святого нет!
– Да я уже здесь, – Святобор выходил на поляну. Странно глянул на Малку. Преклонил колено, – Приветствую тебя Богиня. Вот значит, кто остается здесь за всех нас. Преклоняюсь и обещаю всегда и везде, по первому зову…сам…и все мои слуги… в твоем распоряжении, только позови, – он снял с шеи оберег из медвежьих когтей и повесил его на шею Малке.
Огда, Вирь и атаман со своей цыганкой провожали их на опушке.
Огда придержала стремя, вороного иноходца.
– Я не знаю, кто ты, – обратилась она к всаднице, – Но понимаю, что такие Боги не общаются незнамо с кем. Будет нужда…я всегда здесь. Найдешь меня по звону колокола моего серебряного. Меня и всех нас. Удачи тебе…она тебе будет ох как нужна.
– Спасибо! – Малка свесилась с седла, порывисто обняла весталку, – Сколько ж ты живешь?
– По более тебя, но тебе доля высокая, – Огда вложила ей в руку маленький колокольчик, – А это, если совсем прижмет…звони.
Святобор расстался с ней у оврага. Не стал даже подъезжать к Гусь-камню. Обнял, расцеловал в обе щеки. Поднял жеребца на дыбы и, не оборачиваясь, хлестнул его плетью и умчался.
Малка свистом подняла вравроний, взлетевших в седла, как дуновением ветра, и погнала к Москве. Наступала новая жизнь. Жизнь между светом и тьмой. Жизнь на грани.
– Смотри не ошибись! – хотелось ей крикнуть самой себе, – Ты теперь почти что Богиня. Тебе подвластно все.
Одним махом выгнав иноходца на крутой откос оврага, почти к стенам Собора, построенного Постником и Бармой, Малка вдруг резко повернула коня и, взмахом руки отпустив стражу, направила его обратно к Гусь-камню. Открыв Врата, она кинулась в Навь, как в омут, направляя бег иноходца к владениям Мараны.
Темная богиня ждала ее на крыльце своего терема, одетая в черное тяжелое парчовое платье с разбросанными по подолу серебряными звездами, и с уложенными в виде замысловатой короны волосами цвета воронова крыла. Рядом с ней стояли витязь и молодка, судя по внешности, ее дети. Молодка была в таком же, как у Мараны, черном платье, но с какой-то едва заметной серинкой, и с распущенными такими же черными волосами с вплетенными в них серебряными нитями, так, что казалось, что в них рассыпана седина. Витязь стоял оперевшись на тяжелый меч, с расстегнутым на шее кафтаном черно-серебряного колера. Чем-то он внешне напомнил Малке Микулицу.
– Здравствуй, здравствуй крестница, – спокойно, без тени удивления в голосе, приветствовала ее Марана, – Знакомься детки мои. Черная Смерть и Великий Мор, – на Малку пахнуло могильным холодом.
– Здравы будьте хозяева, – Малка соскочила с седла, поклонилась, – Незваных гостей встречаете? Али в шею гоните?
– Незваный гость хуже татарина, – буркнул витязь, но осекся под взглядом матери.
– Проходи, проходи, коли забрела в наши края. Значит, нужда заставила. Без нужды к нам добром не ходят, – Марана поманила ее рукой, – А что за конь у тебя? Любая живность от нас храпит и шарахается, а он и ухом не ведет.
– Святовитов конь, – коротко сказала Малка, поясняя этим все.
– Так что ж тебя к нам привело? – вернулась к разговору Темная Богиня.
– Хочу на крестника своего посмотреть, что на цепях у вас в пещере висит, – гордо ответила Малка.
– На того, что ты тут повесила, когда еще при Андрее Боголюбском его скрутила? Так висит, паук, куда ж денется? А пошто он тебе? От него ни вреда, ни пользы. Ты мне вопросы задай, что ему несла? Я начало всему, что в нем – мне и отвечать! – Марана уже прошла в терем, села на трон и жестом показала на лавицу у ног.
– Ответь. Почему он своих корыстолюбивых людишек по всему миру рассыпал, а ты их сребролюбых и властоалчных поощряешь. Отчего, как я не борюсь, жиды, да сурожане, да другой торговый люд власть над душами людскими берут? – Малка порывисто встала.
– Стой! – Марана жестом усадила ее обратно, – Вы с Андреем и Совершенные накинули на мир сеть стальную. Всех в кулак сжали и создали государство ордынскими дружинами сбитое. Вы с Совершенными накинули на мир вторую сеть орденскую и стянули мир в единое целое, в один большой организм, одной Верой живущий, одним воздухом дышащий. Так!?
– Так! – поддержала Малка. Дети Мараны стояли в стороне внимательно слушали.
– И что? Рассыпался ваш мир, расползся как одеяло лоскутное…
– Потому что гнить стал! От таких, как тот, что на цепях висит. От злых, алчных, бессовестных…
– Значит, не крепок был, – спокойно прервала Хозяйка, – Значит, сети ваши были не крепки. Мои дети попытались на мир сети страха накинуть. Не вышло…Стрелки Артемидовы помешали…и ты…а, скорее всего, то, что не держат такие сети никого. Так!?
– Так! – успокоилась и теперь слушала гостья.
– Теперь мы этот расползающийся мир. Этот кусок гниющий, другой сетью свяжем…
– Кто это «мы»? – заносчиво спросила Малка.
– Мы – Боги…и ты одна из нас. Так вот, мы теперь мир этот стянем другой сетью. Золотой!!!
– Золотой? – ведунья опять вскочила.
– Да сядь ты попрыгунья! – грозно нахмурила брови повелительница тьмы, – Глухая что ли? Золотой сетью опутаем мир и стянем его обратно. Тебя не просим нам помочь. У тебя другая Доля и ее Боги тебе определили. Меня не спросили. Ты все, что лучшее в людях береги. Чашу Святую спрячь. Врата закрой и на страже их Совершенных поставь. И запомни девочка. Мы одно дело делаем. Мы без тебя…и ты без нас…ничто! Еще что спросить хочешь?
– Нет, спасибо, – тихо прозвучал голос девушки.
– Детки мои тебе не враги. Они считай сестра и брат тебе …двоюродные. Так что живите в дружбе,…если сможете. Тебя от меня подарок, – она протянула Малке маленький гребень-заколку в виде серебряного полумесяца, – Вся нежить ночная будет тебе служить.
– Спасибо, – взяв подарок, и прямо глядя в глаза Маране, поблагодарила Малка, – Прощай!
– До свидания, – махнула рукой Богиня, – Отдохни пока с моими детками. Здесь каждый миг за день идет.
Часть 4Сумерки
Когда дух колеблется, можно любой малостью склонить его в ту или иную сторону.
Глава 1Симеон Бекбулатович
Только рука друга может вырвать шипы из сердца.
Вороной вынес Малку к Гусь-камню, и тут же по брюхо провалился в снег.
– Ух, ты! – Выдохнула она, – Зима на дворе.