А еще через пять лет Баффо получил назначение отправиться губернатором на остров Корфу, в этот день в дверь его дома постучало это прелестное создание, которое он теперь называет своей дочерью. Она имела с собой письмо от старого его друга из Парижа. В этом письме тот писал, что посылает в Венецию свою племянницу, круглую сироту, родителей которой прибрала Черная Смерть. Он бы сам присмотрел за ней, но долг орденского брата зовет его в долгое морское путешествие в Новые Индии. А потому он просит его старого морского волка, известного своим отеческим отношениям к молодым женщинам, присмотреть за бедняжкой, и, коли случится оказия, устроить ее судьбу. Хотя венецианский затворник, долго думал, с чего это старый его орденский друг решил поручить судьбу этого создания в его холостяцкие руки, но выгнать ее на улицу он, конечно же, не решился. Так в его доме появилась Жанна, как представилась ему его новая подопечная. Вскоре он настолько привязался к ней, что сделал ее своей дочерью, уже позабыв про пророчество. День его отплытия вместе с дочерью и всем имуществом из родной Венеции был ознаменован еще одной встречей с колдуньей. Уже ступив на трап фрегата, Баффо заметил в толпе старуху. Низко кланяясь проходившему мимо ее синьору, она прошамкала тем же голосом, как и шесть лет тому назад: «Будет царицей!». Будущий губернатор оторопел, а Жанна хитро подмигнула колдунье, узнав в ней Жрицу Артемиды, что когда-то открывала ей тайны Богини.
Часу во втором пополудни губернатор с дочерью вышел из каюты на палубу подышать свежим воздухом и полюбоваться великолепной картиной взморья. Рядом со старым воином Жанна, опиравшаяся на его руку, казалась еще прелестнее. Личико девушки дышало детской веселостью, серебристым колокольчиком заливался ее звонкий смех, и щебетала она, как весенняя птичка. Старик, глядя на нее, улыбался, но улыбался как-то растерянно… Какая-то тяжелая дума не давала ему покоя. Он вспоминал пророчество. В его ушах звучало: «Она станет царицей, а ты погибнешь в море». Он уже пожил свое, и ничего не ждал от жизни впереди. Погибнуть в море. Именно о таком конце мечтает каждый моряк. В море, а не в теплой постели, немощной развалиной, в окружении лекарей и нянек. В море, в битве с корсарами. Он был готов к такому концу. И пусть его заберут морские русалки. Да он согласен, но…он посмотрел на свою воспитанницу, только, если и вторая часть предсказания свершится. Пусть она будет царицей. Он крякнул, приложил руку ко лбу, на горизонте мелькнул белый парус и тут же пропал.
За час до рассвета несколько оружейных выстрелов сверкнули на галере, выскочившей из-за мыса наперерез фрегату. Затем послышались вопли корсаров, настигавших свою добычу. Кажется, Боги услышали молитву просмоленного морского волка, легенды Венеции, близился его последний час. Услышат ли они его вторую просьбу?
Еще две галеры ринулись к огрызнувшемуся пушечным огнем фрегату, поднявшему на мачте флаг Левантийского ордена тевтонской Богоматери. Корсары уже праздновали победу. Один фрегат против трех галер, набитых до отказа головорезами со всех островов Средиземного моря. Капитан фрегата отдал приказ, и команда изготовилась к бою. Старый синьор заскочил в свою каюту и вышел в полном облачении рыцаря.
Бой начался жестким абордажем сразу с двух бортов. На палубу сжатого между галерами фрегата хлынули волны жадных до добычи джентльменов удачи. Венецианцы встретили их выстрелами в упор и обнаженными палашами. Казалось, что порыв псов моря не удержать, но в этот момент распахнулась дверь каюты дочери губернатора и из нее на помощь обороняющимся поспешили три воина в серебряных бронях, с зелеными наметами на шеломах.
– Будет царицей! – Мелькнуло в голове воеводы, отбивающем умелым ударом разящий ятаган. Он узнал в подмоге свою приемную дочь и ее двух служанок.
Вступление в схватку вновь прибывших сразу изменило ход сражения, как будто на помощь венецианцам пришел отряд рыцарей. Три новых воина веером рассыпались по фрегату, и там, где засверкали их кривые половецкие сабли, превосходство сразу обозначилось на стороне оборонявшихся. Даже умелый воинский глаз Баффо не успевал поймать мелькавшие сабли воительниц, он узнал легендарный веерный бой амазонок, которые ушли из этого мира еще в древние годы. Нападавшие бросили в бой свежие силы, и в этот миг над синими волнами моря разнесся боевой клич вравроний. Даже тот, кто не слышал его никогда, понял, это клич смерти для тех, кто против них. Лучи вставшего солнца засверкали на бронях и шеломах амазонок, отскакивая от стали их сабель, и, кажется, увеличивая их десятикратно. Удар палицы сбил шелом с Жанны и по ее плечам рассыпались длинные темно-рыжие косы. Она отбросила щит и выхватила вторую саблю, превратившись для корсаров в символ судьбы, несущей им смерть.
Венецианцы воодушевленные этой картиной бросились в атаку и выбили корсаров с фрегата. Но воительницы одним прыжком очутились на их галерах, неся смерть с собой. Баффо, капитан и команда последовали за ними. Навстречу Жанне ринулся огромный мавр, капитан той галеры, куда попала она.
– Убей ее, Мустафа! – Раздался визг от штурвала.
– Ты покойник мавр, – спокойно сказала Жанна, отбивая его ятаган, – Ты покойник, я так хочу! Я! – ее голос перекрыл шум боя, вой ветра, и грохот волн, – Я! Царица этого моря, хранительница Портала, говорю, ты покойник мавр!!! – с этими словами одним ударом она снесла ему голову с плеч.
Пираты на это галере сложили оружие тут же. На другой галере в вязком бое рубилась ее служанка. Тоненькая, как тростинка, с черными волосам заплетенными в десятки косичек и уложенных в виде шлема на голове, она умело отбивала удары, разила сама, но все равно ее теснили на корму. Жанна огромным прыжком пришла ей на помощь. Старый воин последовал за ней. Они врубились в гущу пиратов, прорубая дорогу к амазонке, оставшейся почти одной, не считая трех раненных моряков, жавшихся к ее ногам и мешавших ей рубиться. Жанна валила пиратов, как лесоруб деревья. Баффо прикрывал ей спину. Удар кинжала был предательским и неожиданным, нанесенным из-за бочки, стоявшей у них на дороге.
– Будет царицей! – успел подумать ветеран.
– Тебя ждут русалки – пронеслось в его мозгу.
– Моя дочь Богиня…и будет царицей, – выдохнул он с последними остатками жизни и рухнул через борт в морскую пучину. Первая часть предсказания сбылась.
Последние пираты сложили оружие. Кривой корсар, нанесший предательский удар кинжалом корчился на палубе с распоротым животом. Жанна запретила его добивать.
– Выкиньте эту падаль за борт. Рыбы завершат дело, – она вложила саблю в ножны, – А вы все, кто присягнет мне, останется жить. Но помните, за измену я взрезаю живот и скармливаю рыбам… живого. Остальные получат быструю и легкую смерть. Выбирайте. Служба у меня будет тяжелее пиратской доли и цепей галерных гребцов. Мои сестры скажут, что я читаю мысли, знаю завтрашний день и неуязвима для стрел и сабель.
– И серебряных пуль, – буркнул кто-то.
– И серебряных пуль! – громко повторила его слова Жанна, – Я Богиня моря, ведьма, если хотите, но серебряных пуль и осиновых кольев я тоже не боюсь! Кто со мной, шагай на мою сторону.
Команда и пираты шагнули к ней в едином порыве.
– Поднять флаги Левантийцев и Венецианской республики, – отдала приказ Жанна, – Курс на Стамбул. Идем в гости к султану.
– Слава божественной Баффо!!! – крикнул кто-то.
– Слава Богине исполнения желаний!!!
– Хорошо! С этого дня я – Баффо, в память о великом и щедром моем приемном отце, отдавшего жизнь за свою дочь!
Месяца через четыре после этого рокового дня синьорина Баффо, облаченная в богатейший восточный наряд, осыпанный бриллиантами и жемчугами, сияющая своей чарующей красотой, была представлена турецкому султану Амурату. В бухте Золотой Рог качались на волнах ее корабли. Вся Блистательная Порта знала ее, непобедимую и неустрашимую владычицу Средиземного моря. Ее флагманский фрегат не знал поражений и за это время оброс галерами и боевыми кораблями, над которыми развевался ее флаг зеленого цвета с молодым месяцем.
– Почему ты бороздишь море под моим флагом? – заинтересованно глядя на легендарную амазонку моря, как ее называли в народе, закутанную в газовое облако ткани, спросил султан.
– Почему ты поднял мой флаг на своих башнях? – вопросом на вопрос ответила гостья.
– Этот флаг поднял еще пророк Мухаммад. Под ним Великий Баязед покорил мир. Разве ты не знаешь этого женщина? – грозно ответил Амурат.
– А ты знаешь, что означает этот флаг? – опять уклонилась от ответа загадочная воительница.
– Конечно. На зеленом знамени – знамени цвета надежды, изображен священный знак, который подал Аллах султану Осману, который осадил этот город, когда он еще не был Стамбулом. Знак этот был полумесяц со звездой над ним. На следующий день город пал. Поэтому этот знамение теперь на моем флаге. А еще это символ богатства, денег и власти, которые дает божественная богиня плодородия.
– Пусть так, но мой флаг означает другое. Зеленое поле флага это цвет Матери-Природы Артемиды. Зеленый – цвет весны, созревания, нового роста, плодородия, свободы, радости, надежды. Зеленый символизирует непрерывность и бессмертие. Это мой цвет, – она объясняла ему все, как ребенку, – Молодой месяц на нем символ Жриц Артемиды, Жриц Забвения. Это ладья Царевны-Лебедя. Недаром гербом второго сына в семье, посвященного служить Богородице, служит полумесяц, а третьего – служителя любви – звезда. Так что мы оба имеем право на этот флаг, – спокойно сказала она, – Поэтому должны быть вместе.
– Вместе, – султан опешил, – Женщина! Я сам выбираю тех, кому быть в моем гареме. И они мне нужны покуда у них молодое тело и красивая мордашка. Мне не нужна женщина для советов. Для этого у меня есть мать! Для меня и ее много! – он хлопнул в ладоши, – Позовите султаншу! Покажи мне ее, – кивнул он вошедшей матери, – Не гоже марать мне руки об иноземку.
Султанша сняла с прелестной венецианки покрывавшую ее с головы до ног кисейную чадру, повелитель правоверных онемел от удивления, не веря глазам. Перед ним стояла гурия из рая Магомета. Даже повидавшая много на своем веку и помнившая еще легендарную Роксалану, мать Амурата и та онемела от удивления. Она много знала из искусства обольщения, много выучила разных женских уловок, чтобы очаровать мужчину, но в представшей перед их глазами посланнице будущих наслаждений все дышало страстью. Вся она была совершенство: от распущенных медно-рыжих, струящихся водопадом роскошных волос, до маленькой белой ножки слегка высовывавшейся из-под почти прозрачного, но, в тоже время, все скрывающего платья. Знающая толк в женской игре, султанша