18
Ильинична уже давно услышала в ночной тиши шум и вышла на дорогу. Разбуженный Илюша вместе с дворовой Жучкой подошел к бабушке, головой прислонился к ее боку.
Из газика первым выскочил Пугачев, направился к хозяйке.
— Ну, бабка, принимай гостей! Вот ведь какая история. Всю жизнь ты у нас в лесу одна прожила, а теперь, глянь, сколько родни в один день к тебе приехало! Подошли цыгане, начались разговоры.
Ильинична так быстро и умело организовала стол прямо во дворе, что Катя, бегая, от сарая к кухне, а из кухни к погребу, просто изумлялась ее хозяйской сноровке, а Сергей уважительно сказал: — Оперативная бабуля, это факт!
Степана окружили мужчины. Марина Ильинична не могла наговориться с женщинами, а Илюшу с Катей так затискали и зацеловали новые родственники, что они вконец ослабели. В эту ночь до самого утра стоял шум во дворе у Марины Ильиничны. Перед рассветом, кто где смог, уснули гости и хозяева.
Пугачев, с трудом сдвинув с себя чью-то ногу, выбрался из телеги, поежился и огляделся.
— Фиг знает, что творится! — сказал он подбежавшей Жучке. — Вот ведь народ! — то ли с укором, то ли с восхищением, продолжал он. — Всю ночь пили, пели и плясали, а сейчас, смотри, опять как огурчики!
Он глянул на Миро, который, сидя во дворе на лавке, улыбаясь своим мыслям, тихо наигрывал на гитаре.
— Да, Жучка, энергии этому народу не занимать!
Он пошел к реке умыться, встретил там Степана, они закурили, усевшись на бревне.
— Бабка довольная была! — заметил Пугачев. — Не ожидала, старая, что с родней повидаться придется!
— Ну, так! — согласился Степан.
— А ты, Степа, я мыслю, не так прошлый вечер планировал провести? — невинным голосом уточнил друг. — Видал я, как на концерте на свою гостью смотрел. Как бабкин кот на сметану. Мечтал, поди, об уединении, чтобы, значит, поскорее вдвоем остаться, да чтобы никого рядом не было. А тут, бац! Здрасьте, я ваша тетя! — Пугачев громко рассмеялся, хлопнул Степана по спине.
— Да пошел ты, — Степан поднялся, отбросил окурок в сторону. — Ты сейчас на станцию?
— А куда еще? Скоро автобус приедет, родню твою заберет, я его еще с вечера вызвал. У них сегодня еще один концерт, а завтра утром они поездом уезжают дальше. А я на утреннюю летучку. Потом посты проверю, пока беглых не поймают, нам все равно покоя не дадут. Что-то мне, Степ, неспокойно. Ты же здесь каждый кустик знаешь. Может, сегодня вместе покружим по окрестностям?
— Можно и вместе. Мне с тобой или без тебя, все равно в обход ехать надо.
— Заметано. Я тебя к дому подброшу, со станции в санаторий загляну и оттуда опять к тебе.
Они вернулись к дому. Через час прибыл автобус. Распрощавшись с хозяйкой, цыгане отправились в санаторий. Степа с Сергеем уехали еще раньше. Катя с хозяйкой прибирали дом после нашествия гостей.
К обеду девушку сморило.
— Поспи с Илюшкой, — сказала ей Ильинична.
— Вы тоже отдохните.
— Мне в село сходить нужно по делам. Я скоро вернусь.
Катя вышла проводить хозяйку и увидела лошадь Степана в сарае.
— Они с Сережей на машине уехали, — объяснила Ильинична. — А Ласточка пусть отдыхает сегодня. Как она, бедная, ночью не надорвалась, целую ораву на нее загрузили! Старая уже, чтобы таборы на себе возить.
Ильинична ушла в село, а Катя с Илюшей легли в доме отдохнуть.
19
Катя проснулась от чужих голосов во дворе.
— Здесь никого нет. Обойди вокруг дома и проверь, живо! Если там пусто, дай знак Морде, пусть гребет сюда. Иди, чего пасть раззявил, я здесь буду ждать.
Девушку пробил холодный пот. Она потянулась за телефоном и с отчаянием вспомнила, что оставила его ночью во дворе. Катя повернула голову и увидела широко открытые глаза мальчика. Прижала его к себе, стараясь унять дрожь во всем теле, быстро соображала.
— Ты умеешь ездить на лошади? — зашептала ему в самое ухо.
Илюша согласно кивнул.
— Ничего не бойся! Сейчас мы вылезем через маленькую комнату к сараю. Ты лесом скачи в санаторий, там полиция и солдаты. А я в лесу спрячусь… Ты все понял? Тогда ползем в заднюю комнату.
Они осторожно пробрались в другую комнату. Катя прислушалась к голосам, открыла окошко, выходившее на задний двор. Выбравшись, они побежали к сараю. Илюша вывел лошадь за огороды. Катя подсадила его в седло, хлопнула Ласточку по крупу, и та поскакала с мальчиком в лес. Девушка тоже хотела убежать подальше от дома, но тут послышался голос Ильиничны.
— Вы что это, окаянные, в чужом дворе хозяйничаете?
Здоровый мужик, подойдя к ней, грубо схватил и встряхнул ее.
Катя, застонав, вернулась и спряталась за сараем, наблюдая за бандитами.
— Ша, бабка, угомонись, если жить охота.
— Убери от меня руки! — попыталась вырваться Ильинична, но получила удар в лицо, упала на землю и затихла.
Девушка в ужасе переводила глаза с лежавшей в пыли Ильиничны на мужчину, который, сидя на приступке, наблюдал эту картину. Катя увидела, что штанина у него закатана, а сама нога сильно распухла и почернела.
— Что с ней делать, Профессор?
— Добей, нам свидетели не нужны.
Уголовник взял топор, лежавший неподалеку, подошел к женщине.
— Стойте! — закричала Катя, выходя из-за сарая…
К ней подскочил третий, ухватив за плечо, потащил к дому. Профессор схватил ее за волосы, тихо спросил:
— Кто еще есть во дворе?
— Никого нет, — страдая от боли, ответила. — Не убивайте бабушку, она лечить умеет, целительница, — сказала девушка, не сводя глаз с черной ноги. — Без нее вы умрете. У вас гангрена.
— Откуда знаешь?
— Я медик.
— Чё делать, Профессор? Замочить старуху?
— Тащи ее сюда.
Катю с Ильиничной затащили в дом, швырнули к печке.
— Все нормально, Марина Ильинична, — успокаивала хозяйку насмерть перепуганная Катя. — Не спорьте с ними, делайте, как скажут, и все будет хорошо…
— Илюшка, — сухими губами зашептала бабушка, но Катя дернула ее тайком за подол и сделала глазами знак, что с ним все в порядке.
— Профессор, а деваха видная! Я бы с ней развлекся, — ухмыляясь, наклонился к женщинам третий уголовник.
Катя в ужасе вжалась в стену. А хозяйка, напротив, вдруг сделалась спокойной и обратилась к главарю:
— Я не знаю, кто вы и откуда здесь взялись, только скажу тебе одно, еще пару дней, может, ты и протянешь, а когда Антонов огонь к паху подойдет, тебя ничего уже не спасет.
— А ты, значит, спасти сумеешь? — терпя боль, спросил Профессор.
— Поглядеть сперва нужно. Может, и сумею, — ответила Ильинична, — только условие одно у меня: чтобы девушку никто пальцем не тронул.
— Ты чё, старая карга! Условия нам здесь будешь свои ставить? — подскочил к ней сообщник. — Да я тебя щас…
— Сядь! — прикрикнул на него главный.
— Ты, старуха, если мне сейчас зубы заговариваешь, время тянешь, я вас вместе в землю закопаю.
Катя очень боялась показать свой страх, но ей было настолько плохо, что она тряслась, не переставая. Переживала, что не выдержит, и с криком бросится к двери. Бабка, одной рукой поглаживая ее, ответила главарю:
— Зачем мне время тянуть. Моя жизнь недорого стоит, я смерти не боюсь. А ты жить хочешь, это видно. А время, ты правильно говоришь, идет, и его у тебя все меньше. Я не отступлюсь: ее жизнь против твоей, — твердо закончила она.
— Врешь, старая! — вдруг нервно крикнул он, вскочил, но тут же со стоном повалился на диван.
— Профессор, давай я ее замочу, — встрял в разговор третий.
— Замочу! — передразнил его Профессор. — А ногу ты мне лечить будешь? Или вы, может, надумали без меня когти рвать? Только куда вы, шавки, одни пойдете? Вас на первом же повороте легавые повяжут! — он тяжело задышал. — Девчонку не трогать! А ты чего расселась! — закричал он на Катю, — жрать неси! Гвоздь! Следи за ней! — он опять застонал.
— Ложись, — сказала ему Ильинична. — А ты воды принеси, — велела третьему и принялась осматривать ногу бандита.
Спасти его было уже невозможно, она поняла это сразу, от ноги шел трупный запах. Но ему нельзя показать это.
Катя накрыла на стол. Гвоздь дышал ей в затылок, похабно улыбаясь. Ильинична требовательно посмотрела в измученное лицо Профессора. Он вдруг вытащил пистолет, медленно обвел всех злобным взглядом, направил дуло на Гвоздя.
— Я сказал, не трогать ее!
Уголовник, сглотнув слюни, сел к столу.
— Больно надо, — буркнул он и жадно принялся есть.
— Иди сюда, — позвала Ильинична Катю. — Помогать мне станешь.
Девушка подошла, увидела распухшую ногу и догадалась, что уже поздно, но принялась исполнять приказы Ильиничны.
Двое уголовников, наевшись, уже храпели на кровати. Профессор, стиснув зубы, мутными глазами, следил за Ильиничной.
— Я обезболивающий укол сделаю, — сказала Катя.
— Дай сюда ампулу, проверю, что ты в меня вкалывать собираешься, — выхватил он из рук девушки лекарство.
— Я ведь сказала, что медик, — твердо посмотрела на него девушка. — Давала клятву Гиппократа, вреда вам не причиню.
— Свои клятвы засунь себе под юбку, — с придыханием пробормотал он.
Женщины видели, что он уже начинает маяться. Он схватил горячей рукой Ильиничну за запястье.
— Спаси меня, бабка! Я тебя отблагодарю, век воли не видать! Эти торчки хотят моей смерти, — он как-то страшно и дико оскалился. — Только не получится! Я знаю, я много знаю… Помоги мне, бабка…
Он боролся с болью и со сном, держа в руке пистолет.
— Сейчас кровь тебе пущу, — предупредила Ильинична, — оружие спрячь, невзначай выстрелишь еще.
Профессор недоверчиво посмотрел на нее, но засунул пистолет под подушку.
20
Мальчик мчался через лес к санаторию. Ласточка, уже давно не скакавшая галопом, все время переходила на спокойную трусцу.
— Но, ленивая! Но! — громко и звонко закричал Илюша, стукая пятками по бокам лошадки, одной рукой вытирая катившиеся из глаз слезы.