ка руками замахала: — Прекратите, он же при погонах, могут неприятности выйти. Карась поднимается, рот открыл, да сказать не успел, рыжий его по второму кругу в сторону отбросил прямо в лужу грязную. И смех и грех. А городской этот, Леонид его зовут, мы потом познакомились, ее успокаивает: — Неприятности могут быть у Карася, если он не придет к ним со своими извинениями. Еще спокойно добавил, что добро иногда должно быть с кулаками. Меня с Узбеком в гости в новый дом пригласил. Потом они в машину сели и укатили. Узбека председатель позвал заявление написать насчет работы. Карась, весь грязный, сел в свой «Жигуль» и уехал матерясь. А я на работу пришел. Все услышал?
Михаил кивнул.
— Значит, Узбека приняли на работу?
— Ну, да.
— Это хорошо. Лишние руки нам не помешают. А Карась этот, Вась, если честно, уродом был, им и остался. И никакие погоны его не отбелят.
— Это точно, — согласился Василий.
6
— Сейчас вам историю расскажу, комедия прямо, — Василий, видимо, вспомнил что-то и громко хохотнул.
— Ну, давай, повесели народ, — Михаил вытер пот со лба, отложил гаечный ключ, присел на лавку, закурил, позвал:
— Узбек, вылезай, перекурим, нам Вася историю поведает.
Мурат подошел, обтер тряпкой грязные руки, прикурил у Михаила.
Василий, не переставая улыбаться, стал рассказывать:
— Мы, когда у конторы с Леонидом познакомились, вроде как приятелями стали. Я думал, что он пижон городской, ан нет, нормальный мужик. Есть, конечно, свои тараканы у него в башке, но не такие большие. Он у меня все про наши места выспрашивает; где, мол, грибные места, а где рыбные. Я так понял, что он здесь осесть собирается. Понравилась ему наша местность.
— Ты нам будешь рассказывать, что городскому здесь понравилось, что ли? — сплевывая, уточнил Узбек.
— Нет, спохватился Василий, — это я так, к слову. К тому веду, что он меня в дом позвал, посмотреть да посоветовать. Утром нашел полчаса, пришел к нему. Гляжу, а все так быстро строится. Были бы деньги, как говорится, так и из халупы дворец отгрохать можно. Присел на стульчик во дворе, жду. Вижу, выходит какой-то гусь. Длинный, тощий, в цветном пиджаке и розовых штанах, сильно хромает. Подошел, на спинку стула облокотился, воротник на рубахе мне поправляет. Я уже было подумал, что псих какой, смотрю, Леонид идет, злой, красный весь. Говорит мне, на этого чудака указывая:
— Дочке нанял учителя по танцам, а прислали этого мудака.
А этот в ответ:
— Леонид, что за выражения? И ему воротничок поправляет. Леня от него прямо отпрыгнул и продолжает: — День занимается, два, я не проверяю, вид у него как у балеруна, думаю, большой мастер танцевать, раз дрыщ такой. На третий день зашел, а он пятилетней Оленьке стриптиз показывает! Я умом чуть не тронулся, у рыжего пистолет выхватил, думал, просто припугну, да в задницу ему попал. Тут сопли, крики слезы. Я скорую хотел вызвать, а этот красавец плачет, а меня за руку держит, умоляет не вызывать врачей и полицию. Я, говорит, в розыске за мошенничество. А насчет танцев не моя вина. Я — стриптизер, мне сказали учить, я и учил, еще подумал, какие у богатых причуды, чтобы ребенка таким танцам обучать.
Неделю живет, урод, уходить не собирается. Вечерами прислуге стриптиз танцует, они и рады. Хорошо еще, штаны не снимает. Не знаю теперь, чего с ним делать. Прогоню, у меня проблемы будут — огнестрельное ранение. Затаскают. В доме оставить — он ни фига делать не умеет.
Тут из кухни повариха кричит:
— Леонид Сергеевич! Отдайте его мне. Днем будет мне помогать картошку с луком чистить, а по ночам мы с ним вдвоем будем стриптизом заниматься, я ведь шестой год вдова, а нежности во мне много.
Этот гусь как услышал повариху, так снова плакать принялся:
— Леонид, все что угодно, только не к ней на кухню, она ведь вчера ночью ко мне приходила, соблазняла.
— В моем доме бардак не устраивайте. Быстро всех поувольняю, — пригрозил Леонид.
Потом усмехнулся и добавляет:
— А ты чего плачешь, глупый. Она ведь дело говорит. И ты при бабе, и мне спокойнее.
— Тут вышла эта повариха. Мужики, вот если нашу толстую тетю Таню и сестер Дрыховых вместе соединить, точно одна эта повариха получится. Понял я его слезы. Он ее увидел, за нас прячется.
Она ему кричит:
— Плач не плач, никому тебя не отдам! Вот откормлю немножко и замуж возьму.
— Этот Леонид женатый, если у него дочке пять лет? — спросил Миша.
— Нет. Он не женат, это его покойной сестры дочка. Она с мужем в аварии погибла, и Леонид девочку удочерил. Славная девчушка, шустрая такая, он ее любит, дочкой зовет. Мужики, в субботу на рыбалку поедем? Мне Леонид мотор на лодку обещал.
— Хорошо бы с мотором. Можно на большую реку выплыть, там сазаны на червя клюют. И погоду обещают на выходные, — широко заулыбался Мурат. Как, Мих, порыбалим?
— Заметано. Лишь бы Василия нашего Наталья с миром отпустила. Переживаю я, как бы опять увечье мужик не получил от супружницы… Ты, Вась, на всякий случай все тяжелые, режущие и колющие предметы припрячь на время, — притворно вздыхая и подмигивая Мурату, сказал Миша. Намекая на прошлогоднюю историю, когда жена запустила в Василия кирзовым сапогом, возмущенная его отсутствием в доме все выходные.
Наталья вовсе не хотела причинять мужу увечье, швырнула тяжелый сапог сгоряча. Но Василий не успел отпрянуть и всю неделю ходил с подбитым глазом на радость деревенским сплетницам.
— Да пошел ты, — беззлобно огрызнулся Василий, потушил окурок и полез под комбайн.
7
Леонид, как и обещал, дал мотор на лодку да напросился с Василием на рыбалку. Михаил с Муратом, не знающие городского, недовольно поморщились, но отказываться не стали. И в субботу поутру вчетвером поплыли по маленькой речке Безымянке к большой реке, в надежде на богатый улов.
Пока плыли по Безымянке, над водой стоял такой густой туман, что берегов совсем не видно было.
— Чудно как, — поеживаясь от утренней сырости, вслух удивился Мурат. — Мне помнится, туманы здесь ближе к осени бывают. Весенних я и не припомню.
— Их и не было, — согласился Василий. — Это ты, Узбек, их за собой из Азии притащил.
— Меняется микроклимат на планете. В связи с таянием ледников в Арктике, изменением направления течения в океане, плюс глобальное потепление, все эти природные факторы, естественно, оказывают прямое воздействие на климат в каждом отдельном регионе, — громко стал объяснять Леонид, сидевший около мотора.
Деревенские уважительно прослушали его речь и деликатно замолчали.
Вася тихо спросил у Миши:
— Ты чего-нибудь понял?
Тот, глядя на бьющую под лодкой воду, ответил:
— Трындеть — не камушки ворочать.
Про себя тоскливо подумал: «Какого лешего мы его с собой взяли? Теперь всю рыбалку будет нам умные лекции читать, нудила денежная».
Однако Леонид, всем на удивление, повел себя на реке простецки. Позже Борис объяснит особенность характера Леонида:
— Лёня — простой и умный парень, но на его мировоззрение глобальное влияние имеют бабы. То есть, девушки, женщины, дамы и мадамы. Если вы хотите, чтобы в вашем Заречье построили обсерваторию, познакомьте его с обаятельной астрономшей. Если нужен в деревне аэродром, представьте ему блондинку с длинными ногами, работающую бортпроводницей и проводящую отпуск у мамы в здешних краях.
Рыбалка удалась. На большой реке туман рассеялся. Кусты цветущей черемухи до обалдения сильно и приятно пахли. Вода в заводи была почти черной, скрытая от солнца крутыми да обрывистыми берегами. Стояла звенящая тишина. Вытащив из лодки снаряжение, мужчины поставили палатку, выпили по первой. Утро только загоралось. Восходящее солнце отражалось в воде. У самого берега стукнула хвостом крупная рыба. Холодная ночь уходила. Весеннее утро, празднуя победу, озаряло окрестности первозданным теплом и светом. Они стояли на крутом берегу и молчали, не в силах оторвать глаз от красоты природной картины. Говорить не хотелось. Словно любое слово могло нарушить гармонию этой минуты, в которой переплелись вместе и мысли, и чувства, и созерцание живого живыми. Несколько коротких минут остались в душе глубоким, светлым, чистым даром. Это было открытием, про которое никто не сказал ни слова, но все прочувствовали одинаково и поняли это. Только Мурат тихо заметил:
— Если бы не было стыдно заплакать, я бы сейчас заплакал.
Они промолчали, поняли его и безмолвно согласились.
Леонид тоже тихо сказал:
— Я много где бывал: и на западе, и на востоке, даже в Австралию на неделю слетал. Но такой красоты нигде не видел…
И опять они промолчали, и опять согласились.
Обед был наваристым. Михаил нарвал по берегу щавеля, нашел в пролеске укроп. Когда котелок очистили, Леонид, отвалясь от костра, блаженно щуря глаза, признался:
— Вот так вкусно сроду нигде не ел.
— А то, — поддержал его Василий, собирая посуду.
Стали разговаривать. Леониду было все интересно, и они, после выпитого, гордые осознанием, что он так искренне интересуется жизнью их деревни, не скупясь, рассказывали ему все подробности.
— А ты чего так дотошно все выспрашиваешь? — поинтересовался Василий.
Леонид пожевал травинку, задумчивым взглядом окинул местность и ответил:
— Я, мужики, думку одну задумал… Еще прошлой осенью, когда впервые попал сюда, мама дорогая, думаю, красота ведь какая! И от города не так далеко, а места заповедные. Брата сюда привез. Мы с ним все это дело перетерли, в ваше жилтоварищество наведались. Короче, со следующего месяца, как разрешение на землю возьму, начинаем на правом берегу Безымянки базу отдыха строить.
Все затихли. Новость была такой неожиданной, даже нелепой, что в голову сразу ничего не приходило, чтобы ответить. Сколько они себя помнили, эти луга по правобережью всегда были нетронутыми. Даже коров старались не пасти. Весной там устраивали гулянья, первые свидания обычно так же происходили в лугах. Для всех местных луга у березовой рощи были чем-то вроде природного музея. Это была их гордость, достояние, их мир. И вот теперь Леонид в одну минуту перечеркнет все чистое и красивое, связанное с этим местом, и построит курорт. Туда повалят сотни горожан. Лугов не останется, а будут дома с асфальтированными дорожками, гаражами и котельными. Все трое были одинаково возмущены. Это был удар ниже пояса. Даже хмель как-то сразу вышел из головы.