— Потому, что вы не потрудились спросить, — сухо ответил Питер. — Мне кажется, что лучше всего нам будет пожениться в Бате. Я возвращаюсь завтра, так что вы тоже можете поехать в моей карете, если пожелаете.
— Благодарю вас, но мы поедем в своей, мистер Хардвик, — решительно заявил Ричард.
Как только Питер отправился в свой городской дом на Джермин-стрит, Пруденс сказала:
— Ты мудро решил ехать в собственной карете. Я ему ничуть не доверяю.
— А я-то думал, что мы уже никогда не услышим ничего о моей дражайшей племяннице. Черт бы все побрал! Все шло так гладко, видимо, чересчур гладко. Пруденс, ты совершенно права, что не доверяешь Питеру Хардвику. Мне кажется, он на многое способен. Мы должны вести себя с ним очень осторожно, чтобы не восстановить против себя. Нам только не хватало, чтобы началось расследование по поводу финансовых дел Дианы.
— Ричард, он сказал, что Диану нашли без сознания. Она ведь может и не прийти в себя.
— Пруденс, не строй воздушных замков. Эта девчонка чересчур упряма, чтобы вот так для нашего блага отдать концы. Я был уверен, что на нее кто-то напал, но скорее всего твои подозрения ближе к истине. Она, судя по всему, сбежала с любовником, а теперь он ее бросил, вот она и вернулась.
— Какая мерзость! Ее следует поместить в дом для оступившихся девиц. Возможно, нам даже повезло, что Хардвик все еще хочет на ней жениться. Пожалуй, лучше всего — поскорее спихнуть ее замуж.
— Ну, мы оценим ситуацию в Бате. Два месяца мы все еще ее законные опекуны, так что даже сам граф ничего тут не сможет поделать!
Глава 30
Пока служанка в Хардвик-Холле меняла Диане простыни, Нора наполнила ванну.
— Спасибо, Нора. Это не ваша работа. Я бы сама справилась.
— Ничего подобного! Кто за вами поухаживает, если не я? Мистер Берк предпочитает думать, что он здесь всем управляет, но какая от него польза, если в доме молодая гостья, прикованная к постели?
— Извините, что причиняю вам столько беспокойства.
— Никакого беспокойства! Сейчас принесу вам свежую ночную рубашку, и можете снова ложиться.
— А это на мне чья рубашка? — с любопытством спросила Диана.
— Разумеется, моя. У меня есть и очень красивые, из Франции. Я надела на вас простую белую, потому что должен был прийти врач, но у меня есть красивые, с кружевом, и батистовые, тоненькие, как паутинка. Я пойду поищу что-нибудь симпатичное и тотчас вернусь.
Стоило ей уйти, как появился мистер Берк. Он принес графин вина и бокалы.
— Если я могу вам чем-нибудь помочь, леди Диана, скажите. Наверное, зря я не взял служанку для леди, но у нас уже давно холостяцкий дом.
— Нора все для меня делает.
Нельзя сказать, чтобы мистер Берк фыркнул, — такое поведение было бы ниже его достоинства, он лишь произнес:
— Она ведь из Галлии, знаете ли.
Глаза Дианы расширились. Мистер Берк так напоминал ей Келла! И внезапно все встало на свои места. Нора — это Нола, женщина из Галлии! Диана поежилась. Все так странно, даже мурашки бегут по коже!
Мистер Берк ушел, зато вернулась Нора с ночной рубашкой и протянула ее Диане.
— Как раз под цвет ваших глаз.
— Ой, какая прелесть! — Вокруг высокого ворота и обшлагов бледно-фиолетовая рубашка была обшита кружевами, отчего выглядела довольно строгой, но прозрачность делала ее весьма соблазнительной. — Она и строгая, и порочная одновременно.
— Да, французы понимают толк в таких вещах. Теперь отправляйтесь в постель, а я принесу вам поднос с ужином.
Диана уже скучала по Марку Хардвику. Она так надеялась, что они поужинают вместе!
— А его светлость ужинает сегодня дома?
— Он уехал на лошади в такую мерзкую погоду. Там, за полями, на краю усадьбы археологическое общество ведет раскопки, так они это называют. Он там проводит многие часы, но к ужину хозяин вернется, это точно.
Диана скользнула в постель, чтобы подождать возвращения Марка, но думала лишь о том, что же она скажет Пруденс.
Когда граф широкими шагами вошел в спальню, Диана воспрянула духом, но, разумеется, постаралась казаться равнодушной. Он поужинал без нее, и к его приходу она уже тоже заканчивала трапезу. Диана отпила глоток воды и сделала несколько замечаний о еде в Аква Сулис. Когда Марк не стал ее оспаривать, Диана расслабилась и перестала тщательно выбирать слова.
Граф получал явное удовольствие от ее общества, хотя и прилагал максимум усилий, чтобы отогнать прочь мысли о том, каким наслаждением было бы заняться с ней любовью.
— Ты в шахматы умеешь играть? — вежливо спросил он.
— Да, я часто играла с отцом.
Когда Марк поставил между ними доску, Диана сказала:
— Когда я в последний раз ходила за покупками в Аква Сулис, я купила римскую игру под названием «Грабители».
Марк немедленно заинтересовался:
— Я слышал о ней, но так и не смог узнать, как в нее играют.
— Ну, я не слишком большой специалист. Она похожа на шахматы, только более абстрактна и ходы похитрее. Фигуры там называются «солдатами» и «офицерами». В той, что я купила, фигуры были из хрусталя.
— Интересно… — задумчиво сказал Марк.
— Что именно?
— Да мы время от времени находим одного или двух солдат из серебра здесь, в Бате. Мы считали их детскими игрушками, но выходит, что это фигуры из той самой игры.
— Нора сказала мне, что и в твоих владениях ведутся раскопки.
— Да, и не только здесь. Рядом ведутся раскопки еще в двух местах. Я хочу создать музей. У меня здесь, в доме, есть выставка находок, но мы обнаруживаем так много, что, я считаю, они должны быть в музее, где бы их все могли увидеть.
— Это хорошая мысль. Мне бы хотелось посмотреть твои находки и то место, где ведутся раскопки.
— Я туда ездил днем. Хотел дать собакам выгуляться. Один приятель пару недель назад подарил мне двух молодых догов.
— Ох! — воскликнула Диана. Она наклонилась и протянула руку через доску, прижав пальцы к его губам. — Не говори мне, как их зовут, — предупредила она. — Я сама скажу.
Как только она дотронулась до его лица, его пронзило такое жгучее желание, что кровь закипела в жилах.
— Ромул и Рем! — с удовольствием провозгласила она.
—Откуда ты знаешь? — удивился он. — Нет, не говори. У Маркуса была пара догов, которых звали Ромул и Рем.
Диана снова скользнула под покрывало.
—Вот именно! — с глубоким удовлетворением подтвердила она.
Он критически взглянул на нее.
— Тебе мог сказать мистер Берк. Он очень любит этих собак.
— Мог, но не сказал, — настаивала она. — И вот еще что странно: я твердо убеждена, что мистер Берк был когда-то Келлом, твоим надсмотрщиком над рабами.
— Тем самым, с плеткой? — улыбнулся он.
— Тем самым. Сейчас мне смешно, но поначалу он наводил на меня ужас.
— У Берка это есть, он и на меня иногда наводит ужас.
Она рассмеялась:
— Лжешь! Сомневаюсь, чтобы что-нибудь могло привести тебя в ужас.
Марк играл рассеянно, но тем не менее снял сначала ее слона, а потом и ладью.
— Когда ты перенеслась во времени, то в какой попала год? — осторожно спросил он.
— Шестьдесят первый год новой эры. Боудикка возглавила восстание кельтских племен и сожгла Лондиниум меньше чем за год до этого. В результате Паулин, командующий римской армией, начал систематически уничтожать британцев, племя за племенем.
Поглощенные разговором, оба забыли об игре.
— Юлий Классициан, прокуратор Британии, хотел избавиться от Паулина. Ему требовался человек, умеющий мыслить по-государственному, чтобы снова добиться доверия британцев. Маркус и Юлий придерживались на этот счет одинакового мнения, и Юлий попросил его поехать с ним в Рим, чтобы выступить в сенате. — Она замолчала, а в глазах появилась глубокая печаль. — Мне надо было его остановить.
Ему не хотелось, чтобы она заплакала, поэтому он решил отвлечь ее от печальных мыслей и выразил сомнение по поводу ее рассказа.
— Тебя послушать, так все оно и было.
Диана взглянула на доску, поняла, что ей не спасти партию, и резко двинула ногами под покрывалом, чтобы рассыпать фигуры.
В темных глазах Марка заиграли смешинки.
— Ах ты, маленькая шалунья! — проговорил он. — Ты любишь играть в игры, но не любишь проигрывать.
— Я говорю правду, я не играю ни в какие игры.
— Отношения между мужчиной и женщиной, Диана, всегда игра.
— О Господи, да я же сама тебе это говорила! Ты семнадцать веков ждал, чтобы повторить мне мои же слова.
На какую-то секунду ему показалось, что он вспомнил. Но он сразу же отбросил эту мысль, не желая ей верить. Но как легко поверить, что они были любовниками! Если он ждал семнадцать веков, то должен вернуть ей не только ее слова. Огромным усилием воли Марк сдержал себя и не сжал ее в объятиях. Он ощущал ее легкий аромат, неотразимо волшебный и слегка знакомый. Он хотел узнать ее, почувствовать тяжесть ее грудей в своих ладонях, овладеть ею, разбудить в ней ту дикую страсть, на которую, он чувствовал, она была способна.
«Прекрати! — приказал он себе. — Эта девчонка тебя заворожила». Он долго молча рассматривал ее.
— Мне вот что любопытно. Что этот Маркус Магнус подумал о тебе, когда в первый раз увидел? Ведь не мог же он поверить, что ты из будущего?
— Ну конечно, не мог. Я припоминаю: на мне было ужасное платье с кринолином и не менее ужасный парик. Он думал, что я — уродливая старушенция, пока…
«Пока не увидел тебя обнаженной», — про себя добавил Марк.
— Он долгое время считал, что я жрица друидов, посланная за ним шпионить.
— Очень остроумно, если учесть, во что ты была одета! — съязвил Марк.
— Это было вполне разумно, если учесть, что я — умная женщина! — возразила она.
— Ты начитанна, это я признаю.
Она пожала плечами.
— Ты же видел библиотеку моего отца и зарился на нее, можно добавить.
— И не только на нее, — напомнил он.
Диана зарумянилась, показав, что она помнит, на что еще он зарился.