– Два дня. Уже почти три. – Сын нахмурился и попросил: – Не дергайся.
Арджент дернул подбородком, спрятав лицо за спину своей госпожи. На ней была мягкая фланель. Пижама. Они уложили ее с ним в постель? Он закрыл глаза и сосредоточился на более простых вещах. Таких, как дыхание. Чай и тоник. Вяжущие травы. Умиротворение Цумико и тревога Гинкго.
Арджент беспокойно пошевелился:
– Что ты здесь делаешь? Тебе следует патрулировать границы.
– Я этим и занимаюсь, – возразил сын. – Каждые пару часов.
– И?
– Никаких признаков разведки или попыток отомстить.
Их и не должно быть. Нона не сунется сюда какое-то время.
– Приведи Майкла, – велел Арджент.
На этот раз Гинкго вышел без возражений.
Цумико повернулась к лису:
– А тебе, кажется, лучше.
– Зачем ты здесь? – кисло спросил Арджент.
– Ради твоего лечения, – ответила она. – Как обезболивающее. И Гинкго сказал, что именно так семьи лис заботятся друг о друге.
– Ты не лисица и мне не родня.
– Но ты не возражал.
Вошел хмурый Майкл. Он не стал терять времени даром:
– Мы разработали план на случай непредвиденных обстоятельств. Ты достаточно пришел в себя, чтобы слушать?
– Говори.
– Мы совершенно уверены, что леди Нона ничего никому не скажет. Иначе ей пришлось бы признать провал. Своим молчанием она защищает завоеванный статус.
– Ваше молчание для нее куда важнее.
– Согласен. Она сделает все возможное, чтобы стереть свое поражение из памяти. Каждый свидетель ее нападения и последовавшей за ним битвы в опасности. – Майкл пододвинул стул к кровати и сел. – Но она будет приходить в себя так же медленно, как и ты, и у нее нет в постели маяка, освещающего путь к выздоровлению.
– Где она?
– Никто не знает. Нона скрылась. Может, она пошлет кого-нибудь за нами?
– За мной? Нет. За вами? – Арджент поперхнулся собственным рыком: – У нее есть сестра. Как чары?
– Наращиваю их с каждым днем, – утешил Майкл. – Но Санса предпочитает более действенную защиту.
– В каком виде?
– Целительница и ее помощники. Они приедут на месяц раньше.
Лишние свидетели. Неплохо для начала, но очевидно, что план этим не исчерпывался.
– Я договорился с адвокатом Цумико, чтобы он связался с Седриком Смайтом и попросил разрешения прибыть пораньше, а пожить подольше. Он был в восторге. Все приготовления почти завершены.
– Когда?
– Вылет через три дня, – ответил страж. – Так что сосредоточься на своем здоровье.
– Мы остановимся в другом месте? – спросила Цумико.
– Вы с Арджентом отправитесь в гости к брату лорда Персиваля, Седрику. Поездка туда является ежегодной традицией, и это удобный предлог, чтобы вытащить вас с Арджентом отсюда, пока у нас в Особняке амарантинские гости.
Арджент стиснул зубы, понимая, что его ждет. Но это был самый простой способ обеспечить сохранность всех домочадцев.
– А нельзя просто связаться с нужными представителями властей и сообщить, что леди Нона проиграла Ардженту? – спросила Цумико.
Майкл потер щеку:
– Увы, она и есть представитель власти, но да, мы имеем право подать прошение остальным четырем кланам. Они могли бы заставить ее уступить или, по крайней мере, настоять на матче-реванше. Но прежде, чем это произойдет, Ардженту нужно восстановить силы. Так что безопасное убежище – наш главный приоритет.
Кивнув, она тихо спросила:
– Куда мы едем?
Похлопав ее по крепко сжатому кулаку, Майкл попытался ответить как можно веселее:
– В старую добрую Англию.
Глава 28Чужие обноски
Цумико не привыкла к богатству, не говоря уже о его атрибутах. До наследства она могла уместить все свои вещи в одном чемодане. Ничто в образе жизни воспитанницы Святой Мидори не способствовало созданию накоплений. Любой излишек отдавался тем, чьи потребности были больше. Даже сейчас у Цумико имелось только три смены одежды. Четыре, если считать ночную рубашку.
– Аппингтонские Смайты живут на широкую ногу, поэтому мы должны подготовить тебя к светским мероприятиям и пикникам. – Санса провела хозяйку по тихому коридору и открыла дверь в комнату, где пахло кедром. Кухарка на ходу дернула за висящие под потолком веревочки, и три группы ламп мигнули, осветив длинное помещение со шкафами, сундуками и чемоданами. – То есть нужно по крайней мере по одному новому ансамблю в день. Они одеваются даже к ужину, и для наследницы недопустимо облачаться в один и тот же наряд дважды.
Цумико пугала перспектива провести за границей месяц или даже того больше. Тридцать с лишним дней дадут ей тридцать с лишним способов продемонстрировать свою неспособность оправдать такие высокие ожидания.
– Как же мне это сделать?
– Леди Эими всегда носила традиционную одежду. Ты поступишь так же. – Санса выдвинула ящик и приподняла папиросную бумагу, показав сверкающий шелк – темно-красный с россыпью белых хризантем. – Сегодня тебе предстоит выбрать много красивых вещей.
Санса с задумчивой улыбкой принялась открывать дверцы и ящики, открывая взору целую коллекцию шелковых сокровищ. Но волнение Цумико от этого лишь усилилось.
– Это все не для меня, – запротестовала она. – Я всего три раза надевала юкату и ту брала напрокат.
– Положись на Арджента. Он заботился о коллекции миссис Эими и будет служить тебе камердинером. – Подойдя к инкрустированной драгоценными камнями шкатулке с украшениями для волос, Санса уточнила: – Он разбирается в слоях, узлах и прическах.
Цумико неуверенно выдвинула ящик, в котором оказалась уйма вышитых накидок всех цветов радуги.
– Зачем одному человеку так много? – пробормотала она. – Здесь, наверное, сотни предметов.
– И некоторым из них сотни лет. Миссис Эими унаследовала их, как и ты, от прошлых поколений женщин Хадзимэ.
Музей прежних хозяек.
– Разве это не означает, что у Арджента с этими вещами связаны плохие воспоминания?
– Он никогда не жаловался.
– А стал бы? – спросила Цумико.
Санса опустила голову:
– Нет. Пусть он сам решит. Это лучшее, что ты можешь ему предложить.
Цумико кивнула. Выдвинув вперед несколько вешалок с кимоно, Санса предупредила:
– Я знаю, какие недавно носила госпожа Эими. Вот они, их не надевай. Как только Арджент оправится, подскажет тебе самые удачные сочетания слоев и аксессуаров.
– Хорошо. – Цумико провела пальцем по рукаву бледно-зеленого оттенка. – Ума не приложу, с чего начать.
– У тебя есть любимый цвет?
– Я… не очень разборчива.
Санса рассмеялась, вытащила коралловое кимоно и накинула на плечо хозяйки.
– Вкус можно и развить, не так ли? Особенно если мужчина отмечает, что ты облачилась в его любимые тона.
– Поэтому ты ходишь в зеленом?
– В школе моя подруга из димитиблестов клялась, что так я притягиваю к себе внимание Майкла, – тихо хмыкнув, призналась Санса. – Похоже, не врала.
– Вы учились в школе наблюдателей?
– В Академии Ингресс.
– И тебе приходилось запоминать такие вещи – этикет и международные обычаи?
– Как для стран, так и для кланов, но у нас свои особенности. – Санса водрузила кимоно, разрисованное красными кленовыми листьями, на одну из подставок, расправила складки. – Наблюдатели – это народ без границ, выходцы отовсюду и ниоткуда.
– Каково было в Академии?
Санса выпрямилась и расправила затекшие плечи.
– Много учителей из разных мест. Приглашенные лекторы из числа амарантов. Много книг и записей. Много тренировок по чтению языка тела и принятым манерам. Как боец, я изучила оружие, боевые стили, стратегию.
Ничего похожего на уроки Цумико в Святой Мидори. Может, ей когда-нибудь разрешат посетить эту академию?
– Там учатся ваши дети?
– Да-да. Дарье шестнадцать. Она страж.
– Папина дочка?
– О да. Наш сын Тимур – такой же, как я, мои братья и моя мама. В нашу сильную породу.
– Боец?
– Целиком и полностью, – гордо заверила Санса. – Айла у нас миротворица. Ей всего восемь, а она уже прирожденный дипломат. Но малышка Анника получилась ярче всех. Потому ее так рано и забрали. И поэтому поощрили нас продолжить расширять семью.
– Вы с Майклом отличная пара, – скромно отметила Цумико.
Кухарка коснулась своего живота:
– Все родители-наблюдатели надеются, что их дети унаследуют сильные сердца и яркие души. Может, на сей раз у нас получится маяк.
– Майкл сказал, твой малыш появится в наше отсутствие.
– Да. И хорошо. Роды нервируют Арджента.
– Ему не нравятся дети?
Санса присела у сундука, полного обувных коробок.
– Однажды он попытался объяснить. Как в теле зарождается новая жизнь, как дух разделяется надвое. Амаранты ощущают то, что невидимо нашему глазу. Но вообще он просто очень чувствительный. Переживает, когда мне больно, – тихонько прибавила Санса.
– А как реагирует Гинкго?
– О, он настоящий любящий дядя. Отличный помощник. – Санса рассмеялась: – Из нашего садовника получается прекрасная няня.
– Потому что лисы любят гнездиться.
Санса кивнула:
– И потому что дети для них – сокровище. Амаранты больше не размножаются, как люди, поэтому каждую новую жизнь воспринимают как драгоценность.
Цумико обдумала услышанное, а затем спросила:
– Разве не получается тогда, что и Гинкго дорог Ардженту?
– Конечно.
– Тогда почему Гинкго думает, что отец его ненавидит?
Повернувшись к хозяйке, Санса внимательно посмотрела на нее:
– А почему ты думаешь, будто Арджент ненавидит тебя?
– Он сам так говорит.
Санса лишь отмахнулась:
– Когда дело касается лис, надо смотреть не на слова.
– И на что мне тогда смотреть? – уточнила озадаченная Цумико.
– Лисы не зря прячут свои хвосты. По ним и определяй.
Глава 29Клановые гербы
Прежде чем вернуть хозяйку Ардженту, Санса настояла, чтобы Цумико посвятила время себе – размялась, выкупалась, поела. Девушка поддалась напору Сансы и, с еще мокрыми после мытья волосами, принялась за тарелку дымящегося супа, пока кухарка рылась в своем запасе восстанавливающих чаев.