– Что-то произошло? – спросил Стюарт.
– Я притушил звезду, – отозвался лис из дальнего угла комнаты. Ближе его Киоко не подпускала. – Ребенок больше не видит приманку. Он недоволен?
– Переместился. Ниже.
– Отлично. То что надо. – Бринн поправила постельное белье. Затем сказала тихим голосом: – Мисс Хадзимэ, вы со мной. Арджент, крепко держи свою звезду, но пусть она сверкает время от времени, чтобы показывать путь.
Столько часов прошло в пустых ожиданиях и муках, но зато теперь всё будто разом пришло в движение. К сожалению, Цумико ничем особо не могла помочь. Только сиять. И то это получалось лишь потому, что Арджент контролировал поток. На робкие попытки поддержать Киоко она лишь огрызалась, – вероятно, потому, что Цумико упомянула ребенка. Словно о нем в принципе нельзя было говорить. Стюарт наловчился избегать этой темы.
– Скоро все закончится, дорогая. Крепись.
Киоко заметалась перед очередной схваткой и тонко заскулила. Ее глаза закатились, а руки вцепились в простыни.
– Пусть это прекратится, – прохрипела несчастная. – Пусть прекратится.
– Еще немножко, – уговаривал ее муж. – Ты справишься.
– Прекрати это! – взвыла Киоко, выгибаясь от боли. – Плевать, как! Убери его!
Цумико колебалась между смятением и негодованием. И, так как больше никто, похоже, об этом не заботился, сосредоточилась на ребенке. В этот момент Арджент ослабил хватку, и девушка почувствовала прилив силы. Она даст совсем чуть-чуть, только попробовать, просто чтобы привлечь. Последовал небольшой рывок. Как будто ребенок потянулся к ней. Цумико чувствовала его голод, гораздо меньший, чем у Арджента, но столь же настойчивый. Дитя нуждалось в этом. Нуждалось в ней?
Как же печально. Сначала Киоко оказалась в плену у чудовища, а теперь ее держал в плену собственный ребенок. Но малыш не был чудовищем. Он всего лишь ребенок. И просто хочет жить. Цумико смахнула слезы.
– Иди ко мне, малыш, – прошептала она. – Я сделаю все возможное, дам тебе то, что тебе нужно.
Бринн бормотала что-то успокаивающее, пока схватки не прекратились, а затем настойчиво поманила лиса:
– Арджент, на пару слов.
– Отойди! Не смей приближаться! Ты обещал! – закричала Киоко.
Повитуха стиснула зубы, но склонила голову:
– Принесу еще чаю.
Уведя Цумико и Арджента в холл, Бринн прикрыла дверь и повернулась к ним:
– Она на грани. Ее жизнь в опасности.
– Согласен, – подтвердил Арджент. – Роды ее вымотают, и она умрет.
Цумико прикусила губу. Не на такой исход она надеялась. Но одних наших желаний порой мало, иногда приходится сталкиваться с разочарованием. И все же надо попробовать.
– Ребенок хочет жить, – заявила она.
– Разумеется, – выгнул брови Арджент.
– Есть способ спасти обоих, – сказала повитуха.
– Раз вы говорите о нем лишь сейчас, полагаю, это крайняя мера? – с ядовитой вежливостью поинтересовался лис.
– Причин тому много. – Представительница лошадиного клана нахмурилась. – И не последняя заключается в том, что придется пойти против воли Киоко.
– То есть? – спросила Цумико.
– Она не хочет подпускать лиса, – беспомощно взмахнула руками Бринн. – Но он мог бы дать ей силы пережить роды.
– Неужели? И как же, предполагается, я осуществлю эту задачу? – съязвил Арджент.
Впервые за все время их знакомства Бринн Фаллоуфилд выглядела неуверенной.
– Вторая причина в том, что этот метод мало кому известен. На самом деле его держали втайне.
– Нам стоит расценивать это как проявление доверия… или отчаяния? – спросил лис.
Цумико пихнула его локтем:
– Вы можете нам довериться. Как нам помочь обоим?
– После недавних событий леди Уизершенкс проинформировала нескольких из нас – своих бывших учениц-повитух – о детях смешанного происхождения.
– Недавних событий? – повторила Цумико. – Вы про Открытие?
– Я имею в виду рождение сына Хармониуса Стармарка.
– Мы немного слышали об этом. – Цумико украдкой посмотрела на Арджента. – Их показали в новостях, всю семью Стармарков.
– Про это все в курсе. – Пренебрежительно фыркнув, Арджент подошел ближе к повитухе. – Меня больше интересует ваш великий секрет.
– Мать щенка – человек, и течение ее жизни замедлилось, подстроившись под жизненный ритм супруга.
Арджент напрягся:
– Как?
– То, что море выбросило на сушу, оно может утащить обратно.
– То есть?
– Мы способны отдавать так же легко, как и брать. – Сестра Фаллоуфилд широко развела руки. – Ты можешь одолжить Киоко силу. Займи место отсутствующего партнера. Позаботься о ней.
– Нет.
Вот вам и выполнение приказов.
– А другого выхода нет? – спросила Цумико.
Спокойствие Бринн дрогнуло.
– Я не знаю, как иначе она выживет.
Цумико повернулась к лису:
– А ты?..
– Нет, – повторил он. – Добровольно – нет.
– Но почему? – раздраженно воскликнула Цумико. – Я могу помочь ребенку, но Киоко ничем не выручу. А вот ты можешь.
– Не желаю вступать в столь личную связь с той, кто смотрит на меня с ужасом. – Арджент неприязненно глянул на Бринн. – В основе заботы лежит доверие. Предлагаете мне надавить на нее, как тот негодяй, который довел ее до такого состояния?
Повитуха сникла.
– Если все так, как вы говорите, – продолжил Арджент, – то вы упускаете очевидное. Любой наблюдатель может кормить любого амаранта.
Цумико вдруг поняла, о чем он. Красота в симметрии. Дар, который дается по доброй воле. Она взяла Бринн за руку:
– Вы ей нравитесь. Она вам доверяет.
– Госпожа Фаллоуфилд, вы из мирного клана – ни когтей, ни клыков. Но сила-то у вас есть. Окажите Киоко необходимую поддержку. – Арджент понизил голос: – А я пока лишу щенка матери.
Глава 54Волк на охоте
Киоко боролась со всем – со спутанными одеялами, бесконечными схватками, мольбами мужа, спокойствием кузины. Несчастная терпела присутствие Арджента, но не понимала, что он делает. Отчасти благодаря первым осторожным попыткам Бринн Фаллоуфилд заботиться о роженице.
Цумико почувствовала, как сущность повитухи дрогнула и вылилась наружу. Поток был прекрасен – сильный и умиротворяющий, уверенный и настойчивый, – но Киоко не пускала его. Пока Бринн не запела. Ее колыбельная пробила защиту хрупкой женщины, пробралась в ее душу, укрепляя угасающие силы. И под покровом колыбельной заодно пробрался лис.
– Она заметила? – прошептала Цумико.
Безмолвный смех Арджента овеял ее ухо.
– Что я ближе, чем ей хотелось бы? Или что я заслонил ее скудный свет?
– И то и другое, – ответила Цумико. – Я вот всегда тебя ощущаю.
– Тебе хватает ума не терять бдительности. А еще ты щедрая до безумия. – Арджент уткнулся носом в ее волосы. – Но нет. Она потеряла из виду меня, а младенец потерял из виду ее саму.
Если так подумать, решение Арджента действительно казалось очевидным. Пока Бринн поддерживала роженицу, он использовал свой новообретенный талант скрывать яркость наблюдателя, чтобы полностью замаскировать душу Киоко. Таким образом, младенец больше не мог чувствовать свою мать. Схватки усилились. Интервалы сократились. Стюарт вспомнил, что он врач, принялся подсказывать жене, как дышать, расслабляться и тужиться.
– Хорошо! – хвалил он. – Еще раз, милая, и все закончится.
С отчаянием в глазах Киоко боролась за свободу. И победила.
Бринн, не прекращая петь, взяла младенца у Стюарта, спеленала извивающегося ребенка и сунула сверток в руки Цумико. Пока доктор и повитуха сосредоточились на Киоко, девушка отступила к маленькому дивану перед камином. Откинув одеяло, она рассмотрела дитя. Заостренные уши и странная шероховатая кожа, чью текстуру лишь подчеркивали разводы крови.
– Мальчик, – прошептала она.
Арджент присоединился к ней, принеся полотенце, таз и тряпки:
– Что ж, его происхождение вопросов не вызывает.
Она намочила фланель, чтобы обтереть младенца, но некоторые разводы не смылись.
– О, – выдохнула Цумико. Пятна образовывали повторяющийся узор. – У него чешуя.
– И это дает хорошую подсказку. – Арджент провел тыльной стороной пальца по бледно-лиловым чешуйкам у виска ребенка. – Окрас дракона передается по наследству.
Цумико омыла бледную кожу, обнаружив веснушки сливового цвета. Пальчики на руках и ногах малыша были крошечными, безукоризненными.
– Смотри, у него такие же когти, как у тебя, – проворковала она.
Арджент сунул палец в крошечную ладонь. Но Цумико не знала точно, задержался взгляд лиса на ребенке из интереса или потому, что она так приказала.
Прижимая к себе новорожденного, девушка пробормотала:
– Ты замечательный. Самый лучший.
– Не стоит привязываться.
– Дело не во мне, – возразила она. – Малыш должен знать, что он в безопасности, что его ждут и любят.
– Сомневаюсь, что его мать согласится с этим утверждением.
Цумико оглянулась через плечо:
– Как она?
– Она будет жить. Он будет жить, – сказал Арджент. – Необычный исход.
– Хороший.
– Ты что, его кормишь? – спросил Арджент.
– Не специально. Думаю, он просто берет то, что ему нужно. – Цумико замолчала, сосредоточившись на себе. – Я не чувствую тяги, значит, он ест совсем немного. А молоко ему не понадобится?
– Естественно. – Арджент погладил малыша по щеке. Младенец повернул голову, открыл рот. Его глаза широко распахнулись, сонно уставились на Цумико. Они были темно-красные, как гранаты, с щелевидными зрачками амаранта.
– Привет, – тихо сказала она. – Ты сегодня был очень смелым.
– Тц. Не привязывайся.
Цумико предпочла проигнорировать лиса. Пушок у него на голове, который она тоже промыла, начал подсыхать и топорщиться во все стороны.
– Мне кажется или у него волосы фиолетовые?
– Да, у парня будет яркая внешность. Все драконы эффектны.
– Красиво.
Она поднесла его ближе к огню, любуясь отчетливым фиолетовым оттенком шевелюры ребенка. Тот мигнул и зевнул, а Цумико улыбнулась и поцеловала его. Арджент шумно вздохнул.